Искушенный Декабрем

Роуз Николь

— Ты сказала ей, что позвонишь завтра.

— Да, — шепчу я, моё сердце бьется так громко, что я уверена — он слышит его.

— Значит ли это, что ты останешься здесь на ночь, ангел? — его взгляд пробегает по моему лицу, полный надежды.

— Ну, это зависит от обстоятельств.

— От чего? — рычит он.

— От того, остается ли в силе твое вчерашнее приглашение, — я облизываю губы, пытаясь удержать влагу во рту. — Потому что я решила, что мне нужно от тебя, Аларик.

— Да? — его рука обвивается вокруг моего бедра, притягивая меня ближе. — Что же, искусительница?

— Тебя, —

шепчу я. — Я просто хочу тебя.

— Черт.

В его глазах вспыхивает яркое, как солнце, тепло, обжигая меня, когда он притягивает меня ближе. Я падаю на него, и его руки путаются в моих волосах, откидывая мою голову назад.

— Я уже твой, Декабрина. Я просто ждал, когда ты это поймешь, — его рот опускается к моему, захватывая в поцелуй, который сглаживает все неровности моего сердца, сшивая его воедино.

Я хватаюсь за его плечи, пытаясь удержать себя в вертикальном положении, в то время как мои колени дрожат, угрожая вот-вот не выдержать. Наши языки танцуют вместе, и реальность кружится, унося с собой всё, кроме него.

— Аларик, — шепчу я, пытаясь сказать ему, как хорошо мне с ним. Но кажется, он уже знает.

Он слегка наклоняется, заключая меня в свои объятия. Каким-то образом ему удается продолжать целовать меня всё это время, как будто он не может остановиться. В нём столько силы, столько потребности, и я наконец-то разрешила ему выплеснуть её на меня.

Он натыкается на стену на лестнице и рычит мне в губы, а его руки проникают под мою рубашку. Я стону от электрического прикосновения его кожи к моей, уже танцуя на острие ножа от потребности. Он заставляет меня чувствовать так много. Это ошеломляет и в то же время вызывает зависимость.

— Да, — шепчу я, когда он прижимает меня к стене на полпути к лестнице, чтобы стянуть с меня рубашку через голову.

Его руки ложатся на мои груди, прижимая их друг к другу. Его темные глаза встречаются с моими, когда он наклоняет голову. Его зубы смыкаются вокруг моего правого соска.

— Аларик! — я застонала в экстазе, поймав его злобный взгляд. — О, Боже.

Его губы изгибаются в улыбке, которая является чистым грехом.

— О, ангел, — он стягивает с меня лифчик, обнажая грудь. — Когда-нибудь я надену зажимы на эти идеальные маленькие штучки, чтобы посмотреть, как сильно могу тебя возбудить.

— Сделай это сейчас, — хнычу я.

Он щиплет мой левый сосок, и я всхлипываю.

— Я не буду надевать на тебя зажимы сегодня, Декабрина, — рычит он. — Это твой первый раз.

— Пожалуйста.

Я извиваюсь под его прикосновениями, так возбуждена, что мне всё равно, что он со мной делает. Я хочу этого. Всего.

Он ругается, покачивая бедрами.

— Тебе нужно кончить, не так ли, ангел?

— Да!

Он отрывает меня от стены и, спотыкаясь, поднимается по лестнице. По крайней мере, пытается. На самом верху я кусаю его за шею, отчаянно пытаясь заставить его почувствовать хотя бы десятую часть той боли, которая сейчас разрывает меня.

— Черт возьми, — рычит он, падая на колени прямо там. Каким-то образом ему удается преодолеть последние две ступеньки, прежде чем уложить меня на плюшевый ковер.

Его тело на мгновение отстраняется от моего, и что-то падает на пол. Прежде чем

я успеваю открыть глаза, чтобы понять, что именно, он возвращается, прижимаясь своим твердым телом к моему.

— Руки вверх, — рычит он мне в губы.

Я послушно поднимаю их над головой, а моя спина выгибается, когда он наклоняет голову, чтобы снова прикусить мой сосок. Через две секунды он обматывает рождественскую мишуру вокруг моих запястий, свободно связывая их податливым праздничным пластиком. Свободный конец он привязывает к перилам.

— Может, теперь ты будешь вести себя хорошо, — он тщательно проверяет, не слишком ли туго её завязал. Так и есть. Убедившись в этом, он одаривает меня сексуальной ухмылкой и пробегает по мне глазами. — М-м. На тебе это смотрится лучше, чем на лестнице, милая Декабрина.

— Аларик, — простонала я.

— Ты укусила меня.

— Мне жаль.

— Лгунья. Ты ещё не сожалеешь, но обязательно будешь, — он проводит дорожку поцелуев по моему телу, используя свои губы, зубы и язык, чтобы довести меня до безумия. Когда я думаю, что он собирается поцеловать какое-нибудь из мест, в которых я отчаянно нуждаюсь, он отстраняется, мучая меня. Через несколько минут всё моё тело болит от желания кончить. Каждый поцелуй, каждое облизывание, каждое прикосновение подпитывают безумие, заставляя меня подниматься всё выше.

— Прости, — всхлипываю я, вырываясь из его рук. — Прости. Прости меня.

— Теперь ты серьезна, — пробормотал он, прижимаясь к моей коже и осыпая мой живот сладкими поцелуями. — Теперь можешь кончить, ангел, — он тянется к моим леггинсам, медленно снимая их. Вместе с ними он снимает и мои трусики.

Я поднимаю бедра, желая поскорее снять их.

— Осторожно, милая Декабрина, — промурлыкал он, когда я поморщилась. — У тебя колено ушиблено.

Он нежно проводит ртом по моей исцарапанной коленке, а затем прижимается губами к царапинам, которые замазал ранее. Они не глубокие, но жгут.

Я дрожу от его прикосновений.

— Ты чувствуешь меня везде, не так ли?

— Да.

Его губы кривятся в улыбке.

— Мне нравится это знать. Я хочу, чтобы ты чувствовала каждое прикосновение, каждый момент, — он проводит руками по моим бедрам, раздвигая их. — Я намерен уничтожить тебя.

— Разрушь меня, — шепчу я. — Я хочу этого, Аларик.

— Блядь, — простонал он, его взгляд остановился на влажной, жаждущей плоти между моих ног. Он прокладывает себе путь между моих бедер, словно в трансе, не в силах отвести взгляд. — Я хочу её съесть. Скажи мне, что я могу полакомиться ею.

— Да, — всхлипываю я.

Он рычит, опускаясь на пол. Его глаза молча приказывают мне, когда он высовывает язык и делает первое длинное движение, лизнув меня. Я выкрикиваю его имя, вознося его к небесам, когда меня пронзает взрыв чистого наслаждения.

Он издает звук, который я никогда не забуду, и прижимает к себе. Я думала, что он целует меня так, будто намеревается пристрастить меня к себе, но я ошибалась. Он поедает меня так, будто я последнее блюдо, которое он когда-либо попробует. Он занимается любовью с моей киской своим ртом, не сводя с меня глаз все это время. Я чувствую каждое облизывание, каждое прикосновение, каждое мгновение.