Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
Шрифт:
Машина пролетела и остановилась, погасли фары.
Над детской площадкой ветер безжалостно раскачивал фонарь, свет его, слабый и желтый, вырывал из мрака чудищ, которых оформитель считал конями, высвечивал деревянного кота, неуклюжего и толстого, плясал на узорчатом орнаменте теремков.
Они ждали его у этого теремка. Стояли полукругом, закрывая дорогу к дому.
– Слышь, – сказал тот, что дал прикурить, – тебе огонька больше не нужно?
– Нет, – спокойно ответил Игорь, свернул в сторону.
–
– Что, голуби, по 191-й соскучились? – насмешливо спросил Корнеев.
Краем глаза он наблюдал за «близнецом», совсем потеряв из виду тех двоих, в комбинезонах.
Он увидел их слишком поздно, когда один из них был уже в опасной близости.
Игорь едва успел отбить руку с монтировкой и ударом ноги завалить его у деревянного коня.
Второй успел его достать кастетом. Корнеев ушел, удар задел его наискосок, больно отозвавшись в затылке.
Он на секунду перестал контролировать ситуацию, и второй удар сбил его с ног.
– Мочи его! – крикнул один из «близнецов» и выщелкнул нож. Лезвие его, отточенное и безжалостное, синевой засветилось в огне фонаря.
Его били ногами, а он отталкивался в темноту, шаря рукой за спиной.
Наконец, ухватив рубчатую рукоятку пистолета, он спустил предохранитель и выстрелил в надвигающегося на него человека с ножом.
Вскакивая на ноги, Корнеев словно сквозь пелену увидел, как падает на землю малый в кожаной куртке, как бросились бежать остальные.
И он побежал тоже, тяжело дыша, каждое движение отдавалось горячей болью, он бежал к машине, стоявшей у самого дома.
Дверца была открыта, ключа в замке зажигания не было.
Корнеев попытался открыть капот, но не смог. Он шарил в кабине, дергал за какие-то ручки, нажимал кнопки, но не мог найти нужной.
Кровь лилась по лицу, боль становилась все сильнее и невыносимее.
И тогда, выматерившись, он дважды выстрелил в замок зажигания.
Теперь он знал, что машину можно только буксировать, поэтому он вытащил все четыре золотника и, услышав шипение воздуха, вдруг понял, что не сделал главного, забыв в пылу драки и погони о человеке на площадке.
Вытерев кровь ладонью, он пошел опять на площадку, опять под свет фонаря. Под эту желтую зыбкость. На земле лежал человек, рядом сидела маленькая собачка, пятнистая, с висячими ушами.
Она тявкнула и скрылась в темноте.
Корнеев пощупал пульс. Человек был мертв.
Игорь обыскал его, но не нашел ровным счетом ничего.
– Ты чего здесь делаешь, гад? – услышал он за своей спиной.
Корнеев обернулся.
Сзади стоял крепенький старичок с колодочками на костюме и со старым значком «Отличник милиции».
– Папаша, – Игорь достал удостоверение, раскрыл, –
Старичок в ответ предъявил пенсионное удостоверение МВД.
– А я-то думал, мальчишки здесь взрывы устроили, а то ты палил? Да ты, брат, весь в крови.
– Папаша, родной, позвони дежурному по городу, пусть группу высылает. Скажи, Корнеев здесь.
– Может, скорую…
– Папаша, ты же мент бывший, какую скорую!
– Иду.
Старик ушел. Медленно, слишком медленно двигался он к дому.
Игорь сел на детскую песочницу и почувствовал чудовищную слабость. Заболело все избитое тело. Боль тупо заливала его, иногда пульсируя короткими болезненными ударами.
Ему хотелось одного – лечь на песок, найти положение, когда затихнет боль, и уснуть.
Кто-то толкнул его в плечо. Игорь поднял голову и увидел женщину.
– Милицию вызвали, давайте я посмотрю вас.
– Вы врач?
– Нет, я тренер.
– Я не собираюсь играть в футбол.
– Очень остроумно. Давайте.
Чудовищно защипало, запахло спиртом.
– Терпите.
– А вас как зовут?
– Наташа.
– А меня Игорь. Правда, у нас чудесный повод для знакомства?
– Лучше не придумаешь.
– А вы тренируете гимнасток?
– Нет.
– Значит, фигуристов.
– Не угадали. Я теннисистка.
– Весьма аристократично.
– Молчите лучше.
Игорь замолчал, глядя, как падают на землю алые от крови тампоны.
– Ну вот, вы более-менее прилично выглядите. Теперь…
Наташа не успела договорить, как из-за угла вырвался газик отделения.
Из него выпрыгивали люди, бежали к песочнице. Где-то за домами прорезался вдруг голос сирены, спешила дежурная опергруппа.
Кафтанов приехал позже всех, когда уже закончили работать эксперты, а кинолог с собакой еще не вернулся.
– Докладывай, Игорь.
– Нечего докладывать, товарищ генерал, машину нашел, был вынужден применить оружие.
– Сколько их было?
– Четверо.
– Вооружены?
– Видел только ножик и железные прутья.
– Товарищ генерал, – подошел к Кафтанову один из оперативников, – у убитого нашли табельный ПМ.
– Что же он не стрелял?
– Патронов не было.
– На этот раз тебе, Корнеев, повезло.
– Это как сказать, – устало ответил Игорь.
Подбежал Логунов.
– Собака взяла след, привела к гаражу…
– А оттуда они на машине уехали. Так?
– Так точно.
– Ну что ж, посмотрим этот гараж. Пошли, Корнеев. Корнеев пошел в сторону гаража, а Кафтанов на секунду задержался, взял Логунова за локоть:
– А тебе там делать нечего, Боря. Твое задание иное. Логунов молчал, ожидая, что скажет начальник.
– У тебя сейчас новая должность, вроде как адвокат.