Испанские шахматы
Шрифт:
Пожилые дамы страдали глухотой, поэтому им оставалось только строить догадки. Но то, что Грёза через час вышла во двор под руку с Глинским, воодушевило старушек.
– Какая шубка!
– в один голос воскликнули они.
– Дружеским подношением такую дорогую, роскошную вещь назвать нельзя, - заметила Варвара.
– Ясно, что это подарок от жениха.
Полина согласно кивала головой, улыбалась. Повезло Грёзе! Наконец-то судьба сжалилась над бедной девочкой.
Все это пронеслось в уме Варвары Игнатьевны, пока Виктор возился
– Извините, Варвара Игнатьевна, - с досадой произнес он.
– Одолжите спичек! Мои закончились, не идти же в магазин? И зажигалка, как назло, сдохла!
Бывает, всплеск эмоций или похожая ситуация обостряют память - и сильный дождь, например, вызовет воспоминание о том, как человек промок и простудился, а запах сирени вернет ему ощущение первого свидания. Пусковой механизм памяти непредсказуем. Слова Виктора о спичках словно что-то включили в сознании Варвары, она на миг застыла, потом молча принесла коробок и протянула соседу.
– Спасибо, - пробормотал тот.
– Иди с богом.
Ирбелин ходил по кабинету от окна к столу и обратно, думал. Поговорить с Жоржем о Субботиной или не стоит? Если завести разговор, это вызовет у Глинского подозрения. Ну и плевать!
После утреннего совещания он не выдержал и попросил директора агентства задержаться.
– Вручил подарок?
– Да, - просто ответил тот.
– И как? Она… не удивилась?
– Удивилась, - осторожно произнес Жорж.
– Чуть-чуть. Но шубка из голубой норки растопила лед в ее сердце.
– Да что ты?
– неприятно усмехнулся Ирбелин.
Они оба уже не упоминали о расселении жильцов приобретаемого дома, эта проблема считалась решенной: квартиры были подобраны, представлены потенциальным владельцам, которые дали предварительное согласие. Даже для Курочкиных нашелся подходящий вариант, многодетному семейству удалось выбить две смежные комнаты без удобств в общежитии завода, где трудился отец. Только Виктор Лопаткин еще колебался, но и с ним переговоры шли успешно.
– А что у тебя с этой… девицей Субботиной… интрижка завязалась?
– скривился Ирбелин.
Он сам не знал, какой ответ мог бы ему понравиться.
– Вроде того, - неохотно признался Жорж.
Молодой человек ждал от патрона ответной откровенности, но не дождался.
– Будешь с ней встречаться?
– спросил тот.
– Хотел бы. Необычная девушка со странным именем Грёза… совершенно не похожая ни на одну из женщин, с которыми мне доводилось иметь… отношения.
Мимолетное выражение в глазах Жоржа - сладостная отрешенность, присущая любовному томлению, подействовало на Ирбелина,
– Что ты себе позволяешь, Глинский?
– прорычал он, багровея.
– Волочиться за сиротой от скуки, от пресыщенности развратными бабами - это… низость! Ты ведь бросишь ее, как бросал всех своих любовниц! Ты сломаешь девочке жизнь и пойдешь дальше, не оглядываясь и беззаботно насвистывая.
Лицо Жоржа помертвело, а Ирбелина бросило в жар. Они уставились друг на друга, как два разъяренных самца, готовых кинуться в драку.
– Впрочем, какое мое дело?!
– первым опомнился босс.
– Ф-ф-фу-у-у-у… ну и денек сегодня. Наверное, магнитная буря, солнечный выброс…
– Как бы не так, - не последовал его примеру Глинский.
– Солнце тут ни при чем. Вы сами имеете виды на Субботину, патрон? Понимаю. У вас зоркий глаз! Вы раньше меня разглядели в жалкой замухрышке интересную женщину. Думаете, я поверил в сказки про благотворительность?
– Ты чертовски умен, Жорж. Это тебя или погубит, или выведет в люди. Но прошу, оставь девочку в покое. Иначе…
– Что?
– нахмурился Глинский.
– Ну что вы со мной сделаете? Уволите? Разорите? Или «закажете»? Это смешно. Я предлагаю честный поединок - вы ухаживаете, я ухаживаю, и пусть нас рассудит… любовь.
– Любо-о-овь?! Какие слова ты, оказывается, знаешь, щенок!
– не на шутку взбесился Ирбелин.
– Много ты понимаешь в любви! Как ты смеешь мне предлагать поединок? Сопляк ты еще… жизни не нюхал… молокосос…
Он схватился за сердце и, задыхаясь, откинулся на спинку кресла.
– Вам плохо?
– наклонился к нему Жорж.
– Лекарство есть? Может, воды?
– Пошел… вон…
Глинский вызвал из приемной секретаршу, она принесла таблетки, распахнула настежь окно. Сказала коротко:
– Уходите.
– Это серьезно?
– Надеюсь, нет, - укоризненно произнесла она, показывая глазами на дверь.
– Идите же! Ему нужно отдохнуть.
На ватных от напряжения ногах директор агентства «Перун» - уже, возможно, бывший - покинул кабинет господина Ирбелина. Он не собирался уступать ему девушку ни при каких обстоятельствах. Увольнения он не боялся, знал, что работу найдет легко, да и патрон - не какой-нибудь мафиози, вполне респектабельный бизнесмен, который не станет рисковать репутацией и вступать в конфликт с законом из-за смазливой девчушки.
При последней мысли Жоржа обжег стыд - Грёза не заслуживает такой оценки.
– Все угрозы Ирбелина - чистый блеф, - прошептал он, спускаясь по лестнице к выходу из офиса.
– Патрон взбеленился и потерял власть над собой. Небось уже жалеет о вырвавшихся у него словах.
Вчерашний вечер, проведенный с Грёзой, перевернул представления Жоржа о женщинах и об отношении к ним. Новая знакомая оказалась молчаливой и застенчивой, она сидела в машине тихо, боясь пошевелиться, и глядела в окно. Он с трудом уговорил ее зайти в кафе.