Искушенный Декабрем
Шрифт:
Мой желудок опускается в ботинки.
Черт. Он знает. Он играет со мной, пытаясь заставить признаться, что я не Джиллиан. Так вот почему он злится? Потому что знает, что я лгу?
— Я учусь в университете, — говорю я, упорно придерживаясь своего прикрытия.
Он отталкивается от стола и направляется ко мне. С каждым его шагом моё сердцебиение учащается. Оно бьется о мою грудную клетку, как таран.
— Вы ужасная лгунья, мисс Ретт, — пробормотал он, остановившись так близко, что я почувствовала запах его одеколона, витающий вокруг меня. Я чувствую
— Я не лгу.
Я не убедительна даже для себя, и уж точно не для этого человека.
— Не во всем, — соглашается он. — Ты учишься в университете. Думаю, ты мечтала работать здесь. Ты не хочешь, чтобы я поддерживал твоего отца. Но ты помнишь меня, — он кладет один палец мне под подбородок, откидывая мою голову назад. — Не так ли, Декабрина?
О, нет. Это не просто плохо. Это гребаная рождественская катастрофа. Я не пробыла здесь и трех полных часов, а меня уже раскрыли.
Заметка для себя: никогда больше не слушай идиотские идеи Джиллиан.
— Я не…
— Ещё раз соврешь мне, и поплатишься за это, перегнувшись через моё колено со своей идеальной задницей, — рычит он.
— Я…
Одна темная бровь взлетает вверх. Он серьезно. И, Боже, помоги мне, мысль о том, что его грубая ладонь прижмется к моей заднице, интригует так, как я никогда не задумывалась до этого момента. Но мне кажется, я хочу, чтобы этот мужчина отшлепал меня. Хочу, чтобы наказал меня.
— Скажи мне правду, милый ангел.
— Пожалуйста, — хнычу я, не уверенная, прошу ли его отшлепать меня или умоляю освободить от его чар. Я не могу думать, а мне отчаянно нужно подумать. Слишком многое поставлено на карту, например, всё моё чертово будущее.
— Скажи мне, — приказывает он, сильнее притягивая меня к себе своими чарами. — Как тебя зовут?
— Джил-Джиллиан.
В его глазах вспыхивает тьма. Его рука скользит вниз, обхватывая моё горло. Он притягивает меня ближе к себе, прижимая к своему телу.
— Маленькая лгунья, — шепчет он, касаясь своими губами моих в легком поцелуе, который отзывается в моей душе, как удар гонга. Думаю, он тоже это чувствует. Он стонет, как человек, доведенный до предела, и его грудь вздрагивает от прикосновения к моей.
— Когда я выясню, почему ты врешь, то не сможешь сидеть неделю, Декабрина.
Он отпускает меня и делает шаг назад.
Я долго молча смотрю на него в шоковом состоянии, а потом делаю единственное, на что способна. Я убегаю.
Глава 4
Аларик
Я в заднице. В течение следующих четырех дней я усваиваю этот урок с особой тщательностью. Декабрина избегает меня на каждом шагу. Если я захожу в дизайн-студию, она тут же убегает. Если она в комнате отдыха, то быстро исчезает через другой выход.
Мне кажется, она даже прячется в уборной, чтобы избежать меня. Это было бы мило, если
Самая большая проблема в том, что она боится собственной тени и совершенно не подходит на роль стажера. Я уверен — это моя вина. Она не просто так прячется за именем своей сестры, а я пытался заставить её признаться. Я не дал ей никаких гарантий, что её секрет в безопасности со мной или что её не выкинут отсюда под зад.
Я знаю, что являюсь идиотом. Но у меня есть план, как это исправить, начиная с сегодняшней рождественской вечеринки. Она пойдет со мной. Просто пока не знает об этом.
— Ты вообще когда-нибудь работаешь? — спрашивает Блейз, вваливаясь в мой кабинет с пакетом одежды в руках и хмурым выражением лица.
— Нет, — я ловлю мяч для снятия стресса, который бросаю в потолок, прежде чем снова запустить его в воздух. Я ни черта не успел сделать, потому что зациклился на Декабрине. — Ты не даешь мне посмотреть фотографии Джорджии, так что я объявляю забастовку.
Блейз прорычал бессловесное предупреждение. Он смотрит на её новые фотографии с тех пор, как они попали к нему на стол, но никому не позволяет их увидеть. Полагаю, это означает, что она отлично выглядит, и он чертовски зол из-за этого.
— Ревнивый ублюдок, — я оскаливаюсь в ехидной ухмылке, а мой взгляд скользит к костюму в его руках. — Что это за хрень?
— Это Джорджия прислала. Видимо, она думает, что я буду играть Санту на сегодняшней вечеринке.
— Ты серьезно? — я подаюсь вперед на своем стуле так быстро, что мои ноги падают со стола, ударяясь о пол. Мяч приземляется рядом с моим стулом с мягким стуком, а с моих губ срывается смех. — О, это чертовски здорово! Я планировал уйти пораньше, но теперь точно останусь на всё это дерьмовое шоу.
— Я не играю в Санту, — рычит Блейз.
— Да, играешь, — я ухмыляюсь, забавляясь впервые за четыре чертовых дня. — Как только она тебе улыбнется, ты тут же рассыплешься, как песочный замок, брат. Не могу дождаться, чтобы увидеть это дерьмо.
— Я не буду играть в Санту.
Я только сильнее смеюсь. Мы оба знаем, что сегодня он будет играть в Санту. Он не может сказать Джорджии «нет». Он совершенно не способен на это.
— Я тебя ненавижу, — бормочет он.
Я снова смеюсь и стучу кулаком по столу.
Он поворачивается и уходит, бормоча себе под нос.
Я снова посмеиваюсь, а затем поднимаю камеры, чтобы выяснить, где, черт возьми, находится Декабрина в здании. К своему удивлению, я обнаруживаю её прямо у дверей своего кабинета, разговаривающей с Руби. Я долго наблюдаю за ней, как долбаный гад, и мой член напрягается в штанах. Она выглядит прекрасно в своих черных брюках и красном топе с оборками, её волосы собраны в два пучка на макушке. Она не испуганная овечка, когда болтает с Руби. Она всё тот же милый ангел, которого я так и не смог забыть. Только она больше. Намного больше, черт возьми.