Искушенный Декабрем
Шрифт:
Мне приходится делать прическу и макияж в машине по дороге в офис на встречу с Кори. Я останавливаюсь на простой косе и легком макияже. Аларик ворчит, что мне всё это не нужно, но он мужчина. Ему никогда не понять, насколько сильной может быть девушка, если нанесет хороший слой туши и подкрасит губы. Сегодня мне нужно почувствовать себя сильной.
Мы приезжаем в офис с девятью минутами в запасе. Поскольку сегодня воскресенье, мы единственные, кто находится в здании. Аларик просит меня отправить сообщение с кодом доступа Кори, а затем ведет меня в свой кабинет.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— То, что хотел сделать в прошлый раз, когда мы были в этом лифте вместе, — рычит он, прижимая меня к стене. Он просовывает руку под мою юбку, одновременно закрывая мне рот другой. — Я хочу слышать твои крики, отскакивающие от гребаных стен, Декабрина.
Его большой палец прижимается к моему клитору, когда он вводит в меня два пальца.
Я выкрикиваю его имя, упираясь руками в стену.
— Да, вот так, — дышит он, его глаза прикованы к моему лицу. Он играет со мной, словно я его любимая игрушка, прикасается ко мне так, будто знает все мои секреты. Мои крики наполняют лифт, когда он поднимает меня всё выше, доводя до оргазма с безжалостной точностью.
— Аларик, — простонала я. — Пожалуйста.
Он собирается уничтожить меня за несколько минут до того, как мы встретимся с моим отчимом.
— Кончи на мои пальцы, Декабрина, — рычит он. — Я хочу почувствовать это, — его большой палец прижимается к моему клитору, а пальцы загибаются, чтобы погладить мою точку G. — Не сопротивляйся, милая девочка. Дай мне то, что я хочу.
Я даю. Боже, я хочу. Я извиваюсь на его пальцах, выкрикивая его имя, когда за моими веками вспыхивают яркие огни в цветном калейдоскопе. Реальность уходит, оставляя меня в эйфории, где безопасно и тепло, а он — единственное, что существует.
— Хорошая девочка, — шепчет он, обращаясь ко мне сквозь дымку. — Черт, с тобой это выглядит так здорово, — его губы пробегают по моему лицу, осыпая кожу обожающими поцелуями, и он прижимает меня к себе.
— Аларик? — пробормотала я.
— Да, ангел?
— Могу я провести Рождество с тобой?
— С этого момента ты будешь проводить все свои Рождества со мной, милая Декабрина, — говорит он, прижимаясь губами к моему виску.
— Хорошо.
Он подхватывает меня на руки и несёт через кабинет Руби к себе. Я опускаю голову ему на плечо, наслаждаясь последними минутами покоя, пока они длятся. А они длятся недолго. Мы едва успеваем войти в дверь его кабинета, как лифт срабатывает.
Кори здесь.
Мои глаза распахиваются, и меня охватывает тревога.
— Эй, — Аларик кладет руки мне на щеки, заставляя посмотреть на него. — Теперь ты под моей защитой, ангел. Неважно, что он говорит и что думает. Он больше не сможет обращаться с тобой как с дерьмом. Я этого не позволю.
— Ты будешь убивать драконов ради меня, — моя улыбка дрогнула.
— Ты сама убьешь его, ангел, — он прижимается лбом к моему, ободряюще улыбаясь. — Ты сможешь это сделать. А когда закончишь, я заберу тебя на Рождество, — его рука скользит между
Глава 14
Аларик
Кори Ретт — безупречно ухоженный, элегантный сукин сын. Даже в девять утра в воскресенье он входит в костюме-тройке и с видом, готовым к съемкам.
— Пэрриш, — говорит он, его жесткие зеленые глаза сужаются от того, как я держу его падчерицу. Как будто он имеет право голоса. Выражение его лица постепенно смягчается, когда он смотрит на Декабрину. По крайней мере, он испытывает к ней более мягкие чувства.
— Привет, Кори, — шепчет Декабрина.
— Декабрина, — говорит он.
На мгновение между ними воцаряется тишина, а затем Кори ругается под нос.
— Что случилось, Декабрина? — спрашивает он.
— Неправильный вопрос, — рычу я. — Ты должен спросить её, всё ли с ней в порядке.
— Конечно, она в порядке. Она вот тут, — говорит он, махнув рукой в её сторону.
Она прижимается ко мне, и я всерьез задумываюсь о своем решении не врезать ему кулаком в лицо.
— Да, она здесь, ты, невежественный придурок, — огрызаюсь я, положив ободряющем жесте руку ей на спину. — А двенадцать часов назад она пряталась на гребаном складе, перепуганная до смерти, пока трое мужчин в масках грабили склад.
Он гримасничает при этом напоминании, его губы сжимаются в тонкую линию.
— Она не должна была там находиться. Джиллиан должна была стажироваться у тебя, а не она.
— Джиллиан подала заявку только потому, что ты сказал мне «нет», — пробормотала она.
— Что?
Она делает вдох и отстраняется от меня, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Я сказала, что Джиллиан подала заявку только потому, что ты мне отказал, — повторяет она. — У неё никогда не было намерения проходить практику. Она заполнила заявление, потому что знала — ты напишешь для неё рекомендацию, хотя не написал бы её для меня.
— Ну, я…
— Ты всегда так поступаешь, — говорит Декабрина, не сводя с него взгляда. — Это была моя мечта, а не её. Поэтому она позаботилась о том, чтобы у меня был шанс, потому что ты не смог бы. Собственные мечты всегда были для тебя важнее, чем мои.
— Это неправда, Декабрина.
— Да, это так, — она грустно улыбается ему. — Ты содержал меня, когда умерла моя мама, и я всегда буду благодарна тебе за это, но ты дал понять, что я не твоя настоящая дочь и что я не семья. Я всегда была для тебя позором.
— Декабрина.
— Я потратила годы, пытаясь быть достаточно хорошей и заставить тебя гордиться. Но я никогда не чувствовала, что меня достаточно для тебя. Я всегда была слишком неуклюжей, слишком неловкой или говорила всё не то, что нужно. Я всегда чувствовала себя обузой, которую ты держал рядом только потому, что считал себя обязанным моей маме, — она выдохнула. — Я больше не хочу стараться, Кори. Если я недостаточно хороша, чтобы быть твоей дочерью, какая я есть, то я больше не хочу быть твоей дочерью.