Исправление настоящего
Шрифт:
Стреляющий танк в Грозном и малютка-приманка напротив грохочущей брони, перемотанная крест-накрест шерстяным платком, мертвый лейтенант с дыркой в переносице, совсем как у той, которую сегодня подстрелили, и его, Погорела, запоздавший ответный выстрел из гранатомета по снайперскому гнезду. Изрыгающая пламя пробоина в кирпичной стене… Вагон метро и красивое лицо незнакомки в отражении напротив, храпящий майор и парящая под потолком бабочка с большими темными крыльями как предзнаменование чего-то страшного, на которую вообще кроме него тогда не обратил никто внимания. Скорее всего, приснившаяся ему, пока он дремал, как и та красавица из другого вагона, внимательно изучающая его через грязные стекла, нашедшая наконец того, на поиски которого были потрачены годы…
И
— Вы не подержите? — просит она, протягивая ему головешку с вытаращенными глазами, по застывшей бензопиле в каждом зрачке.
— Пожалуйста, — принимает он странную ношу, с которой так и шествует дальше, может хоть это зачтется. Коллега просит выбросить голову, тело которой все равно уже затоптали другие мертвецы, и он послушно выбрасывает ненужную уже ношу. Вместо головы он просит подержать его оторванную руку, пока он будет ее крепить. Спрашивает, зачем ему этот обрубок сдался? Тот указывает на зажатые в ней какие-то зеленые фантики с глупыми рожицами и больше он уже вопросов не задает, понятно, что коллега свихнулся. Сгорел на работе… Он в испуге осматривает себя, все ли у него конечности на месте и, не обнаружив потерь, успокаивается, погрузившись уже в свое «кино», где перед глазами мелькали день за днем отснятые памятью кадры. Стоп — лицо миллиардерши в прицеле; стоп — и вообще никакого лица, лишь разлетающиеся в разные стороны, выбитые его выстрелом кирпичи из кладки; стоп и… брошенные им Эльза и Кэт, исчезающие в черной тени. Отбросив в сторону обрубок руки, он сворачивает с дороги мертвецов, начинает карабкаться по усыпанному колючками склону в горы к корявому дереву, раздирающему своими корявыми сучьями хмурое небо, сдирая в кровь кожу на ступнях, ладошках и коленях, падая и поднимаясь. Карабкаясь… и снова падая, падая и снова подымаясь, зная только одно, что он обязательно должен добраться до засохшей коряги, вцепившейся уже в него своими корявыми сучьями. А здесь еще какой-то тип пристал с желтой дыней, вокруг все серое, а она одна желтая, просит, чтобы передал его маме, когда вернется в покинутый мир.
— Я твою маму знаю? — отмахивается со злостью он. — Сам и передавай… И так до самой вершины с корявым деревом, с высоты которой ему и открылся весь мертвый мир от края и до края, по серпантину спускающийся вниз своими босыми ногами. Все вниз и только он один вверх, да еще этот чудак со своей дыней, правда этот был весь в белом, в котором он признал того ночного таксиста подвозившего их в тот роковой лесок, с которого все и началось.
— Вы правы, пожалуй, я сам ее передам, — благодарно улыбается ему бывший таксист.
— Вали, покойник, — бросает он в ответ, оступается и падает, проваливаясь все ниже и ниже в бездонную пропасть, откуда уже никакого возврата. Срывается с жутким карканьем черный ворон с ветки. Падение было ужасным, но еще хуже, что после этого к нему прицепилась какая-то потусторонняя тварь и принялась бить. Мало ему при жизни досталось, так и здесь никакого покоя от этих баб… А эта все лупит его по щекам и лупит, шлюха кабацкая, сколько же можно! И проклятый ворон, пристроившийся прямо на его грудь так и норовит своим мощным клювом выклевать
— Живой, — кричит зеленоволосая прямо ему в лицо, брызгая слюной, — живой!! Врача, доктора! Он живой, скорее сюда, матом кроет…
— Значит, будет жить, — замечает подоспевший доктор, начиная что-то проделывать с его телом, чтобы закрепить возвращение блудного сына в покинутые места. И это кажется, ему удается, в чем пока еще никто полностью не уверен, включая и самого доктора.
Шел чудак… Шел домой,
Представляя, как все удивятся тому, что живой…
Звучит в его ушах Сплин. Очнувшийся прислушивается к словам и точно уверен, что это про него, как он брел среди трупов. Как потом карабкался в гору и сваливался вниз.
Люди могут, конечно, спастись от падения вниз.
И он шел рассказать им о том, как им можно спастись…
Чужая песня все еще продолжала звучать в голове, но он больше ее не слушал. Кто-то другой уже рассказывал ему, как он куда-то летел, как падал, как горел в каком-то доме, и как все взорвалось, и как он, сволочь такая, всех бросил! И по лицу его ладонями, по лицу, да так больно, что терпение кончилось даже у покойника.
Глава 71
Она-то ему и поведала, когда он поправлялся уже в клинике, что произошло после взрыва. Снайпер появился возле них, накрыв черной тенью. Смерть даже и не думала их оставлять, не на ту нарвались. Отправив троих уже на мрачную дорожку к храму, а одного пока только на экскурсию, злодейка даже и не думала отступаться от своих планов, решив по любому к нескончаемой колонне умерших прибавить еще парочку новых лиц, чтоб не скучали. Валялась рядом оторванная взрывом кисть руки пересмешника в черной перчатке из тонкой кожи, сжимающая новенькую, лишь немного подпорченную кровью, пачку американских долларов. Что и не удивительно, как только эти бумажки с масонскими портретами заполнили весь мир, кровь — как пурпурная подкладка вампирского плаща сопровождает их повсюду, не вышло и здесь исключения. Холодный ствол винтовки уперся в сморщившийся лоб Кэт, принявшейся читать «Отче наш» с зажмуренными глазами, моля лишь об одном, чтобы было не больно. Щелчок и… вот уже винтовка, но только уже с вставленным патроном упирается в лоб второй, которая даже и не думала закрывать глаза перед всякой тварью. Предложи ей сейчас встать на колени в обмен на жизнь, она и этого бы не сделала. Все мы в этой жизни конечны, вечен только позор и предательство…
— Ты всегда была упертой дурой, — произнес спокойно снайпер, метким выстрелом снимая зависший над ними квадрокоптер с вмонтированной в него видеокамерой, проследил, как тот грохнулся и присел на корточки перед жертвой. Затем он стащил с лица женскую маску красивого личика с кровавыми слезками и сбросил с головы капюшон, прятаться больше было не от кого, кино закончилось тихим хрустом летательного механизма, а эти две дурочки все равно уже никому не расскажут, и мило так улыбнулся обеим, блеснув ровными зубками. Очаровашка…
Кэт ожидал увидеть Альберта, если честно, она уже немного пришла в себя после очередного потрясения и больше Бога уже не молила о быстрой смерти. Это ведь он был мастером по изготовлению всевозможных масок, не удержался от спектакля и здесь, чтобы еще больше всех удивить. Держали его за пустоголового красавчика, так теперь получайте… Лицо человека — та же маска, за которой может прятаться кто угодно. Но она ошиблась, последним здесь и не пахло, хотя сама маска и могла быть его очередным произведением. Удивление так и застыло в ее глазах, когда в снайпере она признала ту самую «покойницу», ради спасения которой ее саму чуть не отправили на тот свет. И здесь уж рука сама потянулась к оружию, пытаясь судорожно нащупать валяющийся где-то поблизости выроненный ствол с одним патроном, что вовсе не ускользнуло от внимания снайперши, которая им тут же и завладела.