Искушенный Декабрем

Роуз Николь

Я кончаю на его язык, выкрикивая его имя.

Глава 12

Аларик

Я срываю мишуру с запястий Декабрины, притягивая её к себе, пока она стонет и содрогается в оргазме. Жажда секса бушует во мне, угрожая сожрать заживо. Мне нужна эта девушка сейчас. Пока я не разрушил этот чертов дом вокруг нас.

— Держись, — бормочу я, прижимая её к груди и спотыкаясь о ноги.

Мы успеваем пройти четыре фута по коридору, прежде чем я чувствую её руки на своем

члене через штаны.

К черту. Мы доберемся до спальни позже.

Мы валимся в кучу на один из тысячи гребаных стульев в этом доме. Сначала падает её лифчик, затем моя рубашка. Они падают на пол у наших ног, превращаясь в разбросанные остатки нашего пиршества. И я действительно пирую. Блядь, я наедаюсь её восхитительным телом. Её идеальным ртом.

Я впиваюсь в её губы снова и снова, пью из её рта, словно она — бутылка вина за тысячу долларов. Она пьет из моего точно так же, практически мурлыча у меня на коленях. Её руки пробегают по моей груди и спине, воспламеняя мою гребаную душу.

— Больше никогда, — рычу я, поднимая бедра, чтобы заняться своими джинсами. — Тебе больше никогда не позволено убирать от меня свои гребаные руки.

— Договорились, — шепчет она. А потом, ах, Господи. Её рот. Этот идеальный рот следует за её руками, целуя дорожку вниз по моей груди.

Я практически задыхаюсь, когда моя чертова пуговица наконец-то расстегивается, позволяя стянуть джинсы с бедер. Мой член вырывается на свободу, да так сильно, что становится больно. Господи, мне очень жаль её. Я чувствую её вкус на своем языке. Чувствую жар её пизды на своем бедре. Она повсюду, а я умираю самой сладкой смертью.

— Аларик, — стонет она, её глаза вспыхивают, когда я запускаю руку в её волосы, откидывая голову назад.

— Я нуждаюсь в тебе, ангел.

— Да.

— У меня нет презерватива.

— Я… я не принимаю противозачаточные.

Я улыбаюсь… чертовски широко улыбаюсь, приподнимая её над своим телом, чтобы насадить на свой член.

— Хорошо, потому что я только что решил, что хочу получить на Рождество.

— Ч-что?

— Я хочу завести с тобой потомство, Декабрина, — шепчу я ей на ухо. — Я засуну в тебя своего ребенка на Рождество.

— Аларик, — всхлипывает она, дрожа в моих объятиях.

— Будь хорошей девочкой и убедись, что примешь каждую каплю, ангел.

Я покусываю её мочку уха, мои яйца пульсируют при мысли о том, что эта девушка беременна моим ребенком. Я хочу этого. Черт, я хочу с ней всего. Большая, счастливая семья. Гребаную избалованную собаку и кота-засранца. Рождественские традиции и глупые споры о том, кто будет освобождать посудомоечную машину. Она была моей шесть лет. Просто тогда мы этого не знали. Тогда мы не были готовы. Теперь готовы.

Я сжимаю свой ствол в одной руке, поднося его к её входу.

— Опускайся на меня медленно, ангел, — шепчу я. — Будет больно.

Она закусывает губу и кивает, извиваясь, пока не оказывается над головкой моего члена. Она слегка вздрагивает,

когда ставит колено на кресло рядом со мной, но быстро переносит свой вес на другое, а затем снова кивает, давая мне понять, что готова.

— Поцелуй меня, — вздыхаю я.

Её губы сплетаются с моими, и она медленно опускается на меня. Я теряюсь в ней, когда она уносит меня в рай прямо здесь, в коридоре, а город мерцает вдали, как звезды. Её маленькая тугая дырочка сопротивляется мне на мгновение, прежде чем головка моего члена проникает внутрь.

Мои глаза закатываются.

— О, Боже, — простонал я, борясь с желанием кончить.

Она опускается чуть ниже, стонет.

Я приоткрываю глаза, не желая упустить ни одного момента. Хочу видеть каждую смену эмоций на её лице. Оно показывает все. Каждую мысль, всё, что она чувствует. Она читается как книга, полная красоты. Её щеки раскраснелись от желания, глаза затуманены им.

Она опускается ниже, её пизда душит мой член.

По её лицу пробегает легкая дрожь дискомфорта, она морщит брови, когда её девственная плева разрывается вокруг моего члена.

— Дыши, ангел, — промурлыкал я, протягивая руку между нами, чтобы погладить её клитор.

Она задыхается и опускается ниже. Морщинка между бровей исчезает, её рот открывается в маленьком «О» от удовольствия. Её зрачки расширяются, голова откидывается назад.

— Тебе это нравится, да?

— Да, — стонет она.

— Тогда тебе понравится, когда я буду трахать тебя, — я приподнимаю бедра, проникая чуть глубже.

Она вскрикивает от шока, цепляясь за мои плечи.

— Да, я так и думал, — усмехаюсь я, наклоняясь вперед, чтобы поцеловать кончик её носа. Она такая чертовски милая. Даже когда держит мой член так сильно, что он может сломаться, она просто очаровательна. — Садись на мой член, Декабрина. До конца.

Она стонет и опускается, насаживаясь на меня до самого основания.

Я выкрикиваю её имя, когда её задница упирается в мои бедра.

— Блядь, хорошая девочка, — я прижимаюсь лбом к её лбу, задыхаясь от того, как ей хорошо. Как хорошо она ощущается. Насколько она совершенна. — Боже, ты совершенна, милая Декабрина.

— Ты тоже чувствуешься превосходно, — стонет она.

— Нет, — я поднимаю её подбородок, пока её глаза не встречаются с моими. — Я не говорил, что ты ощущаешься совершенной. Я сказал, что ты совершенна. Ты идеальна.

— Аларик, — шепчет она.

— Твоя улыбка озаряет весь гребаный мир. Я знаю, потому что она озарила мой, — я прижимаюсь губами к её губам. — Твой смех приносил мне утешение, когда ничто другое не помогало. Тогда я этого не понимал, но теперь понимаю, ангел. Ты — частичка меня. Ты — моё сердце.

— Не говори так, если не подразумеваешь этого, — тихо умоляет она.

— Посмотри на меня, милая девочка.

Её слезящиеся глаза встречаются с моими.

— Я люблю тебя.

Она выкрикивает моё имя.