Исторический очерк Церковной унии. Ее происхождение и характер

Зноско Константин

Немалое также влияние на исторический ход церковной унии в Литве оказал и Рим, зорко сле­дивший за угнетаемым в Литве православием и пользовавшийся всяким удобным случаем поло­жить на Западно-Русскую Церковь свою властную руку. В этом Риму в особенности помогли появив­шиеся в Литве иезуиты — верные слуги папства.

Брестский Собор, положивший начало официаль­ному признанию в Литовско-Польском государстве церковной унии, положил также начало и пресле­дованиям латинянами православных западнорусов, отвергнувших и впоследствии отвергавших унию. Эти преследования, сопровождавшиеся жестокостями и фанатическим изуверством, немало увлек­ли православно-русского народа в унию и продол­жались до тех пор, пока Польша не перестала существовать как независимое государство. Сама же уния, как это видно будет из последующих глав, кроме горечи и слез, ничего православным западнорусам не принесла, а в самой Польше вызвала анархию и послужила одной из причин ее падения.

Глава I

ВЛАДИСЛАВ-ЯГАЙЛО И ЕГО ОТНОШЕНИЕ К ПРАВОСЛАВ­НОЙ ЦЕРКВИ В ЛИТВЕ

С тех пор, как литовский князь Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и в своем лице объе­динил литовско-польскую корону, в Литве стали вводить католичество, и последнее было объявлено господствующей религией. Литовцев-язычников и прочих природных литовцев, к какому бы вероиспо­веданию они не принадлежали, обращали в католи­чество насильно. Для них Ягайло стал строить кос­телы и учредил два латинских епископства: одно — в Вильне, другое — в Киеве. В своей грамоте, дан­ной в 1387 г. первому Виленскому епископу, Ягайло объявил, «что он решился, дал обет и клятву — призвать, привлечь, даже принудить к повиновению Римской Церкви всех литовцев обоего пола и звания и состояния, к какой

бы вере или секте они ни при­надлежали». Ограждая литовцев-католиков от укло­нения в православие, Ягайло строго запретил им вступать в браки с русскими, разве только под тем условием, чтобы сами русские предварительно об­ращались в католичество. Если же, несмотря на это запрещение, кто-либо из русских, не отказываясь от своей веры, вступит в брачный союз с литвинкой или литвином-католиком, то, не расторгая брака, при­нуждать таковых к переходу в католичество, хотя бы и телесными наказаниями. Что же касается природ­ных русских, которых в то время в Литве числилось не менее 9/10 всего литовского населения, то их пока оставить при старой вере — православной. Хотя Ягайло и подтверждал в своем государстве древние права Православной Церкви, но в то же время изда­вал и такие законы, которые ставили православных в весьма стеснительное положение. Так, в 1400 г. пра­вославные были лишены права гербов, шляхетства и чиновной службы, а в 1413 г. на Городельском сей­ме было постановлено: утвердить права и преиму­щества церквей и духовенства, исповедующих толь­ко римский обряд; предоставлять достоинства воевод и каштелянов только католикам; простирать досто­инства и преимущества на народном сейме на од­них только христиан римского закона. А чтобы по­будить православных к измене вере их отцов, Ягайло издал еще и такой закон: «Если кто из дворян или из знатных русских лиц примет католичество, то может пользоваться теми же правами, какими пользо­вались польские знатные роды». Все это вело к тому, что некоторые русские вельможи принимали като­личество и благодаря этому пользовались королевс­кими милостями, а преданные православию, наобо­рот, лишались должностей, права заседать в сенате и других привилегий. Верный интересам Рима, Ягайло писал в 1416 г. на Констанцский Собор, что «если бы он не был занят многими войнами, то дав­но бы обратил в католичество русинов и всех, дер­жавшихся греческого обряда». «За ревность по вере, труды и в пример другим государям» Ягайло про­изведен был папой в его главного викария, или на­местника, в своих владениях.

Вот в каком положении очутилась Западно-Русская Православная Церковь тотчас же после соединения Литвы с Польшей. Сохраняя для видимости за Пра­вославной Церковью принадлежащие ей ранее пра­ва, Ягайло, однако, настроен был против нее враждеб­но и, если и избегал насильственного обращения православных в католичество, все-таки требовал от них признания власти папы, не указывая наперед, в чем будет заключаться их подчинение Римскому престолу. Таким образом, еще до Флорентийской унии в Литовско-Польском государстве выдвигалась идея единения Западно-Русской Церкви с Римом. Однако идея эта пока не могла быть осуществимой по той причине, что Западно-Русская Церковь была подчинена Московским митрополитам, а последние всегда были ревностными противниками не только соединения, но даже сближения с Католической Цер­ковью и папским престолом. Приходилось искать выход из этого положения, и в Польше зародилась мысль освободить Западно-Русскую Церковь от влия­ния Москвы и создать для нее особую митрополию. Эту идею хотел уже осуществить в 1398 г. сам Ягайло и обещал сан Западно-Русского митрополита често­любивому Луцкому епископу Иоанну, но дело не по­шло дальше обещания. Идея эта осуществилась лишь при литовском князе Витовте.

Глава II

ЛИТОВСКИЕ КНЯЗЬЯ: ВИТОВТ (1392—1430), СВИДРИГАЙЛО (1430—1431) И СИГИЗМУНД (1432—1440) КЕЙСТУТОВИЧИ. УЧРЕЖДЕНИЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ МИТРОПОЛИЧЬЕЙ КАФЕДРЫ В ЛИТВЕ

Став королем польским, Ягайло не мог уже не­посредственно управлять литовским княжеством, ввиду чего назначил своим наместником, со зва­нием великого князя, своего брата Скиргеллу. Но другие удельные литовские князья начали борь­бу с Ягайло и привели дело к тому, что великим князем литовским, в ленной зависимости от Ягай­ло, стал сын Кейстута Витовт. Но это не помешало Витовту быть полновластным государем и вести самостоятельную политику. Он присоединил к Литве Смоленское княжество, и при нем границы Литвы достигли небывалых пределов. Его время считалось эпохой наибольшего расцвета и могу­щества Литвы. Та же политика самостоятельнос­ти велась и преемниками Витовта Свидригайло и Сигизмундом Кейстутовичами, и лишь при младшем сыне Ягайло Казимире IV оба государства опять соединились под властью одного короля.

При Витовте Московский митрополичий престол занял Киевский митрополит Киприан, и Киевская кафедра объединилась тогда с Московской в одну церковную область, так как Витовт не хлопотал о другом митрополите для своей страны. После смер­ти же митрополита Киприана Витовт поспешил по­слать в Константинополь своего кандидата на Ки­евскую митрополию, Полоцкого епископа Феодосия, но в Константинополе в посвящении Феодосия от­казали и прислали в Россию митрополита из гре­ков — Фотия, славившегося ученостью. Витовт со­гласился принять Фотия при условии, что он будет проживать в Киеве. Фотий около полугода жил в Киеве, но потом переселился в Москву. Недоволь­ный таким оборотом дела, Витовт решил учредить самостоятельную Литовскую митрополию и с этой целью созвал в 1414 г. в Новогрудке Собор Западно-Русских православных епископов, на котором мит­рополитом был избран болгарин Григорий Цамвлак. Таким образом, литовские епархии были отделены от Московской митрополии и получили самостоятельное управление, образовав отдельную митрополию. Местом для жительства нового мит­рополита были назначены Новогрудок и Вильна, а кафедральным собором для митрополии стал Виленский Пречистенский собор. Основав, таким об­разом, самостоятельную Литовско-православную митрополию, Витовт в дальнейших действиях по ее устроению не чужд был соединения Литовско-Православной Церкви с Римом. Как раз в то время заседал Констанцский Собор, на котором между прочего разбиралось дело Иоанна Гуса. Полагая, что дело Гуса могло бы послужить мостом к этому соединению, Витовт послал на Собор в Констанц митрополита Цамвлака с несколькими епископа­ми сговориться по вопросу о соединении. Но они прибыли туда уже после сожжения Гуса, когда Со­бором было отвергнуто даже причащение под дву­мя видами, и, таким образом, вопрос о соединении с Римом стал невозможным. Да и выдвинутая Витовтом идея соединения, без сомнения, была чуж­да воле западнорусов, ибо сам митрополит Цамвлак открыто заявил на Соборе, что сам он вовсе не желает подчиняться папе, а прибыл только из по­виновения своему князю. Затронутый Витовтом вопрос о соединении Церквей, однако, не может служить доказательством его враждебности к пра­вославию, ибо после смерти Григория Цамвлака (1420) он снова признал митрополитом московско­го Фотия, и обе Церкви снова соединились в одну. После смерти Витовта (1430) при преемнике его Свидригайло, брате Ягайло, возведенном на престол преимущественно русскими боярами, положение православных западнорусов в Литве стало господ­ствующим, но вместе с тем, как увидим далее, оно принесло для Западно-Русской Церкви и большие потрясения. Свидригайло, принявший ранее като­личество, отрекся от него и сделался приверженцем православия. Он немедленно начал войну против Ягайло и латинства и, имея некоторый успех, сжег и разрушил в Литве все латинские храмы, изгнал отовсюду латинских епископов и монахов и отнял у них церковные имения. Но счастье недолго сопут­ствовало Свидригайло. По проискам польских панов и по настоянию Ягайло на Литовский престол возве­ден был брат Витовта Сигизмунд Кейстутович, ко­торый успешно повел борьбу со Свидригайло, и пос­ледний должен был покориться судьбе, бежать на Волынь и там найти себе убежище. Во время этой борьбы латиняне в отместку за действия Свидригай­ло при помощи Сигизмунда сожгли, в свою очередь, почти все русские церкви в Литве, а в самом Киеве построили для себя костел и учредили там посто­янную епископию, хотя она насчитывала во всей области не более 7 приходских церквей.

После смерти Витовта мысль об унии с Римом не исчезла в Литве. При его преемнике Сигизмунде Кейстутовиче сношения с папой по вопросу об унии опять возобновились. Этот князь отличался особой приверженностью к католицизму, подозрительнос­тью и грубым суеверием. При нем, по проискам ка­толических ксендзов, в Литве была введена в 1436 г. инквизиция, т.е. духовный суд, учрежденный для розыска и наказания еретиков и схизматиков, а так­же для обращения их в католичество и подчинения Римскому престолу. При нем же православным было запрещено не только строить новые церкви, но даже ремонтировать существующие. Своей подозри­тельностью, жестокостью, преданностью

католиче­ству и ненавистью к православию он до того воору­жил против себя своих русских подданных, что был убит православным по вере и русским по происхож­дению князем Чарторыйским и его сообщником Скобейкой. Этот ярый папист задумал также подчинить своих православных подданных Риму, ввиду чего поручил Западно-Русскому митрополиту Герасиму, поставленному на митрополию Константинопольс­ким Патриархом, войти в сношения с папой по пово­ду единения Церквей. Однако сношения эти не при­вели ни к чему, а после смерти Герасима и совсем прекратились. Впоследствии, пока королевская власть в Литовско-Польском государстве находилась в руках Ягайловичей, родственных Литве и хорошо понимавших, как сильно было в Литве православие, исповедуемое литовско-русскими помещиками и народом, Православная Церковь не подвергалась большому насилию.

Глава III

СОСТОЯНИЕ ЗАПАДНО-РУССКОЙ ЦЕРКВИ ПРИ ЛИТОВСКО-ПОЛЬСКИХ КОРОЛЯХ: КАЗИМИРЕ IV (1440—1492), АЛЕКСАНДРЕ КАЗИМИРОВИЧЕ (1492—1506), СИГИЗМУНДЕ I КАЗИМИРОВИЧЕ (1507—1548) И СИГИЗМУНДЕ II АВГУСТЕ (1548—1572)

Казимир IV (1440—1492)

Когда в 1439 г. была заключена Флорентийская уния, литовское правительство признало ее. Однако она не имела большого значения для Западно-Русской Церкви. Митрополит Исидор, ратовавший на Флорен­тийском Соборе за принятие унии, как известно, был осужден Московским Собором за измену православию, бежал в Рим и, хотя признавался в Литве митрополитом, митрополией не управлял. В силу этого обстоя­тельства сам литовско-польский король Казимир IV признал в 1448 г. митрополитом всей, тогда еще не раз­деленной, Русской Церкви избранного Москвой мит­рополита Иону и в начале 1451 г. дал ему грамоту, в которой призывал епископов, духовенство, князей, бояр и весь народ православный своего королевства чтить Иону как отца-митрополита и слушаться его в делах духовных. Он же, несмотря на постановления Городельского сейма, уравнял православное духовен­ство и православно-русский народ в правах с католи­ками. Так продолжалось до 1458 г., пока на Западно-Русскую митрополию не явился митрополит Григорий, ученик и споспешник осужденного Мос­ковским Собором митрополита Исидора, посвящен­ный в митрополиты Григорием Маммой, лишенным Константинопольской патриаршей кафедры за привер­женность к унии. Не имея никаких прав на Западно-Русскую Церковь, папа Пий II воспользовался согла­сием Исидора, якобы добровольно уступившего западно-русские епархии своему ученику Григорию, назначил последнего митрополитом для управления этими епархиями и прислал его в Литву. В своей гра­моте королю Казимиру папа оповестил, что он отни­мает «у отщепенца и противника, злочестивого черне­ца Ионы» находящиеся в его папских владениях епархии греческого закона и для них поставляет особого митрополита Григория, и просил короля, что­бы тот принял Григория на Киевскую кафедру и не допускал до нее отщепенца Иону и никого другого, кто вздумал бы домогаться ее при помощи духовенства и народа. Если же Иона или кто другой явится с этой целью, то приказал бы схватить их и в оковах зак­лючить в темницу. В заключение папа поручал ко­ролю подчинить и привести в послушание Григория всех епископов, духовенство и народ обозначенных епархий и оказывать новому митрополиту всякое по­кровительство и содействие к расширению его прав, а всех противящихся тому подвергать тяжким мукам. Вот так энергично принялся папа Пий за на­саждение унии в западно-русских епархиях.

Несмотря на протесты Московского князя Василия Васильевича и митрополита Ионы, несмотря на до­говор, заключенный с князем Василием, «признать митрополитом того, кто будет люб им обоим», Кази­мир не осмелился противиться папе, принял Григо­рия и отдал ему епархии: Черниговскую, Смоленскую, Перемышльскую, Туровскую, Луцкую, Владимирс­кую, Полоцкую, Холмскую и Галицкую, — т.е. все православные епархии Западно-Русской Церкви. Мало того, он отважился обратиться к князю Васи­лию Васильевичу с предложением принять Григория и на Москву, но получил решительный отказ.

Признанный королем, Григорий был признан и ли­товскими епископами, одними — добровольно, а дру­гими — в силу последовавших против них гонений, конечно, не без воли короля, которого сам папа упол­номочил в своей грамоте подвергать тяжким мукам тех, кто станет противиться Григорию. Но когда на Московском Соборе 1459 г. Восточно-Русские еписко­пы предали проклятию Флорентийскую унию и ее ревнителя Григория, все литовско-русские князья и почти все литовские епископы со своими паствами отказались признать Григория своим митрополитом и остались верными православию. Так, уния опять не удалась в западно-русских областях, и сам Григорий в конце концов подчинился Константинопольскому Патриарху и умер православным (1473). Однако бли­жайшим последствием всех этих событий было то, что Западно-Русская митрополия окончательно отде­лилась от Восточной и стала управляться самостоя­тельно, что, конечно, не могло не повлиять на успеш­ное развитие в ней унии. Ближайшим преемником Григория был Мисаил (1474—1477). С него-то, соб­ственно, и начинается непрерывный ряд Киевских православных митрополитов после отделения Киев­ской митрополии от Москвы. С отделением этой мит­рополии православные западнорусы потеряли опеку в лице Московских митрополитов, твердо защищав­ших православие в Литовско-Польском государстве, и Западно-Русская Церковь оказалась при ее стесни­тельных обстоятельствах более податливой к насаж­дению в ней унии. Для успешного насаждения в Лит­ве католицизма Казимир IV по совету Виленского бискупа Войцеха Табора задумал учредить в Литве монастыри для католических монахов-бернардинцев, которых вызвал из Польши. Прибывшие в 1468 г. из Польши бернардинцы тотчас же рассеялись по всей Литовской Руси и принялись насаждать латинство. В этом деле им помогал фанатично настроенный про­тив православия сын короля Казимира королевич Ка­зимир, умерший от чахотки и признанный в 1604 г. папой Климентом VIII святым, а иезуитами объяв­ленный патроном (покровителем) г. Вильны, хотя таковым раньше считался, как у православных, так и у католиков, святитель Николай. Находясь под влиянием ксендзов, королевич Казимир выпросил у свое­го отца в 1480 г. повеление, воспрещающее православ­ным жителям Литвы, не признавшим власти папы, строить новые церкви и починять старые. Таким об­разом, и при Ягайловичах в Литве стала уже прояв­ляться тенденция к притеснению православных за их веру. Но нет, однако, достаточных оснований при­писывать инициативу этих преследований королю Ка­зимиру, который на самом деле не был фанатиком католицизма и ненавистником православия. И если он изменил свои благожелательные отношения к Московскому митрополиту Ионе, покровительствовал присланному Римом Григорию, принимал меры для насаждения унии между православными, то все это делал из послушания папе, который грозил ему за потворcтво «схизматикам» проклятием. Что угрозы эти следовали не только на словах, но и на деле, мож­но убедиться из следующего факта. Папский нунций в Польше Балтазар де Писциа по поручению папы предал проклятию Казимира IV в 1478 г. «за его по­кровительство и поддержку еретиков и врагов веры» (гуситов), о чем и уведомил польских епископов. Ис­тинными вдохновителями вражды к православию, а вместе с тем и притеснителями православных в Лит­ве, являлись при Казимире IV латинские епископы и прочее духовенство, о чем засвидетельствовали пра­вославные митрополиты, духовенство и миряне в сво­ем письме к папе Сиксту IV.

В действиях Казимира по отношению к православ­ным, напротив, наблюдалось некое благоволение к ним и даже открытое покровительство. Он пожало­вал общую грамоту православному митрополиту и всем православным епископам о неприкосновенно­сти их святительских прав и суда, а равно церковно­го имущества, хотя гордые прелаты и папы, а с ними и вся своевольная шляхта, начавшая уже в его прав­ление приобретать великую силу в Литовско-Польском государстве, мало повиновалась таким рас­поряжениям своего короля. При нем же старый, враждебный православным закон, запрещавший допускать их на высшие должности в Литовском государстве, хотя и не был отменен, однако не со­блюдался, или, по крайней мере, не всегда соблю­дался. Он же удерживал некоторых областных пра­вителей Литвы от вмешательства в духовные дела православных епископов. Казимир также являлся фундатором православных Церквей. Так, в память спасения королевы Елизаветы от опасности утонуть в р. Двине, он велел построить несколько православных церквей на берегах реки Двины, Днепра и Сожа — в Витебске, Бешенковичах, Могилеве, Орше и Черикове — и подарил на содержание причтов этих хра­мов речные перевозы. Кроме того наделял он и не­которые монастыри и приходы селами и пашнями. Сам же закон, изданный Казимиром и воспрещав­ший православным строить новые и обновлять ста­рые храмы, объясняется его желанием угодить сво­ему безнадежно больному сыну. По крайней мере, мы нигде не видим, кроме Вильны, чтобы Казимир настаивал на повсеместном его исполнении. Нет ничего удивительного, если православные жители Литвы, несмотря на все, что приходилось им выно­сить за свою веру в долголетнее царствование Кази­мира, не питали к нему неприязни, и один из них, занося в летописи известие о его смерти, назвал его «справедливым и добрым».