Исправление настоящего
Шрифт:
— Постой, — отец накрыл ладонью руку дочери, — я совсем запутался…
— Ты в паутине родился, — улыбнулась она, — я слушаю, говори.
— Рука возле самолета, она чья, Ивана?
— Стяпил! — вытаращилась на него Эльза. — Очкарика твоего… Ты меня слушаешь или нет?
— И Кира жива? — он все еще никак не мог привыкнуть к этой мысли, надеясь, что и здесь все не так понял. — Я же сам вынес ее обгорелый труп из огня? Мне память еще не изменяет, я помню. И татуировку бабочки на…
— Ох, ё-моё, па… Ты даже корявое дерево помнишь на том свете, я же тебе верю, — округлила она глазки, — а здесь не можешь уловить элементарных вещей. Повторяю специально для бестолковых, ты вынес из огня Кармен, а не Киру. Вспомни, я тебе говорила, что она запила, а она не запила, — всхлипнула Эльза, — она просто пропала.
— Так
— Ты не исправим, — кивнула Эльза. — Прячешься за вопросами, боясь признать во мне свою дочь? Так я навязываться не собираюсь, уже большая девочка.
— Сиди, — удержал он ее за руку, когда девица попыталась встать и навсегда уже покинуть его палату. — Я просто хочу все расставить по своим местам.
— Настоящий полковник, — съязвила Эльза, — все ему надо пощупать да погладить. Я знала, что они сдружились, эта змея Кира к ней специально подрулила со своей дружбой, чтобы отправить потом на тот свет. Умненькая, подметила, как та на него пялилась еще в самое первое ваше посещение того подвальчика на Тверской, когда вы в кино не попали и смекнула, что она тебя знает. И не ошиблась… Рассказала ей плаксивую историйку, как ты ее обрюхатил, а жениться не собираешься, и Кармен поплыла, встретив подругу по несчастью. Несчастье — это ты… Потом к тебе подослали меня, когда ты жаловался Очкарину на свои несчастья.
Глава 72
— Вы не могли знать, что я пойду именно в этот ресторан.
— Когда за дело берутся обозленные женщины, от мужика уже ничего не зависит, — усмехнулась Эльза. — Прости меня, что и я тоже поддалась на эту провокацию, я же не знала, во что все это выльется. Тебя привели в этот ресторан за ручку. Очкарин тебе сказал, что будет где-то там поблизости к этому времени, и ты тут же попался, предложив мамкин кабак.
— Да-а, — протянул Погорел. — А я-то думал, что все сам…
— И Альбертик там оказался чисто случайно, ага, — съязвила Эльза, чтобы ты ему зуб выбил. Над тобой издевались, а ты ничего не видел.
— Включая и тебя.
— Ну прости, па, — опустилась она на коленки возле кровати, соблазнительно натянув черный капрон на чулочках, — мы же квиты. Не я, так, может и не очнулся бы…
— Проехали.
— И бабочку эту ее я помнила, — вернулась дочь к прерванной теме, — Кира ее при мне показывала Кармен, а когда ты мне еще рассказал, по какой примете ты определил свою Киру, тут-то я и смекнула, что своей мамы я больше не увижу. Думаешь, чего я к тебе тогда привязалась, чтобы выйти на твою Киру и убить. Я девочка умная, прикинула, что если она взялась тебя изводить, то на саму эту гадину надо выходить через твоих друзей, поэтому и сдружилась с твоим очкариком. Это потом уже я узнала, что и он тоже в деле, но было уже поздно, за что и поплатилась, сама оказалась в заложницах. Так вот, знаешь, что я выяснила, этот твой извращенец Очкарин состоял в родственных отношениях с Босяткиным, может даже был его сыном, только носил другую фамилию, чтобы никто не мог в нем признать того самого психа-режиссера, который хотел убить одну юную актрису из-за неразделенной любви. Но это уже полиция потом раскопала про этого твоего дружка. Он и порнуху с тобой подкинул в офис, извращенец. Фамилий называть той юной артистка?
— Подожди, — Погорел взял ее за руку, — не перескакивай. Так это Клинова томилась у Босяткина взаперти, а Кэт тогда кто, кем была она?
— Во, блин, дает, — возмутилась Эльза, — почему была? Кем была, той и осталась, жива и здорова, владеет своими миллиардами. Теперь ты знаешь все, почти все, — тут же поправилась она. — Осталось рассказать, как мы все остались в живых и мне надо бежать, дел по горло. Ты помнишь, как выпустил узницу из клетки?
— С трудом, — признался Погорел, — все на автомате… По шагам считал, где дверь спрятана, а потом в дыму еще плечом ее и выламывал, но выломал и вывел на улицу узницу, указав направление, куда шлепать, переодел ее в свой клоунский наряд, а сам вернулся в гараж совершеннейшим Аполлоном.
— Так вот, — заметила Эльза, — именно ее Алик и подобрал на обочине, удивившись, чего это телка его родственника шляется без присмотра по пыльным дорогам. Все, что не делается, все к лучшему. Не выпусти ты тогда птичку из клетки, мы с тобой сейчас бы не разговаривали. Мертвецы этого
— Не отвлекайся.
— Она их и постреляла в машине, одного убила, а другого лишь ранила, потом словила попутку, местного инспектора, на кого ящур не распространялся, тот ехал как раз в Москву, что ее вполне устраивало. И буквально через десять минут пути увидела в окно дымящиеся осколки и белые крылья кукурузника со знакомым номером, который она много раз видела в крохотное окошко под потолком в своей темнице, когда самолет в свое удовольствие кружил над домом. Бедняжка попросила остановить, вышла и побрела в сторону виднеющихся людей, чтобы оказать помощь. Инспектор увязался за ней, который потом и вызвал ментов с врачами. Пути господни неисповедимы, как говорится… И чем ближе она к ним подходила, тем ей эта картинка все больше и больше не нравилась. Несколько человек лежало, а один стоял над ними с винтовкой. Тут-то ей и подвернулась под руку палка, которой она и вырубила по голове несостоявшуюся покойницу, за наколку на шее которую чеченцы и прозвали Вавочкой, меняющей реальность. Потому ты и вернулся тогда в гараж голым, что отдал свой клоунский костюмчик узнице, так что, если бы ты ее не вытащил из той клетки, лежали бы мы уже все в гробах, милый папочка.
— Так Кира жива?
— Если это можно назвать жизнью, — скривилась в презрении Эльза. — Сучке пожизненное светит за все ее художества. Отлеталась бабочка, всю оставшуюся жизнь будет ползать на четвереньках или ходить согнувшись мордочкой вперед в полосатой робе, задрав руки кверху. А почему ты не спрашиваешь, как Клинова оказалась в той клетке?
— Как?
— Ее бомж спас, он, не поверишь, оказался рогоносцем в настоящем и запойным врачом в прошлом. И когда найденное возле Ленинградки тело к себе в шалаш притащил, кстати, в тот самый, рядом с которым вы трах… занимались любовью перед вылетом, то и начал думать, как ее спасти. Он-то и угнал реанимацию от дома Босяткина. И ведь спас, мерзавец, оказал первую помощь и даже завез потом в клинику, где ее и обнаружил Алик, которому и пришлось выбирать потом из двоих. Вот он и выбрал потерявшую память, отдав вторую Очкарину, тем более что тот всю сознательную жизнь по ней сох. Теперь он в порядке, Кэт устроила его в реабилитационный какой-то центр, человек возвращается к жизни.
— Алик?
— Бомж, блин, — фыркнула Эльза, поднимаясь. — Я те поражаюсь, как ты смог вааще допыхтеть до таких преклонных лет, не смысля вообще ничего в этой жизни, видя вокруг себя только друзей и замечательных козлов.
— Я и сейчас так думаю, — насупился отец, — что у них просто сложилось так. Плохих людей не бывает.
— После всего? — уставилась на него Эльза.
— После всего… — кивнул отец, — и никак по-другому.
— Да-а… — протянула она, — тяжелый случай.
Через две недели больного выписали из клиники и внизу встречали его похлеще какого-нибудь министра на таких крутых тачках и с такой кучей репортеров, как самую настоящую звезду экрана; встречала американская миллиардерша собственной персоной с его дочерью. И это был такой подарок судьбы, что ради этого счастья стоило все пережить. По этому случаю Кэт даже арендовала особняк в лесном массиве по Волоколамскому шоссе, куда кортеж и направился.
— Ты уж меня извини, дорогой мой защитник, — издевательски так ему подмигнула при встрече Кэт, но я не просто так заявилась, за своим должком пожаловала, ты мне остался еще один поцелуй должен.
— Не помню такого… — насупился Погорел, не очень обрадовавшийся всей этой помпе.
— Все остальное тебе уже должна я, — улыбнулась она ему.
— А Клинова где?
— В клинике, не переживай, — вмешалась в разговор Эльза, — все по самому высшему разряду, уж Кэт постаралась. Выписала врачей из Америки, а Свирепый Ежик, так вообще от нее не отходит.
— Кто?
— Бомж, который ее спас. Сбежал из реабилитационного центра, устроился медбратом и сутками рядом с ней пропадает. А еще новость хочешь, Кленси тоже жив, Катин адвокат.
— Кто же тогда мертв?
— Его родной брат, прилетевший вместо него. При этом ничего криминального в его смерти не нашли, обычный инфаркт.
Особняк встретил людей зажженными лампами и праздничным столом со свечами. Виновник торжества в недоумении уставился на Кэт:
— Не можешь никак забыть посиделки в Босяткино?