Искушение Фрейи
Шрифт:
Мелькают лица, мелькают чужие улыбки, блеск драгоценностей, шелка и меха…
Из всей мешанины лиц мой взгляд выхватывает одно.
Я подхожу к одной из болтающих неподалёку пар и смотрю прямо в лицо своей бывшей подруги. Она ловит мой взгляд, и её улыбка гаснет. Кажется, её самодовольный партнер всё-таки заставил её улыбаться. Наверное, расписывает ей все прелести жизни в одной из самых богатых и роскошно обставленных башен Гримгоста, в которой, помимо хозяина-вдовца, живут десятки слуг.
– Мне надо с тобой поговорить, - говорю с расстановкой.
– Я уже сказала, что
– Как хочешь. Можно и прямо здесь, - пожимаю плечами я.
Она меняется в лице. Извиняется перед своим кавалером, который подозрительно хмурится. Я разворачиваюсь, и даже не проверяя, идёт ли за мной Астрид, следую к выходу из зала.
Я знаю, что идёт.
Едва мы попадаем в полупустой коридор, я разворачиваюсь к ней.
– Зачем ты на самом деле позвала меня к себе в тот вечер?
Астрид недовольно морщит нос.
– Брат попросил. Я думала, он для себя. Иначе много удовольствия мне было видеть твою унылую физиономию вечной страдалицы! Но он зачем-то привёл с собой Ульрика. Я поняла, что мальчики решили развлечься. Понятия не имею, что Ульрик нашёл в такой, как ты! Видимо, всё-таки башня в приданое компенсирует недостаток всего остального.
Она думала, что уколола меня.
Если бы что-то во мне ещё было способно испытывать боль, то возможно.
Но я словно онемела изнутри. Промёрзла до самого сердца.
Мне всего лишь хочется распутать мерзкий клубок до конца.
Делаю шаг к ней и выдёргиваю у неё из-за корсажа за длинную цепочку её подвеску. Лилия мерцает в полумраке. Мне кажется, я до сих пор чувствую запах мёртвых цветов.
– Это ведь он подарил?
Астрид даже не стала переспрашивать, о ком речь. Отводит глаза, и её скулы покрываются красными пятнами. Она зло отбирает у меня украшение.
– Когда?
– Не твоё дело! – огрызается Астрид.
– Три дня назад?
– Откуда ты знаешь?
– удивлённо вспархивают её ресницы.
Я прикрываю на мгновение глаза. От осознание всего масштаба клубка этой мерзости у меня к горлу подкатывает ком тошноты.
– Значит, решил, что нечего пропадать добру... Не дала одна, так даст другая. Ты ведь переспала с ним, не так ли?
В голове отравленным эхом слова: «Мужчина не может долго без женщины. Это физиология, радость моя».
Астрид не спорит. Вместо этого почему-то воодушевляется.
– А, я поняла! Ты ревнуешь его ко мне, да? Боишься, что твой муженек станет ходить налево? – в её глазах появляется огонёк высокомерного торжества, она расправляет плечи. – О, у тебя и правда есть основания переживать! Ты всегда была бесчувственной ледышкой, вряд ли что-то изменится после свадьбы. Когда Ульрик устанет от холодного бревна в своей постели, он вспомнит обо мне. Придется тебе что-нибудь придумать, чтобы удержать такого горячего мужчину в супружеской…
Я размахиваюсь, и с оглушительным звоном влепляю ей пощёчину.
Астрид удивлённо распахивает глаза, прижимает ладонь к стремительно краснеющей щеке, и в растерянности смотрит на то, как я быстрым шагом ухожу прочь по коридору.
***
Он так и не смог освободиться
Я почувствовала брезгливость.
Ничтожество. Абсолютно никаких магических сил.
Как засидевшийся на привязи верный пёс, магия тут же отзывается на мой призыв. Воздух уплотняется, и в мою правую ладонь ложится острое ледяное копьё.
Ульрик бледнеет. Нервно ходит кадык на его горле. Он пытается создать ледяной щит, но я с лёгкостью пробиваю эту тоненькую никчёмную защиту.
В красивых глазах отражается настоящий, истинный страх. Остриё, тонкое как игла, касается обнажённого горла, которое так соблазнительно маячит передо мной.
– А теперь ты послушай меня. Твоя жизнь осталась при тебе только потому, что твоя смерть может повредить моему брату. Поэтому ты будешь благодарен мне за милосердие. И поступишь следующим образом. В оставшиеся два дня ты продолжишь изображать моего жениха. Будешь очаровательно улыбаться и повторять, как идиот, те самые слова, что говорил мне – как ты счастлив, и как тебе повезло, что у тебя такая невеста красавица. Если придётся, я буду сопровождать тебя на всех светских мероприятиях… и точно так же… улыбаться. Но накануне свадьбы… ты откажешься. Сам. Неважно, под каким предлогом. Например, заявишь, что ещё не готов жениться. А самое главное… ты уберёшься вон из Гримгоста. Отправишься в дальнюю разведку, к йотунам, да куда угодно, мне плевать. Но чтоб духу твоего не было больше в городе. И не дай великая Мать гор мне ещё хоть раз тебя увидеть рядом. Я заморожу тебя до твоего гнилого нутра и скормлю замороженные куски воронам. Или… ещё лучше. Я скажу брату обо всём. И тогда сам подумай, что с тобой сделает волк Гримгоста? Вряд ли он будет так милосерден к тебе, как я. Он станет убивать тебя медленно.
На красивом лице Ульрика, побелевшем как мел, осознание.
Кажется, он очень живо себе представил реакцию моего брата.
– Умоляю тебя, Фрейя! Не говори ему ничего!
Я молчу и смотрю ему в глаза. Я знаю, что он станет ненавидеть меня за то, что сейчас ему пришлось умолять.
– Хорошо. Даю слово – ничего не говорить Фенриру. Ты знаешь, что должен сделать взамен.
Я убираю копьё.
Небрежным движением взламываю лёд – и его безвольное тело падает на пол.
Я разворачиваюсь и ухожу. Слыша звуки, с которыми Ульрик судорожно хватает ртом воздух, пытаясь отдышаться.
Совершенно точно уверенная в том, что за мной он не пойдёт.
***
Возвращаюсь домой, и первое, что вижу, переступив порог комнаты – смешную улыбку на морде мягкой игрушки, что ждёт меня посреди кровати. Беру плюшевого кота, подхожу к окну, распахиваю его… и зашвыриваю игрушку далеко в пропасть, где темнеют острые зубья скал.
***
Потом я разделась и медленно вошла в горячую ванну, которую согрели для меня магические кристаллы.
Долго тёрла кожу, как будто это могло стереть чужие прикосновения. То, что Ульрик не успел довести до конца начатое дело, совершенно меня не успокаивает. Образы, слова, звуки, запахи – снова и снова в моей голове. Но я твёрдо знаю, что я их забуду.