Истории для кино
Шрифт:
Бабушка Малка закатывает глаза:
– Бог за мои грехи наказал дитя такими родителями!
Дедушка Иосиф тоже возмущается:
– Лёдя! Как это – кормить ребенка трефными пирожными?
– Папа! – вздыхает Лёдя. – Кто сейчас думает: трефное – кошерное? Было бы что есть…
– В нашем доме ребенок будет есть то, что положено! – заявляет бабушка Малка.
В Одессе снова ласковое солнечное утро. Будто и не было страшных военных ночей. Мирно накатывают на
– А я вам говорю, что доктор не велел давать ребенку жирный бульон! – кипятится Лена.
– Где это можно было найти доктора, который запретил ребенку настоящий золотой бульон? – интересуется мама Малка. – Наверное, этот доктор – гой!
– Да хоть татарин! Главное – он хороший доктор!
– Если бы он был хороший, он не говорил бы этих глупостей!
– В конце концов, я сама знаю, чем кормить моего ребенка!
– А я что, буду стоять и смотреть, как моя внучка голодает?
В комнату заглядывает Лёдя с примирительной улыбкой:
– Милые дамы, имейте снисхождение друг до друга!
Свекровь и невестка дружно оборачиваются к Леде и дружно восклицают:
– А ты вообще не вмешивайся!
Лёдя не отступает:
– Но если вы не знаете, как накормить ребенка, так накормите хоть меня.
Женщины опять дружно открывают рты, но не успевают ничего сказать – раздается громкий стук в дверь. Мама Малка пугается:
– Боже мой, кто это?
Лёдя пожимает плечами и идет открывать. На пороге стоит громила-адъютант Мишки Япончика.
– Доброго здоровьичка, господин артист! Михайло Соломонович вас до себя кличут.
– Хорошо, я вечером буду…
– Не, Михайло Соломонович говорит: дюже треба прямо зараз!
Во дворе «малины» Япончика собираются бандиты.
Лёдя и Мишка – на этот раз он не в щегольском костюме, а в военном френче, галифе и сапогах – вместе наблюдают из окна за прибывающими во двор бойцами. Япончик объясняет:
– И встал передо мной вопрос быть или не быть! Понимаешь?
– Понимаю – Гамлет, – улыбается Лёдя.
– Артист, мне не до хохмочек! Новая метла по-новому метет… При революции нельзя жить как мы жили раньше, но как-то же надо жить! Так что я решил сделать ход конем!
– Пойдешь в конармию Буденного? – опять не удерживается от репризы Лёдя.
– Фраер! Если б я тебя так не любил, ты б уже лежал в деревянном бушлате. Шоб ты знал, я сам себе – Буденный. У меня будет своя армия – революционный полк уголовников, желающих начать новую жизнь.
– Хороший ход конем! – одобряет Лёдя. – Но
– Понимаешь, с комиссарами я договорился, а надо еще договориться с моими орлами. Ну, что теперь они – красные бойцы, герои революции. Могу, конечно, давануть авторитетом, но хочется по душам… Я ж видел в ресторане: ты мастак речи толкать!
Лёдя выглядывает в окно на расхристанную, вооруженную до зубов толпу и вздыхает:
– В ресторане был другой контингент…
– Чего? – не понимает Мишка.
– Ну, другая компания.
Мишка тоже глядит в окно на соратников и тоже вздыхает:
– Да уж, эта компания – оторви да брось!
Что тут делать, Лёдя выходит на крыльцо дома и толкает пламенную речь перед заполнившими двор бандюганами всех мастей про то, что революция доверяет этой братве свою судьбу, и они, конечно, оправдают революционное доверие, сметут всех врагов революции, как смели паршивую одесскую шпану, так что выше красное знамя, тверже чеканный шаг, короче, как поется в хорошей песне: «Смело мы в бой пойдем за власть Советов, и как один умрем в борьбе за это!»
Лёдя пламенно заканчивает песню и умолкает. Ощущая, что вроде как-то не совсем то пел. И действительно, аудитория обрушивает на него шквал недовольства:
– Артист, засохни!
– Держи мешок шире – насыплем картошку!
– А что наши бабы будут жрать, пока мы за революцию помираем?
– Могу тебе красное знамя толкнуть по дешевке! А могу белое!
Бандиты ржут и веселятся. Огорченный Лёдя возвращается с крыльца в дом.
– Извини, Михаил, – говорит он Япончику, – революционный оратор из меня хреновый.
– Не бери в голову! – утешает Мишка. – Это из моих орлов революционеры хреновые. Хотел с ними по душам, но опять придется давить авторитетом.
Тут распахивается окно, и на подоконник ложится грудью развязная девица – та самая проститутка Зойка из трамвая, для которой Лёдя пытался отобрать кошелек у вора.
– День добрый, Михайло Соломонович! – Она замечает Лёдю: – О, мальчик! Какая встреча!
Лёдя удивленно смотрит на Зойку:
– Ты?.. Вы… здесь?
– А куда ж бедной девушке податься? Михайло Соломонович – мне опора и защита!
Япончик криво усмехается:
– Это от тебя защищаться надо!
Зойка радостно хохочет:
– Ну, вы скажете! Мальчик, а ты так мою копеечку и не нашел?
– Зойка, не чепляйся до артиста, ему и так хлопцы больные нервы сделали!
Зойка призывно и нагло смотрит на Лёдю:
– Так это я полечу, как сестра милосердия! Не журись, артист, что хлопцы наши тебя на смех взяли. То они не над тобой – над собой смеялись. Ну, какие из них революционеры! Они ж всю революцию угробят! А ты – хороший, веселый… Айда до ресторации!