Испытание на человечность
Шрифт:
А потом я почти увидела, как Линн, добравшись до нужного зала, с расстояния вскинул руку, и рычаг рванулся вниз. И с шумом открылся шлюз, выпуская воду. И смерть стала отступать, терять силу... но, обозлившись, развернулась и яростно вцепилась в старые конструкции, которые давно никто не трогал.
От глухого далёкого грохота мы вздрогнули оба, и я, и охранник, я заметалась: лететь? бежать? куда?.. потом я услышала - почти шёпотом: есть аварийный выход, он должен найти его, это близко... он выводит вверх, на склон, там внутри лестница, специально для таких случаев... вы же знаете, он должен найти его, должен, не может
Осенняя тишина и серое небо подступили близко и заглянули в стёкла флайера. Здесь небо гораздо ближе, здесь открытое пространство... и оттого только тяжелее. Небо. Не надо ему туда. Пожалуйста, не надо...
Мы долго ждали, отгоняя жуткую мысль о том, что это - всё... Но наконец Линн появился на склоне, тяжело дыша, весь в ссадинах, замызганный до изумления - но живой.
– Катастрофа отменяется, - хрипло выдохнул он.
В ответ тишину взорвало эхо от наших радостных воплей. Линн смущённо улыбнулся и неуклюже полез вверх.
***
До тирдакти мы добрались только через три дня, - было ясно, что они должны были облюбовать себе место, больше концентрирующее Силу, чем везде, летали, старались что-то ощутить... наконец нашли.
Линн долго договаривался с их советом магов о том, чтобы они выслушали нас. Пока они общались, у меня возникло нехорошее предчувствие: не те это люди, ну не те, и всё, не сложится у нас с ними ничего, хотя не пробовать - нельзя.
Идти через строй хижин, полных настороженных женщин и чересчур послушных забитых детишек было неловко, но путь был только один, а над головой сходились ветки облетевших деревьев.
Мужчины ждали, сидя вокруг почти погасшего костра, дымили длинными трубками, - сразу защипало глаза, одурманил крепкий пряный запах. Линн задержал дыхание - и шагнул вперёд, под прицел десятков пар глаз. Мелькнула мысль: как же всё-таки своеобразно красивы эти желто-коричневые украшения из перьев и птичьих костей...
– Твоя женщина не должна быть здесь, - ударило, как пощёчина.
Линн вздрогнул.
– Она тоже маг, как и я.
– Это твоя женщина?
Линн кивнул. У меня горели уши. Да что же это такое, что за наглость - вот так лезть в чужую жизнь, раздевать публично, рассматривать под увеличительным стеклом!..
– Женщинам место в доме, а не на совете.
– Она маг, - с напором сказал Линн и повернулся ко мне.
– Покажи.
Я взглянула в упор на того, кто требовал прогнать меня. У него дёрнулся уголок рта. Не привык к тому, что женщина может ему не подчиниться?
Я вздохнула. Если бы Линн отрёкся, было бы хуже.
Костёр почти догорел, только тлели угли. Йаллер, правда, мог такие вещи делать и вовсе без реального огня, но это была бы уже иллюзия, я так не умею... а Йаллер всё время твердит, что это не его сильная сторона. А ещё он говорил, что всё нужно делать эффектно, чтобы производить нужное впечатление на зрителей. Ну ладно...
Огонь погас.
Линн стоял, скрестив руки. Правильно, не надо ничего говорить. Пусть сами что-нибудь выдадут.
– О чём вы хотели спросить?
– раздался один из голосов.
Я поняла, что извинений не дождусь, и единственное, на что они способны, - это признать моё право на пребывание здесь, сказав "вы".
– Вы знаете про наводнение, едва не погубившее город, - жёстко сказал Линн.
– Это ваших рук дело?
– Нет.
– Докажите, - потребовала я.
– Разве ты не слышишь, лгут ли тебе, маг?
– спросил старик.
Глаза Линна сверкнули: побеждённые тирдакти не оставили попыток унизить меня. Я усмехнулась.
– Я-то слышу, но для людей из города слова - пустой звук. Они знают, что дожди вызваны с помощью Силы. Если это не вы, то больше некому... а словам они не поверят. Докажите, иначе самым лучшим, что случится с вами, станет изгнание. Цивилизация издревле защищается от слишком могущественных магов, и вы с нею не справитесь. А мы не станем воевать с цивилизацией, приняв вашу сторону.
– Мы могли бы и не приезжать, - заметил Линн.
– Пустить дело на самотёк, позволить цивилизации убить большинство из вас, а затем демонстративно спасти оставшихся. И тогда вы были бы вынуждены делать всё, что мы от вас потребуем.
Под высокими голыми ветками повисла мёртвая тишина.
– Так в чём всё-таки причина наводнения?
– В Хранителе Дождя, - медленно сказал один из тирдакти.
– Он дорвался до свободы.
Он шёл в толпе - один, в белом, и вокруг не было никого. Один - и толпа. И шаги по месту, на котором оставила свои следы Смерть. На каждом шагу здесь была отнята чья-то жизнь, взлетел к небу последний вздох, обратился последний взгляд - в надежде, которая не умирает и последней.
Он шёл по Следам, соединив руки, и нельзя было разжать их. Он был один-на-один с ними - с теми, кто умер здесь, и потому живые не существовали. Только путь, долгий путь, путь над костями, по серой земле. Не было вокруг никого, хотя вокруг и шло, и стояло множество людей, которые тоже вспоминали. А потом жесты остановили толпу, и к стене, возле которой убивали, он подошёл один. Ветер трепал белые волосы, белую ткань, ветер, - который когда-то точно так же дул в лица умерших, ветер, который помнил и звал. Он был один. Он говорил с Создателем о тех, кого не вернуть, на кого рухнуло беспощадное и жестокое - навсегда. Он говорил с Ним долго, и молча стояла и ждала толпа. Ветер и тишина отделяли его от людей, ветер, и время, и пространство, и не было ничего - только тонкая невидимая нить, только белое сияние, только сложенные руки. Страшно - прийти, и невозможно - не прийти, тяжело - знать, и невыносимо - не знать.