Испытание на человечность
Шрифт:
– Не-ет!
Линн вырвался из мрака сзади, Вейдер успел блокировать удар. А дальше ему пришлось отступать под бешеным натиском сына, лазерные мечи высекали искры из металлических конструкций, вот Линн загнал его на мостик над шахтой... Дышать становилось всё трудней, - похоже, перегрузка. Но этого не должно быть, эти системы и не на такое рассчитаны!..
Яростный удар отсёк ему кисть, лазерный меч полетел в пропасть. Он со стоном упал на спину, зелёный смертоносный луч был направлен в горло... В воздухе пахнет горелой изоляцией, - рука давно уже искусственная, боли нет... Остановись, сын, ещё один удар твоего меча, и ты станешь таким, как я!
Линн с ужасом посмотрел на механическую руку Вейдера, переложил меч из правой руки в левую, -
– Хорошо, - Император действительно был доволен, даже изобразил нечто вроде аплодисментов.
– Ненависть сделала тебя сильнее. А теперь убей своего отца и займи его место рядом со мной!
И Вейдер понял, что раскрыт. Что таким - не желающим убивать сына - он Императору не нужен. Что Император не зря хотел, чтобы он совершил это: живой Линн был той ниточкой, что вела Эльснера даль Соль обратно. К любви и человечности, которые Император вытравлял в своём ученике всеми доступными способами. И именно убийство отца станет для Линна той чертой, за которой открывается Тёмная Сторона...
– Нет, - Линн с облегчением выключил меч и отбросил его в сторону.
– Ваше величество, вы проиграли. Я - Владеющий Силой, каким был и мой отец до меня.
На морщинистом лице Императора перемена чувств незаметна.
– Пусть будет так... Владеющий Силой.
А в следующее мгновение с кончиков пальцев Императора в Линна ударили ослепительные бело-синие молнии.
Вейдер встал, - дыхание почти восстановилось. Император поджаривал Линна, получая от этого дикое, звериное удовольствие... и не для того ли растягивал убийство, чтобы устрашить его, Вейдера? А перед тем не он ли помогал мальчику в бою против отца?!
В зале стены были из металлопластика, эхо подхватывало крики Линна. Здесь не должно остаться врагов.
И он понял, что это - всё. Что мальчик сейчас умрёт. Умрёт единственный человек, который любит его, - любил, не зная, а узнав, не возненавидел, даже несмотря на Беспин. Умрёт от рук этого старого, как мир, мерзавца, который никогда в жизни не знал, что на свете есть любовь.
– Отец! Помоги!
И он решился. Схватил Императора, с лёгкостью поднял над головой, - тот сразу почувствовал, что это смерть. Синие молнии били в шлем, струились по плащу, - Вейдер знал, что сейчас все системы, поддерживающие его жизнь, полетят в Бездну, но ему было всё равно. Главным было то, что в Бездну полетит этот омерзительный сухощавый тип, будь он хоть сто раз руниа. И что после взрыва, обозначившего конец Императора, Линн поднялся с металлического пола, бросился к отцу и оттащил его от края пропасти.
– Милорд, вам предоставляется слово. Так как вы отказались от официального защитника, то...
Линн подался вперёд, я вцепилась в его рукав.
– Спокойно, - сквозь зубы сказал Йаллер.
– Держись. Почти всё.
Милорд поднялся и шагнул туда, где до него стояли свидетели. Отсюда было хорошо видно и судей, и нас... он не смотрел в нашу сторону, он и так всё знал, а взгляды... взгляды могли бы помешать. Никто не должен видеть, как он смотрит на сына. На глазах у всех... Император знал, что это и есть его слабость... а слабость ли? теперь уже неважно. Никто не должен видеть.
– Господа, я ждал суда с тех пор, как Раина Сойтар вернула меня к жизни. Я знал, что рано или поздно он произойдёт.
Он помолчал.
– Я не стану оправдываться и заявлять, что невиновен. Это было бы ложью. Я - на тот момент Дарт Вейдер - прекрасно отдавал себе отчёт в своих действиях, знал, что и зачем делал. Если вы вынесете мне смертный приговор, в какой-то мере это будет справедливо, - но лишь в очень небольшой. Моя смерть - это смерть одного человека. Одного за тысячи - это даже не исполнение закона кровной мести. Это ничто. Моя смерть никого не воскресит, не вернёт никому покой и не исправит того, что ещё можно исправить. Моя смерть всего лишь уберёт неудобного и опасного человека, а
Он снова замолчал.
– Я прошу суд взвесить все аргументы и вынести решение на благо Галактики.
Он коротко поклонился, развернулся и пошёл прочь. Я вдруг осознала, что намертво вцепилась в подлокотники... и что больше всего боюсь реакции зала. Казалось, стоит раздаться хоть одному крику ненависти - и я сорвусь, потому что случится непоправимое... остаётся надеяться только на охрану, ведь как-то же они сумели добиться того, чтобы за всё время процесса в зале ничего не произошло, неужели сейчас, в последний момент... Через секунду до меня дошло: это - не моё, это чувства Линна, и да, вот так ясно и жутко я всё слышу, и одно дело просто слышать, когда тебе безразлично, а совсем другое - когда ощущаешь как своё и начинаешь сходить с ума от невозможности помочь...
Я очнулась от шума - и оттого, что прямо передо мной возникли яркие глаза Линна.
– Суд удаляется совещаться и выносить приговор. Ты совсем бледная, пойдём на воздух. Нельзя же так...
Я попыталась улыбнуться: кто б говорил про бледность, на нём самом лица нет. В коридоре через большие окна светило солнце, после искусственного света в зале так странно было видеть - другой, живой, подлинный, неподдельный... Охрана оцепила часть коридора, не пропускала никого в сторону нашей ложи. Видно, Даниель распорядился и был прав: нечего, слишком много есть бездельников, для которых чужая боль, тревога, чужие эмоции - всего лишь развлечение... перебьются.
Вскоре подошёл Даниель, увёл нас в комнаты для свидетелей, следом пришёл Йаллер, хотел было успокоить Линна с помощью Силы, но тот отказался: нет, не надо, сам справлюсь. Даниель налил воды, я выпила, и в мире стало немного комфортнее... хоть немного. Возвращаться к залу суда даже мыслями было страшно. Даниель был серьёзен.
– Послушайте, у меня есть к вам просьба, ко всем троим. Даже, пожалуй, к четверым, Мандис тоже Владеющий Силой...
Линн насторожился.
– Не доверяют? Думают, что мы будем подслушивать и давить?
– Да. И это не мнение судей, они более-менее спокойны - знают, что вы ничего не делаете. Но с общественностью спорить сложнее. Сами понимаете, - толпа.
Он горько усмехнулся: это больше всего походило на проигрыш. Йаллер хотел было возмутиться, но Линн остановил его жестом.
– И что же нам делать?
– Уехать. Совещание будет долгим. На вынесение приговора вернётесь.
– Если будет кому выносить...
– Линн! Ты считаешь, что в твоё отсутствие моя служба безопасности развалится? Ты всерьёз полагаешь, что это ты ею руководишь?