Исправление настоящего
Шрифт:
— Ты и в самом деле собирался долететь на этом корыте до Канар? — усомнился Погорел.
— Я на нем собирался домой, — признался пилот. — Все было спланировано заранее, тебя снимают, телка твоя покидает самолет сама, а я занимаю место у штурвала и лечу. Не поверишь, сердце так защемило в нехорошем предчувствии, когда узнал, что Алик угробил кабриолет, клюнул, значит, злодей на приманку.
— Он сам позвонил?
— Уверен был, змей, что я уже в воздухе, — усмехнулся Босяткин, — вот успех голову и вскружил. Теперь все, Катенька, еще несколько минут полета и можно падать, топливу и в самом деле йок. Ты хотела что-то узнать еще?
— Да, — произнесла потрясенно она, понимая, как сама же себе и устроила смертельную ловушку, — все это твоих рук дело. Какой умненький оказался дядечка и как все грамотно он разложил по полочкам, сделав себя самой главной жертвой грандиозной аферы, а меня — почти организаторшей всего преступления. Уж не ты ли сам все это задумал и провернул, чтобы теперь остаться в стороне
— Моей была идея избавиться от американки, — признался пилот, — и как развести партнеров еще на двадцать лимонов, скрывать не буду, вся остальное — это уже импровизация.
— Почему именно на двадцать? — полюбопытствовала Кэт.
— А чего мелочится, — улыбнулся летчик. — Спать, так с королевой… Входной билет в бизнес столько стоил, забыла? Моей была только идея, вся же техническая сторона возлагалась на племянника, потому он тебя на место аварии и притащил. Для одних главное — это процесс, а для других — результат. Говорите, в кукурузнике деньги… Нашли идиота! Но я готов заплатить вам за свое спокойствие, не хочется на старости лет, понимаешь, бегать по свету, скрываясь от правосудия сильных мира сего, только потому и сильных, что самих не взяли за… за одно место, — не стал он выражаться более конкретно. — Так что, хорошие мои, думать вам, только недолго, хотите вы из всего этого, в чем оказались, выгадать хоть что-то для себя, дело за вами. Я свое на этом свете пожил, о моих котах кто-нибудь и без меня позаботится.
— Все подохнут в запертых хоромах, — констатировал Погорел.
— Не подохнут, — возразил тут же Босяткин, я застраховал каждого на десять тысяч долларов в случае моей смерти, которые получат их новые хозяева, но при условии, что будут содержать пожизненно моих котиков.
— До несчастного случая… Уже через неделю ни одного из них не будет в живых, как только люди получат деньги.
— Такой вариант я тоже предвидел, не прокатит, — произнес самодовольно пилот. — Пропажа или несчастный случай, и все деньги возвращаются в зад, только естественная смерть от старости, подтвержденная ветеринаром.
— Подкупят и ветеринара.
Смотрела в окно Кэт, скользя взглядом по облакам, не вслушиваясь в треп двух свихнувшихся, исчерпавших, похоже, все прочие темы для разговора и пытаясь привыкнуть к мысли, что она вовсе и не она больше, а какая-то там Клинова, черт бы ее побрал. И что вся та жизнь, которой она жила все последнее время, что вовсе это и нее жизнь вовсе, если верить этому обмочившемуся старику, а вообще жизнь не пойми кого, какой-то артисточки из погорелого театра. Или из театра Погорела, который ее во все это и втравил. Не тогда, когда похитил ее от дверей ночного клуба, а значительно раньше, когда… Когда одной темной ночью она оказалась на заднем сиденье в такси с этим типом, начавшим тут же к ней приставать, а когда она не дала, то бесцеремонно вытолкнувшим ее прямо на ходу на обочину возле того проклятого дерева. Случайностей не бывает, что верно, то верно. Все остальные события в ее жизни — лишь следствие. Поэтому ей и было знакомо его лицо, вот поэтому она в него и стреляла тогда в подвале, что на подсознательном уровне уже его ненавидела. Она вспомнила, вспомнила все! И даже больше… чего, возможно, и не было вовсе. Сам признался, что подвозил ее той ночью. А если подвозил, то спокойно мог и изнасиловать уставшую женщину, после чего и выкинуть. И если она Клинова, а не Кэт, то… То все именно так и могло произойти. А раз могло, то, значит, и произошло. Потом она представила себе, как неслась в открытом кабриолете по ночному шоссе. И это тоже ей представилось довольно отчетливо, что она не на шутку даже испугалась, а не раздвоение ли это личности, когда человек начинает помнить все, чего с ним никогда и не было? Но огонь-то был точно, и это не стерлось из памяти.
— Я хочу в туалет, — напомнила она о себе, — мы долго еще летать будем?
— Возле двери веревка лежит, обвяжись, — предложил на полном серьезе Босяткин, — твой дружок тебя подстрахует, чтобы не вывалилась. Выставь попку наружу и помочись. Только быстро, чтобы комары не накусали.
— Издеваешься?
— В хвосте самолета уборная, чего не ясно, — пробурчал пилот, — никогда в самолетах не летала?
— В таких не летала, — брякнула Кэт и выскочила из кабины, еле уже сдерживаясь, чтобы не опустошить мочевой пузырь прямо в кабине. А когда вернулась, то кивком головы показала своему похитителю, чтобы и он тоже сходил, пообещав, что будет интересно. Погорел не двинулся с места, ему в туалет не хотелось, но Кэт не отставала, почему-то ей очень хотелось, чтобы он глянул на эту замечательную уборную, так что пришлось… Он нехотя поднялся и направился в хвост самолета. И сразу же, лишь переступив порог пилотской, будто казался в том своем прошлом, когда они только еще собирались лететь в отпуск.
Все кресла были заняты пассажирами… Пассажирами с восковыми лицами, до того знакомых, что у него мурашки нервно побежали по коже, гадко перебирая своими противными лапками. Знакомые все лица: начиная с ухмыляющегося Алика, его громилы телохранителя, черноволосой Эльзы, белокурой стюардессы, бывшего уже коллеги по работе — Очкарина, и до всех остальных, с кем ему пришлось общаться последнее время, всего где-то около пятнадцати
Глава 67
Алику повезло дважды: первое, он все еще был жив, а не с пулей в голове уже готовился к разговору с Богом, и второе — он все еще был жив, в сознании и в теле, а не покоился обугленной головешкой в догоравшем джипе своего дяди, умыкнувшего все их денежки. С огня начинался его беспредел, огнем по закону бумеранга и заканчивался. И то, что он уцелел, говорило о многом. Но могло ведь и перестать говорить… Счастливчик успел выбраться из машины за секунду до того, как та вспыхнула синим пламенем и, понятное дело, взорвалась. Как же в кино и без взрыва, которое его дядя непременно должен был снять уже в скором времени и поднять на этом еще кучу бабла. Отказаться от такого эпизода, когда его непутевый племяш выбирается из горящего внедорожника весь такой обгорелый, чумазый и обожженный, ошарашенный, но не побежденный. Весь такой из себя решительный и… непревзойденный. В своем ничтожестве весь такой… Дружку его повезло меньше, с пулей в голове Артемка был занят уже другими делами, исчерпав весь кредит доверия, отпущенный ему небом. Не сгорел в начале, так сгорел в самом конце этой истории, так ничему и не научившись. Такая вот книжная история, воплощенная в жизнь некоторыми умельцами, перепахавшая уже все и всех и вылившаяся для некоторых даже во вполне реальную смерть, хотя вот именно этого эпизода в том романчике и не было.
В нем много чего не было, что приключилось потом с зацепившими лихо, решившими поиграть в войнушку, а потом по этой «игрушке» еще и снять художественный фильм, для чего даже пригласили актрису, которая, если конечно выживет, должна была сыграть главную роль. Понятно, что ни о чем подобном наш красавчик, сам ставший пешкой в чьей-то кровавой игре, сейчас не думал. Если небо до сих пор его не прибрало к своим рукам, значит, у парня был еще шанс все разрулить в свою пользу. И он не собирался от него отказываться. Тем более что для всех с этого момента он был уже мертв. И стрелявшая ему в затылок сумасшедшая, которую они за пять минут до этого подобрали на дороге, скоро это и подтвердит, как и то, что все, что не делается, все к лучшему, в чем выживший только каким-то чудом счастливчик уже даже и не сомневался. Как и в том, что третий раз он судьбу уже испытывать не будет! Поклоняясь всю жизнь темной стороне луны, он вдруг уверовал в светлое… Встав на колени, просветленный поднял голову к небу и три раза перекрестился. Неправильно, с лева направо, что в принципе ничего не меняло, зато он очень правильно поцеловал землю, все еще не веря в свое спасение. Два раза, целых два раза за последние десять минут он мог быть уже трупом, когда пуля, выпущенная из непутевых рук этой клоунессы, подобранной ими на гравийке, лишь обожгла его черепок. И второй раз, когда эта сумасшедшая потом не промазала в бензобак, но тогда, когда нашего пассажира в машине уже не было. Отброшенный ударной волной на несколько метров и пришедший в себя, когда злодейки уже и след простыл, что ее и спасло от дальнейших разборок, а заодно и его самого от неминуемой смерти. В пистолете, так непредусмотрительно оставленном на заднем сиденье, хватило патронов только на голову водилы и бензобак., на его голову патрона уже не хватило.
С трудом поднявшись, и прихрамывая на левую ногу, баловень судьбы поковылял к дороге ловить попутку. Он не сразу даже заметил, что ковылял босиком, так велико было его просветление. И хотя обычно без обуви при авариях оказываются обычно только трупы, живого это сейчас особенно не напрягало, его голова сейчас была занята другим. Было ясно, что о дальнейшем преследовании беглецов не могло быть и речи, которые должны были рухнуть без топлива со своих небес на землю еще, он взглянул он на часы, десять минут назад, но почему-то так и не рухнули.