Искушенный Декабрем
Шрифт:
Она закатывает на меня глаза и ложится на кровать на спину. Это длится всего две секунды, прежде чем она снова поднимается, подогнув под себя одну ногу.
— Я серьёзно, Декабрина. Если ни один из твоих худших сценариев не сбудется, то в конце зимних каникул у тебя за плечами будет целых три недели работы с Алариком Пэрришем. Это три недели, чтобы показать ему, на что ты способна, и доказать, что заслуживаешь места в его компании. Когда он увидит твои разработки, ему будет абсолютно все равно, что ты не я.
Я колеблюсь, разрываюсь. Она
— Ты действительно думаешь, что я настолько хороша?
— Эм, эй? — она вскакивает на ноги и делает пируэт, так что асимметричный подол её красно-белого платья развевается вокруг её ног. — Ты одеваешь исключительно меня с тех пор, как нам исполнилось шестнадцать! И все вокруг считают меня модницей.
— Ты и есть модница, — я улыбаюсь.
— Да, благодаря твоим дизайнам!
Я закусываю нижнюю губу, уверенная, что все пойдет прахом. Но я хочу этого. Чертовски сильно хочу. Прошло шесть лет, а я так и не забыла об Аларике и не перестала о нём мечтать. Он по-прежнему единственный мужчина, который заставляет моё сердце биться, а всё тело сжиматься от желания. Я хочу увидеть его снова, даже если это только для того, чтобы убедить себя, что я для него — давно забытое воспоминание.
— Я сделаю это, — говорю я, расправляя плечи.
Джиллиан взвизгивает.
Глава 2
Аларик
— Что это за хрень? — рычу я, бросая заявление на стол Руби.
Она поднимает взгляд от экрана компьютера и смотрит на меня сквозь оправу своих очков-бифокалов.
— Это пакет документов нашего нового стажера, Аларик, — говорит она, как будто я торможу. — Ты сказал мне нанять кого-нибудь, чтобы помочь в сезон праздников. Я наняла Джиллиан Ретт.
Нет, она не наняла Джиллиан Ретт. Потому что вороноволосая красавица с большими бесхитростными голубыми глазами, глядящими с фотографии, — это Декабрина Ретт. Я знаю, потому что познакомился с ней шесть лет назад. Это случилось в ту же неделю, когда у мамы диагностировали рак кишечника четвертой стадии.
Казалось, что мой мир рушится, а этот маленький шарик света вышел из темноты, чтобы дать мне надежду. Она заставила меня смеяться, когда ничто другое не помогало, а потом прислала цветы, когда мама умерла меньше чем через год. Я не видел её с той ночи в саду, но всякий раз, когда мне нужно немного света в моей жизни, мои мысли неизбежно возвращаются к ней.
— Когда она начинает?
— Она начала сегодня утром, — Руби поджала губы и покачала пушистой седой головой. — Честно говоря, Аларик. Я отправила всё по электронной почте, как ты и просил. Если бы ты хоть иногда чистил этот кошмарный почтовый ящик, то мог бы найти что-нибудь. Я не понимаю, как ты добиваешься успеха.
Её тирада вызывает у меня улыбку. Руби перешла на работу в «Дафна Пэрриш и Ко», когда моя мама открыла двери два десятилетия назад. Она до сих пор забывает, что я уже не тот импульсивный мальчишка,
Но ей всегда найдется место здесь. Она член семьи. Мы с моим старшим братом Блейзом относимся ко всем здесь одинаково. Может, мы и управляем одной из самых престижных модных линий в мире, но люди, которые приходят сюда работать — самое ценное, что у нас есть. Именно они делают эту компанию такой, какая она есть.
— А девушка на фото — это та, которая начала работать сегодня утром? Ты уверена в этом?
— Да. Я сама встретила её в холле. Милая девушка, — Руби улыбается, бабушкиной, ласковой улыбкой. Она ей нравится. — Она очень спокойная.
— Не могла бы ты отправить её в мой кабинет?
— Зачем? — Руби смотрит на меня боковым зрением, в голубых глубинах блестит подозрение. — Если это из-за того, что она дочь мэра, то это не так.
— К черту мэра, — рычу я.
— Аларик Джеймс! — Руби шикает, хотя я не замечаю, как подрагивают её губы.
Ей тоже не нравится этот напыщенный урод. Он карьерный политик. Каждый его шаг направлен на то, чтобы защитить свой драгоценный имидж и заручиться поддержкой своей базы. У него нет мнений, которые не были бы отфильтрованы его партией и тем, что, скорее всего, принесет ему победу на выборах. У меня нет терпения для людей без позвоночника.
— Я буду вести себя хорошо, — пробурчал я, выхватывая досье Декабрины — или Джиллиан — со стола Руби. Дизайны внутри исключительные, независимо от того, кто из сестер их создал. — Просто отправь её в мой кабинет, Руби.
— Хорошо, но я скажу твоему брату, что ты снова создаешь проблемы с мэром!
— Я не создаю никаких проблем! — восклицаю я через плечо, оставляя без ответа последнюю часть заявления.
Я вполне могу создать несколько, если он отправил сюда Декабрину, выдающую себя за её сестру, чтобы убедить нас поддержать его нелепую кандидатуру на пост губернатора. Ад замерзнет, прежде чем я поддержу его имя.
Я топаю в свой кабинет, бросаю папку на стол. Вместо того чтобы сесть, я подхожу к окнам и смотрю на улицу. Лос-Анджелес выглядит как детский игровой набор далеко внизу. Люди передвигаются как муравьи, закутавшись так, словно на улице мороз, хотя зимой в городе редко температура опускается ниже шестнадцати градусов. Пушистые белые облака висят над головой, заслоняя слабое зимнее солнце.
Рождественские декорации выстроились вдоль улицы, развешанные на фонарных столбах, чтобы придать городу немного радости. Это всегда было любимое время года мамы. На Рождество она выкладывалась по полной. Даже когда мы едва могли себе это позволить, она никогда не позволяла нам остаться без подарков. Мы с Блейзом делаем всё возможное, чтобы поддерживать этот дух, особенно здесь, в офисе. Каждый год мы устраиваем рождественскую вечеринку для сотрудников и их семей. Все получают премии и подарки. Мы жертвуем миллионы на благотворительность.