Искушение Фрейи
Шрифт:
– Ну, допустим! – осторожно говорю я…
Не дожидаясь продолжения, Мэл отпускает руки и добирается-таки до моей постели.
– Вот и славненько! – заявляет с энтузиазмом, и широкая улыбка снова возвращается на его физиономию. – Так и решили. Двигайся! У меня всё тело ломит, каждая косточка. Ты, между прочим, тоже виновата. Некоторые твои приёмчики чтоб отбить, мне пришлось чуть ли не суставы вывихнуть.
– Ч-чего? – удивляюсь я. – В смысле, ты собрался здесь сегодня спать? Да тут на двоих не предусмотрено!..
–
Плюхается на мою постель, так что досочки жалобно стонут, поворачивается на самом краю на левый бок, похлопывает по месту рядом с собой. Если точнее, то между собой и стеной. Если совсем начистоту, этого самого места там преступно мало.
И вот вроде бы мы уже не раз спали вместе, но сегодня… Мэл правильно сказал, очень и очень многое поменялось.
– Не-е-ет! – трясу головой я.
– Да!
– Ещё как нет!!
– Ещё как да. Проигравшим слова не давали.
Синеглазый нахал тянет за край моего одеяла, и чтоб не оказаться перед ним практически голой, мне-таки приходится лечь рядом.
Это ожидаемо оказывается очень, очень плохой идеей. Потому что у Мэла мокрые волосы, и на висках мелкая россыпь водяных брызг, и я понимаю, что прежде, чем идти ко мне, он как минимум додумался умыться… но вот тот пьянящий запах арены, стали и разгорячённой мужской кожи… он никуда не делся. Он так ярко и мощно впивается в мои ноздри, что дикая кошка внутри меня, о существовании которой я до сегодняшнего дня и не подозревала, начинает облизываться.
Наши лица слишком близко.
Сейчас целоваться же полезет?! Я напрягаюсь.
Мэл бросает на меня короткий взгляд из-под длинных чёрных ресниц.
– Нет, посмотри на эту Вредину. Одеялом со мной кто делиться будет?!
Несмотря на мои протесты, ловкие руки начинают разматывать меня из моего кокона. Мэл умудряется при этом не коснуться меня даже пальцем… но странным образом очень скоро оказывается так, что мы лежим вплотную, живот к животу, и нас обоих накрывает полог пушистого, лёгкого как облачко белого одеяла.
– Вот так уже лучше, - довольно ворчит Мэл.
Нервно сглатываю, потому что я чуть ли не лицом попала в яремную впадину у него на шее. В этой кровати и правда слишком, слишком мало места. Зажатая между стеной и горячим мужским телом, я чувствую, что начинаю накаляться.
Какое-то время мы просто лежим. И синхронизируем дыхание.
Я обещаний не трогать не давала. Поэтому, когда мои ладони оказываются на груди у Мэла, я через ткань рубахи чувствую, как медленно опускается и поднимается каменно-твёрдое тело. Он напряжён, как тетива лука. Весь этот расслабленный тон, шутки и лукавые взгляды – это наносное. Это, чтобы я не нервничала.
Но я, конечно же, нервничаю. Молчание начинает сводить меня с ума – потому что спать ни один из нас, разумеется, даже не думает. А
– Где ты шатался так долго? – спрашиваю то, что волновало меня полночи. И я совсем не виновата, что получилось тоном ревнивой жёнушки!
– М-м-м-м… скучала по мне, Вредина? Да-а-а, знаю, что скучала… и ждала… - носом тычется мне в волосы и глубоко вбирает запах. – Хотел дать тебе время успокоиться… смириться с новым статусом…
– Каким ещё статусом? – с трудом выговорила я, пугливо прислушиваясь к ощущениям, когда моей щеки коснулась жёсткая щетина, а мурлычащие губы слегка, бегло провели по виску.
– Как это каким? Моей женщины.
Рывок.
Я оказываюсь поверженной на лопатки.
Надо мной нависает довольный хищник, прижимая всем телом к постели. Тёмный взгляд с высоты гипнотизирует и лишает воли. Мэл принимает вес на локти, и это единственное спасает от того, чтобы меня расплющило под его многотонной тушей.
– Ты обещал… - испуганно начинаю я.
– Руками не трогать, - кивает Мэл, и в его глазах вспыхивает пламя. – Про губы договорённости не было.
Он медленно опускается на меня… и жадные губы впиваются мне в шею.
– Ох…
Выгибаюсь, подставляю болезненно-чувствительную кожу.
Колкие, жгучие, неторопливые поцелуи опускаются по моей шее всё ниже и ниже, как будто он ставит метку, клеймо, что я теперь и правда – его.
Урчит, как зверь, добравшийся до вожделенной добычи. И в каждом биении сердца, в каждом касании, в том, как моё тело реагирует и жадно требует ещё и ещё – я чувствую, что он прав.
Я пропала. Окончательно и бесповоротно.
И дело даже не в браслете.
Никогда ещё мужчина не берёг меня так и не заботился. Смехом – когда мне страшно. Рукой – когда падаю. Улыбкой – когда хочется найти веру в то, что всё будет хорошо. Усмирением собственных страстей и желаний. Своим присутствием, когда нужен. И даже своим отсутствием, когда нужно побыть наедине с собой и разобраться.
Люблю.
Мне так хочется это сказать… но я не знаю, я не умею, мои губы не способны произнести такие слова. Быть может, однажды ты научишь и этому тоже.
– Ай… надо было внести в договор ещё и «не кусаться»… - бормочу я, когда зубы Мэла впиваются мне в плечо, с которого предварительно стащили кружевную бретельку.
– Прости… невозможно удержаться… ты слишком вкусная.
Смещается ниже всем телом, каким-то нечеловеческим, непостижимым мне образом продолжает держать себя в руках, не касается меня и пальцем. Хотя моё тело горит и плавится так, что тонкая сорочка немедленно промокает насквозь от пота и прилипает к телу. И если бы он попробовал сейчас её с меня стащить, вряд ли у меня хватило бы сил сопротивляться.