Искусство и путь по-японски. 45 дорог к медитации и красоте

Дейви Х И

Эта идея очень тесно связана с сашиай, понятием, которое в очень отдаленном переводе может звучать как «обоюдное или взаимное вмешательство, помеха». Сашиай олицетворяет собой идею, что «меньше есть больше». Уменьшая или полностью отказываясь от каких-либо деталей, оставляя некоторые элементы дизайна нетронутыми, пустыми, мы тем самым даем возможность более полно проявиться некоторым специфическим природным явлениям, привлечь к ним внимание зрителя. Например, довольно часто в домике, используемом для чайной церемонии, можно увидеть небольшой букет подходящих по сезону цветов. Когда вы будете идти через сад по дорожке, ведущей к домику, возможно, обратите внимание на одну странную деталь — в саду нет цветов. Это сделано преднамеренно, часть дизайна как бы отсутствует, тем самым усиливая эффект от обнаружения простого, всего в несколько цветков, но аккуратно расположенного в доме букета. Ваше внимание привлекается к цветам, концентрируется на них, и таким образом выражается сущность самого сада и характер цветов в целом. Использовать меньше, чтобы усилить эффект, и усилить эффект в гармонии с природой — вот сущность сашиай.

Подобного

эффекта можно достичь и в рисовании чернилами. При составлении композиции достаточно большое место на холсте может остаться нетронутым. Но это пространство на самом деле не пусто, оно заполнено самим собой и характеризует, например, маленькую фигуру человека, бредущего вверх по горной тропе, окруженной пустотой. В суми-э намеренное отсутствие формы в действительности поддерживает структуру рисунка и притягивает внимание к определенным деталям.

Сашиай ведет к митате — новому способу видения. Дело в том, что многие из нас только изредка обращают свой взор к миру, причем обычно через призму прошлых событий, и, как было показано в примере выше, отсутствие цветов в саду по дороге к чайному домику действительно помогает человеку увидеть букет, находящийся внутри. Благодаря митате, происходящему от сашиай, наблюдатель способен на глубокую моментальную и, можно сказать, интимную связь со специфическими природными явлениями, которые специально были подготовлены художником. В конце концов, получается связь с самим мирозданием.

В каком-то смысле это почитание природы перешло в сферу мистицизма, «природного мистицизма», как в противовес «духовному мистицизму» в иудейско-христианском контексте называют этот процесс некоторые западные ученые. В этом природном мистицизме природа рассматривается не как простой набор животных и растений, дарованных человеку Создателем. В контексте этого так сказать учения природа понимается целостно, как видимая часть одной из форм Создателя на земле, часть Создателя в том же смысле, что часть ноги является неотъемлемой частью тела. Природа можно даже сказать является самим Создателем, абсолютом или самой вселенной.

Таким образом в До единство с природой это больше чем гармония с физическим природным окружением; это абсолютное единство с самим мирозданием. И все же в практике Пути шизен-теки предполагает даже больше чем это абсолютное единство. Это скорее воплощение природных принципов в нашей повседневной жизни, и применять эти принципы можно вне зависимости от окружающих нас условий — абсолютно не имеет значения, живем ли мы в естественных природных условиях или в современном урбанистическом обществе. Здесь большее значение имеет не то, где мы есть, а то, кто мы есть и как мы поступаем в определенных ситуациях. (В главе 3 мы более подробно остановимся на обсуждении Шизентеки и концепции естественности.)

Мы практикуем До для того, чтобы открыть в себе и для себя неотъемлемые природные принципы. В Пути цветов существуют три классических уровня — небо, земля и человек. Одни элементы символизируют небо, или возможно Бога, другие землю, а третьи — например, ветви — человека. В практике кадо человек находится между небом и землей, причем не только в качестве посредника, но и для того, чтобы мы (человек) могли понять уроки, преподносимые нам вселенной. То же самое можно сказать и про практику других форм Пути, изучая которые мы имеем возможность непосредственно испытать не себе действие и поэкспериментировать с принципами вселенских законов в миниатюре.

Ма

Ма представляет собой нечто большее, чем просто эстетический стандарт, ма обозначает внутренний технический принцип, присущий многим формам японских искусств и Пути. Ма означает «интервал» или «расстояние, пространство». В будо, или боевом Пути, ма (или ма-ай) соответствует определенной боевой дистанции. Тот, кто во время поединка контролирует дистанцию и пространство, контролирует и ситуацию в целом. Если вы находитесь слишком близко к противнику, он сможет легко ударить вас в любой момент, когда ему это будет нужно, причем ему не придется даже делать шаг вам навстречу. Останьтесь стоять слишком далеко от противника, и вы ничего не сможете с ним сделать, вас ничего не связывает. Более того, ни один опытный боец не станет преднамеренно атаковать вас по прямой линии. Во многих системах дзю-дзюцу, айки-дзюцу и айки-до основной дистанцией является та, на которой противник не может нанести вам удар рукой или ногой без предварительного под шага в вашу сторону. Достаточно условно эту дистанцию можно измерить следующим образом: станьте друг напротив друга и вытяните прямые руки прямо перед собой, вытянутые пальцы должны едва касаться друг друга. Похожая дистанция применяется; и в японском искусстве фехтования, с той лишь разницей, что в данном случае концы вашего оружия должны касаться друг друга. Если, перед тем как провести атаку, противник вынужден сделать шаг вперед, сократить дистанцию, то следовательно, он должен подготовиться к этому действию, совершить какие-то дополнительные крупные, а значит, и более медленные движения, телеграфируя вам таким образом о своих намерениях. Получается, что ма является жизненно! необходимым и очень важным элементом в боевых искусствах. Основное правило — не слишком далеко, не слишком близко. В сфере человеческих взаимоотношений выбор правильной дистанции тоже очень важен. Близость и открытость, которых вы ожидаете от близкого друга, вряд ли будут так же хорошо воспринята от незнакомца или человека, которого вы не очень хорошо знаете. То есть соответствующая физическая и психологическая дистанция может существенно меняться в зависимости от конкретного человека или обстоятельств, в которых вам приходится с ним общаться. Это абсолютно справедливо и для боевых искусств — иногда, например, когда мы чувствуем, что противник не

такой опытный или слабее нас, мы можем стоять к нему ближе, чем того требует стандартная ма (дистанция), а в случае если нам попался особенно быстрый и сильный боец — отойти от него подальше. Тот факт, что в Японии всегда уделялось такое большое значение правильной дистанции, объяснить достаточно просто. Для этого нам всего лишь нужно принять во внимание географическое положение страны и различные исторические события, повлиявшие на формирование характера, обычаев и других социальных аспектов ее жителей. Япония является маленьким островным государством, территория которого достаточно долгое время была очень плотно заселена. В течение долгих веков, даже если не принимать во внимание такой важной причины как выработка способности избегать конфликтов, японцам приходилось развивать и культивировать чувство дистанции, чтобы буквально «дать другим немного пространства». Но несмотря даже на такую густо населенность территории, цель заключалась не в том, чтобы оградить свою территорию от посторонних, что неизбежно привело бы к негативным последствиям во взаимодействии различных социальных групп (японская культура состоит из большого количества групповых субкультур); правильная ма (дистанция) здесь скорее подразумевает достаточное пространство, а не чрезмерную дистанцию и варьируется в зависимости от человека и обстоятельств, как в боевых искусствах, так и в социальных взаимоотношениях.

Каждый из нас создает какой-то «эффект присутствия». Мы говорим, что некоторые создают большой эффект присутствия, в то время как другие — не очень. И вот это состояние «присутствия», ощущение того, что этот человек находится именно здесь, с нами, оно, как и ма, может изменяться в зависимости от времени и обстоятельств. Например, мы часто обращаем внимание на то, что актеры на сцене выглядят намного крупнее, чем вне ее. Считается, что это происходит потому, что они как бы проецируются, выпускают свою энергию на зрителя во время выступления. Вот этот эффект присутствия, та огромная энергия, которая направляется в зрительный зал, в Японии называется Ки — «жизненная энергия» или «душевная, внутренняя сила». Динамичное, положительно настроенное внутреннее состояние способствует подъему и мощному выплеску Ки — так получается эффект присутствия. Точно так же негативное внутреннее состояние, плохое настроение приводят к сопутствующему оттоку жизненной энергии. Таким образом, от секунды к секунде, от ситуации к ситуации излучение Ки изменяется.

Правильную ма можно представить следующим образом: у нас есть два человека, представьте каждого из них в виде магнита, с соответствующим магнитным полем вокруг. Если мы начнем постепенно сближать магниты, направляя их положительно заряженные концы друг на друга, то сможем почувствовать, получить некоторое представление о правильной ма. Когда магниты находятся слишком далеко друг от друга, мы не чувствуем магнитного поля, но при определенной дистанции можем ощутить как их поля начинают взаимодействовать. Это и есть правильная ма. Точно также если мы продолжаем сближать магниты, они начинают отталкиваться друг от друга. На дистанции, на которой магниты испускают магнитную энергию, люди начинают взаимодействовать с помощью своей Ки. Ки чувствуется и выделяется через хара — природный неподвижный центр, находящийся внутри человеческого тела. Концепции Ки и хара будут детально рассмотрены в главе 3, в которой пойдет речь о духовных аспектах практики Пути, здесь я укажу вам всего лишь на одну деталь — определенная ма свойственна как телу, так и духу человека.

В классическом японском искусстве шодо мы также можем визуально наблюдать ма. Каждый взмах кисти, каждая черта на холсте, представляющая собой часть иероглифа, должна находиться на определенной дистанции от других линий — слишком далеко и не получится правильного иероглифа, он не будет смотреться как единое целое, слишком близко — все будет выглядеть зажато, неестественно. Точно так же и расстояние между иероглифами должно быть не слишком большим и не слишком маленьким — точно также, как и между людьми в обществе. Идем дальше. Строчки в стихотворении должны гармонично связываться между собой. Когда поэма написана формализовано, вертикальными строчками, такой способ называется фудзидана, достичь правильной ма достаточно просто (рис. 6). Однако при использовании чираши, или «разбросанного» способа написания, при котором достигается асимметричный баланс, достижение правильной ма представляет собой куда как более трудную задачу. Если группы иероглифов расположить слишком близко друг к другу, то они сольются в одно целое, и задуманная мной островная структура перестанет существовать. Если расположить их слишком далеко друг от друга, то нарушится единство всего произведения в целом. Ки каждой из групп должна соприкасаться с другой, но не подавлять и не отталкивать друг друга. На этом примере очень хорошо видно, что в шодо чувство ма и чувство баланса очень тесно взаимосвязаны между собой.

В суми-э очень часто линии, написанные кистью, не закончены. Эта незаконченность позволяет нашему внутреннему взору самостоятельно закончить отрывок, вовлекая таким образом наблюдателя в сам процесс создания работы. В таком минималистском подходе очень важно наличие свободного места. Это место и есть ма. В западной живописи пустое пространство обычно считается «негативным», студентов постоянно побуждают «заполнить пробелы». Но в японских искусствах, начиная от суми-э и заканчивая составлением букета, пустое пространство не считается чем-то зазорным или негативным. Очень часто, когда я провожу занятия по каллиграфии, то с^2етую ученикам, копирующим какую-либо из работ, смотреть не на сами иероглифы, написанные] черным цветом, а именно на белое пустое пространство между ними. Когда же я работаю с кистью, то обычно стараюсь думать не о начертании самих иероглифов на пустом поле, а скорее о создании контура вокруг белого пространства. Ма это пространство, но пространство не пусто.