Испытание смертью
Шрифт:
Ну ладно, прах их всех побери, это какая-то детская ерунда, и если Психологическая ассоциация это одобрила, то все в порядке.
— Ладно, давай! — согласился я.
Крошка уверенно включила стерео, поставила пластинку и включила громкость на всю мощность. Игла опустилась.
Загудели шесть «там-тамов» и три огромных барабана. Пум-пум-пум-пум-пум-пум/Бом-бом-боМ! И снова еще раз, и так без конца! Примитивная, дикая, грубая музыка!
Все присутствующие в комнате женщины начали подпрыгивать в такт барабанному
Потом вступили электронные инструменты.
Раздался хор, напоминающий пение людоедов:
Фредди любил прыгать!
Прыг, прыг, прыг!
Фредди любил прыгать!
Прыг, прыг, прыг!
Фредди прыгнул на учительницу!
Прыг, прыг, прыг!
Фредди прыгнул на сестру!
Прыг, прыг, прыг!
Фредди прыгнул на брата!
Прыг, прыг, прыг!
Фредди прыгнул на папу!
Прыг, прыг, прыг!
Фредди прыгнул на маму!
Прыг, прыг, прыг!
Фредди прыгнул на робота!
О Боже мой!
Бедный, бедный Фредди.
Он-то не железный!
А в конце совершенно нормальный голос произносил: «А вот и мораль: маленькие детки, никогда не (…) с роботами!»
Женщины в комнате уже находились в состоянии полного (…) от подобной музыки. Я подумал, что неправильно прочел надпись, дотянулся и сорвал пластинку прежде, чем она начала играть снова. Да; она была одобрена Международной психологической ассоциацией, и на ней было написано «морально но выдержано».
Крошка вырвала ее у меня из рук и поставила
обратно. Снова зазвучало: Пум-пум-пум-пум-пум-пум-пум! Бом-бом-бом! Крошка начала двигаться в ритме песни.
— Здорово? — спросила она с улыбкой, от которой ее рот стал казаться прямо-таки необъятной пещерой, и взглянула на Адору. Потом повернулась ко мне: — Давай, ковбой, займем первую позицию!
Крошка потянулась ко мне и рывком поставила меня на ноги, так что халат мой взвился, как на ветру.
Потом отступила назад и взглянула на меня. Выражение ее лица повергло меня в неописуемый ужас. Она приготовила ногти.
Вспышка!
Адора сделала снимок.
Крошка вцепилась в меня.
Я постарался отбросить ее руки, но промахнулся.
Вспышка!
Странно. На моей сетчатке точно отпечаталось чье-то полное благоговейного ужаса лицо. Снова лицо Крошки. Но теперь в нем не осталось и следа былого ужаса.
Крошка дергалась в такт музыке. Я приободрился, потому что решил, что музыка ее отвлекает.
Но нет!
Внезапно она распахнула мой халат, так что полы его взметнулись в разные стороны.
Я попытался схватить ее за запястья, чтобы оторвать от себя. Но она уперлась ладонями мне в грудь и оттолкнула от себя. Меня?!
Вспышка!
Снова в моих зрачках отпечатался взгляд, полный
Музыка не смолкала. Ее тело обвивалось вокруг моего. В голове у меня шумело от музыки и марихуаны.
Неожиданно Крошка рухнула на колени.
Я дернул ее за плечи, чтобы заставить встать.
Вспышка!
Крошка встала, и тут уже мне пришлось здорово удивиться!
Она ударила меня.
Меня! Прямо по лицу!
Смертельное оскорбление! Вызов на дуэль!
Ну, этого я не потерплю от девчонки-подростка!
Меня охватила дикая жажда убийства. Я жаждал ее смерти.
Она попыталась убежать от меня, но наткнулась на кровать.
Вспышка!
Я был уверен, что успел заметить на ее лице страх и этот страх не был наигранным.
С каким удовольствием я убью ее!
Она попыталась извернуться и вскочить на кровать.
Я схватил ее за хвостик-косичку.
Она брыкнула меня. Это меня-то!
Вспышка!
Я приготовился отвесить ей полновесную затрещину.
— Я покажу тебе, как меня оскорблять! — рычал я.
Неожиданно Крошка засмеялась и шлепнулась на спину, заливаясь во все горло.
Адора смеялась.
Смеялась Кэнди.
Майк и Милдред надрывались от хохота.
Я совершенно не мог понять, над чем они смеются.
Я бросился в свою комнату и захлопнул дверь.
Кое-как добрался до кровати и закрыл глаза.
Проклятые подростки!
К (…) ее образование!
Мне было слышно, как они трещат, словно сороки, соседней комнате.
О, говорил я, обнимая подушку, когда Ломбар покончит с этой планетой и она будет ему уже не нужна, с каким удовольствием я взорву ее. Особенно если Крошка окажется в эпицентре взрыва.
Скорее бы!
Измотанный тяжелой работой, вспышками гнева и неумеренным потреблением марихуаны и шампанского, я провалился в забытье, не приносящее отдыха. Проснулся я от кошмара: мне никак не удавалось поджечь фитиль, который должен был взорвать Землю.
Попытка взглянуть на часы засвидетельствовала, что, во-первых, у меня ужасно болит голова, а во-вторых, уже восемь вечера.
Из другой комнаты не доносилось ни звука. Скорее всего они ушли ужинать, а потом — на шоу, как часто это делали.
Пытаясь избавиться от головной боли, я принял холодный душ. Не помогло. Зато я внезапно понял, что совершенно упустил из виду то, ради чего я переносил все эти мучения. Хеллер!
Проклиная его за то, что мне теперь приходилось терпеть от чокнутых девчонок-подростков, я быстро вытерся и включил свою аппаратуру. Экран Крэк по-прежнему оставался темным, у Кроуба не было ничего интересного. Но Хеллер бодрствовал. Изображение было нечетким, но ошибиться было невозможно: он по-прежнему находился на катере.