Исполняющая обязанности
Шрифт:
Путаница лиан на полу неожиданно взвилась, на мгновение скрыв неспешно приближающуюся куклу из виду. В голове вновь взорвался ослепительным фейерверком испуганный визг, темно-зеленые щупальца резко сжались… и вопль сменился вполне материальным звоном бьющегося фарфора.
«Это… убило ее?!» – панически промелькнуло в голове Лили, но было заглушено звучанием чужого голоса.
«Я не ошиблась насчет тебя. Вскоре я найду тебя снова!»
Обернувшись девочка встретилась ошарашенным взглядом с не менее ошеломленными глазами старшей сестры, все еще вцепившейся рукой в дверной косяк.
– Это ТЫ сделала? – в один голос воскликнули они.
Если
– Не стоило так торопиться девочки! – голос Корнелии просто-таки сочился ядом. – Зашли бы еще куда-нибудь перекусить по дороге, что ли!
Вилл, Ирма, Хай и Тара, одетые в такие же бирюзовые с лиловым наряды, стилем уже больше напоминающие трико и меньше – бальные платья, чем аналогичный костюм Корнелии – ошарашено огляделись по сторонам.
– Что, черт возьми, здесь у вас произошло? – наконец осторожно, явно пытаясь не разозлить Нелю еще сильнее, уточнила Вилл.
– Именно это, – пристально глядя на младшую сестру, процедила блондинка. – мне больше всего и хотелось бы сейчас знать!
========== 11. Вилл ==========
Говорят, у людей существует потребность видеть в жизни хотя бы что-то абсолютно незыблемое и постоянное. Если так, то Стражницам в этом плане повезло немного больше, чем всем остальным: шли годы, менялась их жизнь, чередовались самые невероятные события – а Кондракар оставался все тем же. Что значат какие-то восемь лет там, где нет времени? Сама жизнь с высоты Кондракара представала в совершенно другом свете.
– Это что, шутка? – холодно осведомилась Корнелия. Стражницы привычно стояли в центре огромного зала по колено в розоватых облаках – прямо напротив Оракула. Разве что вместо похожего на Санту Тибора за спиной Мудрейшего стояли двое: суровый воитель Эндарно, хмурое лицо которого пересекали три параллельных шрама, и миниатюрная, похожая на засушенный цветок, пожилая китаянка. Не иначе, у Меридианских правительниц позаимствовали идею «воина справа, мудреца слева, мага в центре» – с поправкой на здешнюю специфику, конечно. Странновато считать Ян Лин советницей – при том, что самого Оракула принято называть «мудрейшим»… или было бы странновато, знай Стражницы здешних обитателей чуть хуже! Как-то Ирма, в очередной раз критикуя Мартина, заявила, что чем человек умнее, тем он бестолковее, вот и Оракул, достигнув вершин мудрости, похоже, обнаружил на этих высотах залежи редчайшей бестолковости! Иначе не стал бы сейчас больше раздражать и без того находящуюся сильно не в духе Корнелию…
– Скорее стечение обстоятельств. Порой это и называют – Судьба. – Оракул привычно до боли покачал головой – Стражницам он в такие моменты напоминал китайского болванчика. – Лилиан, как оказалось, владеет изначальной магией настроения. Как бы объяснить… есть магия Света и магия Тьмы, магия четырех Стихий и магия универсальной энергии – связующего звена. У всего этого есть свой образ, свой вкус и цвет, можно даже сказать. Характер. А магия настроения сама по себе – никакая. У нее нет собственных характеристик, оттого практически невозможно распознать человека, в котором она может совершенно неожиданно пробудиться.
В некоторой степени зачатками этой магии обладают почти все дети. Дети, пока еще не сформировавшие собственного «образа, вкуса и цвета»… Неспроста именно Лилиан
– Постойте-постойте! – Лилиан, перестав потрясенно изучать зал, истинные размеры которого терялись в пространстве, а пол заволакивала дымка бело-розовых облаков, подпрыгнула на месте. – Э-э, мистер Оракул… мне-е-е, это у Вас имя или должность?
– Должность, со временем ставшая именем. Чего ты хотела узнать, дитя?
– То есть, я могу все? Стоит только по-настоящему чего-то захотеть и ВУАЛЯ! Так и будет?
– Отчасти так, если твои желания искренни. Только учти, если ты пойдешь на поводу у эгоизма и будешь рассматривать магию настроения как средство получения жизненных удовольствий, она превратиться в темное колдовство. Если ты зайдешь слишком далеко, то необратимо превратиться.
– Можно подумать, колдуны Тьмы так уж неравнодушны к каким-то там удовольствиям, – фыркнула Ирма. – взять вот Фобоса, ему же НИ-ЧЕ-ГО вообще не надо. То есть… с одной стороны – присвоит все, что подворачивается, с другой – не хуже без всего этого обойдется.
– Это крайний случай. Когда сердце человека остывает настолько, что уже не способно испытывать радость и человек начинает относиться ко всему с презрением. Как в анекдоте про фальшивые елочные игрушки, которые совсем как настоящие, а радости от них – никакой. Путь Тьмы неизбежно ведет к этому, но…
– Хватит уводить разговор! – решительно шагнув к Оракулу, Корнелия сгребла его за воротник широкой хламиды и притянула к своему лицу. Глаза у нее посветлели, как льдинки – явный признак с трудом сдерживаемого гнева. Как-то особенно бросилось в глаза, что глава Кондракара ниже молодой женщины более чем на голову. Ему оставалось только беспомощно крякнуть от неожиданности.
– Запомните раз и навсегда, сэр, – процедила Корнелия сквозь зубы. – мы тут занимаемся чертовски важными для Вселенной делами и все такое. Кто-то, безусловно, должен… хоть мы и не выбирали этой миссии. Но втягивать в это моих близких ВЫ НЕ БУДЕТЕ.
Не выдержав ее взгляда, Оракул с вечным своим выражением глубокомысленной печали всезнания опустил было глаза, намереваясь изречь что-нибудь фаталистическое, но тут же сбился с мысли, как-то не очень характерно для себя густо заливаясь краской. Корнелия продолжала цепко держать Мудрейшего за ворот, из-за разницы в росте его глаза оказались как раз на уровне слегка располневшего бюста. Ирма бы наверняка предположила, что в данный момент на его лысине блины можно было печь, если бы не растеряла дар речи от этого зрелища. Эндарно честно попытался придти Оракулу на помощь и даже заставил себя опасливо коснуться плеча блондинки с таким видом, словно Корнелия была бесценной фарфоровой вазой – и тут же отдернул руку, тоже старательно краснея.