Испытание правдой

Кеннеди Дуглас

Я потянулась к нему и крепко обняла.

Он отстранился и сказал:

— Мне сейчас совсем не до этого.

Дэн взбил подушку, зарылся в нее и уснул. Я долго смотрела на спящего мужа, думая о том, что иногда он кажется таким открытым, а иногда — чертовски непробиваемым, и что в его жизни до сих пор остаются уголки, полностью закрытые для меня.

Звонок портье, который я заказала, разбудил нас в половине восьмого. Несмотря на похмелье, Дэн первым вскочил с постели и поплелся в ванную. Когда он вышел оттуда, в клубах пара от горячего душа —

мой муж всегда мылся чуть ли не кипятком, — он посмотрел на меня виновато и произнес лишь одно слово:

— Прости.

— Хорошо, — кивнула я.

— Я просто не сдержался… м-м-м… все это выше моих сил… и, послушай, я был неправ…

Я жестом остановила его.

— Я уже сказала, Дэн, все в порядке.

Он выдавил грустную улыбку:

— Спасибо.

Мы спустились на завтрак. Отец уже сидел за столиком, просматривая свежий номер «Нью-Йорк таймс», перед ним лежал раскрытый желтый блокнот, исписанный неразборчивым почерком.

— Вы спали так же плохо, как и я? — спросил он.

Мы оба кивнули.

— Ну, тогда взбодритесь кофе. Я взял на себя смелость составить план действий на сегодня… если, конечно, ты не против, Дэн?

Я знала, что Дэн против, потому что наверняка подумал: она моя дочь, так что я должен быть здесь главным. Потому что когда я главный, то могу контролировать все, что на самом деле не поддается контролю. Но он лишь отхлебнул кофе и сказал:

— Я не против. Итак, что нам нужно делать?

По отцовскому плану работы было дня на три, не меньше, — нам предстояло проникнуть во все уголки жизни Лиззи. Программа была всеобъемлющая и скрупулезная. Отец, ловко маскируя свою тревогу, примерил на себя роль генерала, разрабатывающего план сражения. Мужчинам действительно необходимо верить, что они могут командовать и решать проблемы. Это помогает скрывать отчаянный страх перед собственной беспомощностью.

В последующие несколько дней мы узнали очень много о жизни Лиззи. Домовладелец, который наконец-то впустил нас в ее квартиру, рассказал, что Лиззи, услышав, что шестилетняя дочь одного из консьержей больна лейкемией и ей предстоит экспериментальная операция по пересадке костного мозга, которую не покрывает медицинская страховка, выписала чек на 2500 долларов в качестве пожертвования фонду, финансирующему лечение.

Когда мы зашли в квартиру, дед был шокирован жалкой библиотекой.

— Она всегда так много читала, — сказал он, грустно оглядывая скромную коллекцию книг в мягких обложках. — Что случилось?

— Она стала работать по пятнадцать часов в сутки, — ответила я.

Сюрпризы продолжились, когда я открыла дверцу шкафа. Он ломился от нераспакованных обувных коробок и пакетов с одеждой. Я обнаружила пар девять неношеных дизайнерских джинсов, четыре пары кроссовок «Найк» (все были набиты упа-ковочной бумагой), больше десятка фирменных пакетов с косметикой «МАС» и «Kiehls», бесчисленные пакеты из магазинов «Банана репаблик», «Армани джинс», «Гесс», «Гэп» и…

Оглядывая нетронутое барахло, я ужасно расстроилась.

Оно буквально вопило о ее отчаянии. Даже Дэн был шокирован размахом ее потребительской лихорадки.

— Господи, — еле слышно произнес он, уставившись на пакеты.

Отец сказал:

— Доктор Торнтон упоминал, что она называла себя маниакальным шопоголиком… это тот, кто постоянно испытывает потребность покупать вещи, которые потом даже не носит. Своего рода навязчивый синдром, характерный для игроков и даже наркоманов…

Я добавила:

— И уверена, он сказал тебе, что все это симптомы глубокой депрессии и низкой самооценки.

Отец заглянул в набитый шмотками шкаф:

— Да, к сожалению, это так.

Мне удалось назначить встречу с банкиром, который вел финансовые дела Лиззи. Это был тихий коренастый мужчина лет сорока пяти по имени Дэвид Мартелл, и он с самого начала заявил, что не сможет раскрыть мне точные цифры вкладов и доходов Лиззи.

— Если я это сделаю, миссис Бакэн, то нарушу сразу несколько законов. Но как я понял из информации, предоставленной полицией, ваша дочь пропала, так что если я смогу чем-то помочь…

— Не раскрывая данных о ее банковском счете, вы можете мне сказать, хватит ли у нее средств, чтобы, скажем, продержаться на плаву какое-то время или начать новую жизнь в другом месте?

Он задумался на мгновение, потом обратился к монитору своего компьютера, вбил какие-то цифры и снова повернулся ко мне:

— Скажем так: она сможет продержаться три-четыре месяца, если будет жить экономно.

— И только-то? — искренне удивилась я.

— Не называя никаких цифр, скажу вам правду, миссис Бакэн: у вашей дочери всегда были финансовые проблемы.

— Но как это возможно? Она ведь зарабатывала огромные деньги, каждый год получала солидные бонусы.

— Видите ли, я регулярно обсуждал с ней эту проблему — она была слишком расточительна. Даже за вычетом ипотеки и кредита за машину у нее ежемесячно оставался приличный доход, но она постоянно все спускала и ничего не откладывала.

— Но разве у нее не было каких-то инвестиций или индивидуального пенсионного счета?

— Все было, но полгода назад, когда у нее возникла проблема с деньгами, она обналичила все сбережения. Остался только пенсинный счет, который и даст ей возможность продержаться три-четыре месяца, о чем вы и спрашивали. А так, все ее имущество — это квартира и автомобиль.

— На что же, черт возьми, она тратила столько денег?

Мистер Мартелл пожал плечами:

— У меня полно таких клиентов, как ваша дочь. Они работают на высоких должностях в финансовом секторе, получают солидную зарплату, но зачастую за душой у них ничего нет. Все деньги уходят на питание, шопинг, дорогие поездки на уик-энд, персональных тренеров, клубы здоровья, косметологов, стоматологов… в общем, на красивую жизнь, если хотите знать мое мнение. По крайней мере, Лиззи успела инвестировать в недвижимость, так что у нее хоть какая-то опора осталась.