Исправление настоящего
Шрифт:
— Да нет вообще-то, — пожал плечами Погорел. — И неделю никто мусолить не будет, через день переключаться уже на новое. Семнадцать молоденьких девчонок сгорело на днях в типографии, сегодня это уже неактуально, все с напряжением в яйцах ждут выступления самого главного в стране в надежде, что хоть что-то после четверти века его правления будет меняться в лучшую сторону. Не будет, а идиоты все равно ждут, на чем вся стабильность и держится — на честном слове того, кто за всю свою сознательную жизнь не произнес вообще ни одного правдивого слова.
— В Америке еще и не такое возможно, чем, понимаешь, не сюжет для отличного фильма, — согласился Босяткин, — основанного на
— Недоразумение, ты и в самом деле считаешь меня сбрендившей актрисой, вошедшей в роль так, что забывшей себя настоящую? Останови машину, я сказала! — заверещала Кэт. — Тормози, говорю… Я выхожу, мне в туалет срочно!
— Выходи, — оскалился летчик, — уже торможу, пока до земли долетишь, как раз и пописаешь.
— Скотина!
— Проходимка! — выкрикнул он, обернулся и показал ей фигу. — Вот тебе, а не двадцать миллионов долларов. Выкуси! Но ты еще можешь получить хоть что-то, если согласишься ее сыграть. А не согласишься, прямая дорога в психушку, представляю, как там санитары и наполеоны обрадуются прибытию еще одной знаменитости. Каждая ночь на новенького, супер! А тут и сценарий уже готов, ничего придумывать не надо, и целая история из жизни. У меня уже голова кругом, Катенька, от твоего успеха, у самой-то не кружится? А должна, моча ведь уже в голову ударила, дело свое сделала.
— А всего-то и надо было, что хорошенько вырубить этого кретина на крыше, — кивнула Кэт с ухмылкой в сторону Погорела, — спутавшего нам все карты. Сделали бы его виновным в убийстве твоего Алика, а убийство американки списали бы на кого-нибудь еще, кто бы ее похитил у всех на глазах. И дом бы был цел и мы над ним не кружили, как те мухи над керосиновой лампой, собираясь обжечься.
— Так бы все и было, если бы службисты не лопухнулись. Все можно было еще исправить, пристрели ты его в том подвале, милая, рука дрогнула?
— Бронежилет спас, ничего я не дрогнула, что и к лучшему. Надо же было как-то из вас выколачивать деньги слабой женщине, вот и приспособила его в помощники. Зато роль получила, — съязвила она, — теперь уж точно разбогатею. Заявись я сюда одна, у тебя бы, Владлен Ильич, рука точно не дрогнула бы за двадцать миллиончиков-то долларов?
— Не дрогнул бы, — согласился Босяткин. — Но только не я первым начал…
— Надо же, как все грамотно было продумано, — покачал головой Погорел, дивясь тому, как эта змея второй раз за два часа меняла свою шкуру, снова сдавая его со всеми потрохами на волю победителя. — И не очнись я так быстро, все бы уже сладилось. Америкашек развели, с дельцами из Холмогор разобрались, собственное похищение обтяпали, теперь можно и кино снимать. Правильно Чехов подметил, что в человеке все должно быть прекрасно.
— Вот только Чехова не приплетай в наш гадюшник, — скривилась Кэт.
— Вы про меня не забыли, голубки? Ничего у вас не сладится, я отвечаю.
— Конечно не сладится, — пробурчал Босяткин, уходя на очередной правый разворот всей массой управляемого старья, — денег-то
— Не понял? — удивился Погорел. — Делишки ваши, а проблемы наши?
— Кто-то же должен ответить за смерть миллиардерши, вот ты и ответишь, тебе все равно делать нечего больше в этой жизни. Квартиры у тебя нет, денег нет, баба бросила, была ничего машинка, ради чего еще стоило жить, так и ту угнали и разбили. Посидишь годков двадцать, отдохнешь за казенный счет, к семидесяти годкам выйдешь.
— Если только вместе с тобой, — скривился Погорел.
— Да я и года не протяну со своим сердцем, звоночек уже был…
— Сам подумай, чего тебе коптить небо? Возьмешь смерть на себя, отсидишь половину и выйдешь, так еще и заработаешь. В долгу не останемся, скажи, Кать…
Катя не сказала, самой было интересно, чего такого интересненького ей можно было еще от себя ожидать. Преступницу из нее уже сделали. Как-то надо было отмазываться…
— Я не свои мысли передаю, а ее. А как еще должна думать баба, оказавшаяся вдруг запертой на семь замков в чьем-то подвале. Думаешь, стрельнула в воздух и простила, много ты на своем веку таких видел? За меньшую провинность устраивают такое, что никакие красные штаны не спасают.
— Ты и про это знаешь? — удивился Погорел.
— Великая тайна, ага… Твоя краля шепнула на ушко Алику, а он мне, надо же ему было с кем-то поделиться, как некоторые боевые орлы теперь в метро развлекаются. И заметь, что ту змею ты в подвал не сажал, и то она сразу начала искать способ, как тебе отомстить. И нашла, за эту свою шалость ты поплатился машиной, квартирой, карьерой и репутаций, с какой только в охранники, возможно, что и жизнью тоже, если не договоримся. Всего лишь за какой-то дурацкий розыгрыш в метро, а здесь заточение в подвал с реальной угрозой для жизни. Короче, быть тебе судимым, дружище, за убийство миллиардерши, которую ты сначала похитил, а затем и убил, когда не получил с нее ожидаемых денег. И хотя тетку закапывал в лесу ее телохранитель, который с места аварии ее и умыкнул, отвечать за это придется тебе. А как ты хотел, дружек, общаться с крутыми телками без всяких последствий и даже трипера не схватить? Так не бывает…
— За все надо платить, согласен, — вздохнул Погорел. — Если бы все так просто было, как ты мне здесь стелешь, что одну безмозглую куклу с места аварии в клинику, а другую в лесную яму, то и вопросов бы никаких не было. Но только думается мне, что все это немножко не так, — не согласился с голословным утверждением он, что миллиардерша давно уже мертва, в одночасье делающим побледневшую Кэт преступницей. — Американка жива, как бы твое гнилое нутро и не хотело видеть ее мертвой. Проблема не в ней, а с нашей пропавшей актрисой. Голову даю, что до недавнего времени ее прятали в твоем доме в темной комнате. На кого спишите ее убийство, на Алика? Сдается мне, что он меньше всего к этому готов.