История Деборы Самсон
Шрифт:
– Я требую помощи, – повторила я. – Мне нужны лошадь, телега и человек, который поможет переложить в телегу раненого офицера.
– Мне нечего больше дать, – произнес мужчина, задрав подбородок и сложив руки поверх гигантского живота. – Долгих семь лет я помогал армии. Я сделал достаточно.
Я направила ему в лицо пистолет. Я его не боялась. Но боялась, что генерал Патерсон умрет прежде, чем я вернусь.
– Сэр, как вас зовут?
– Ты немедленно уберешься отсюда, – велел он, и его лицо стало таким же алым, как и сюртук. –
– Вы Ван Тассел, ведь так?
Он нахмурился, уголки его рта прорезали бороздки в тяжелых щеках.
– Это нейтральная территория. Вы не имеете права отказать в помощи офицеру. Если не подчинитесь, я конфискую ваше имущество.
– Один, без всякой помощи? – осклабился он.
– Одной пули хватит, чтобы вы стали сговорчивее. Если мой офицер умрет, у вас на пороге окажется целая армия, клянусь вам.
Он пристально посмотрел на меня, словно проверяя мою решимость. Он видел, что я ранена, что нахожусь в отчаянии, и я это знала. Но отчаяние делает нас опасными.
– Моррис, – рявкнул он чернокожему слуге, который показался из-за дома, когда девушка закричала, увидев меня.
Одежда на слуге была сильно поношенной, лицо блестело от пота: судя по всему, мое появление отвлекло его от работы.
Ван Тассел указал на меня:
– Моррис, помоги этом человеку. Пусть займут амбар. Шевелись. Я жду гостей.
Слуга кивнул и исчез в том же направлении, откуда явился, а Ван Тассел втолкнул дочь в дом и захлопнул за собой дверь, показывая свое неудовольствие и злость.
Я повалилась на шею Леноксу, дрожа так сильно, что не могла даже убрать пистолет в кобуру у седла. Несколько мгновений я собиралась с силами, дыша сквозь зубы и не обращая внимания на кровь, которая пропитала левую штанину и вытекала через дыру в башмаке. С этим я разберусь, когда будет время.
Моррис показался из-за дома спустя пару минут. Он вел лошадь, впряженную в повозку. На ее спине сидел мальчонка лет девяти-десяти, в фетровой шляпе. Ноги у него были обмотаны тряпками, чтобы уберечься от холода. Его наряд мало отличался от формы большинства солдат в Уэст-Пойнте.
– Амос поедет на вашей лошади, когда мы найдем вашего офицера, – сообщил Моррис, указывая на мальчика. – В повозку поместятся двое. Вид у вас такой, словно вы вот-вот свалитесь с седла.
Я проигнорировала эти слова, и Моррис вскочил на спину лошади, позади Амоса, а меня пропустил вперед.
Генерал лежал там же, где я его оставила, закрыв глаза и раскинув руки и ноги. Я сползла с Ленокса, сжимая зубы, и подобралась к нему. Он дышал, сердце билось так же ровно, но он по-прежнему ни на что не реагировал.
– Это генерал Вашингтон? – пискнул Амос.
– Нет. Но это генерал, – пробормотал Моррис, оглядев форму. А потом поднял на меня честный взгляд: – Солдат, вы точно хотите остаться у Ван Тассела? Он не друг.
– У меня нет выбора. Помогите погрузить его
Я хотела помочь, но Моррис оттолкнул меня и опустился на корточки рядом с генералом. Он усадил его, а потом взвалил себе на спину, словно мешок с зерном. Генерал был крупным мужчиной, но Моррис оказался еще крупнее.
Я вползла в телегу, и Моррис передал мне генерала, прислонив его израненную голову к моей груди. Ноги у генерала были слишком длинные, и Моррис перекинул их через борт повозки, чтобы они не волоклись по земле. Я ухватилась рукой за ремень Патерсона, а другой обняла его поперек груди, чтобы в пути его не слишком болтало из стороны в сторону. Потом Моррис помог Амосу взобраться на Ленокса.
Полмили до амбара Ван Тассела показались мне самыми долгими и мучительными в моей жизни. Я теряла сознание, лихорадочное возбуждение, охватившее меня после перестрелки, прошло, и меня бросало в холодный пот. Моррис ехал медленно, осторожно, а я старалась собрать остатки сил и подготовиться к тому, что будет дальше.
Когда мы добрались до места, Моррис взвалил генерала на спину, а я заковыляла следом, думая лишь о том, чтобы не упасть.
– Тут не слишком тепло, но сухо, – сказал он, укладывая генерала на солому. – Я принесу воду, повязки и Мэггину мазь для ран.
Я не знала, кто такая Мэгги, но кивнула в знак благодарности.
– Я пригляжу за конем и попрошу мисс принести вам то, чего сам не смогу. Сердце у нее помягче, чем у отца.
Он расседлал Ленокса, снял сумки и принес их мне, а я принялась перебирать вещи генерала в поисках того, что могло бы пригодиться. Я нашла его столовые принадлежности, небольшую бутылку бренди и письма – их я убрала обратно в кожаный футляр.
Моррис принес воду, тряпки, разорванные на лоскуты, и баночку мази, которая пахла корой орешника и еще чем-то. Вслед за Моррисом явилась дочка Ван Тассела – она принесла два одеяла и с любопытством смотрела на нас.
– Мазь не даст ранам загноиться и смягчит боль, – сказал Моррис.
– Он мертвый, – объявила девушка, толкнув генерала в бок носком башмака. – Поглядите на него.
Я так и сделала: он был жив, но от ее слов по моим венам разлилась ледяная вода.
– Он просто ударился головой, – сказала я. – Он очнется, и мы уедем.
Она пожала плечами и бросила одеяла рядом с ним:
– Может, я потом принесу вам еды. У отца гости. Не знаю, сумею ли улизнуть.
Девушка была хорошенькой. На вид ей лет семнадцать, и она наверняка многое повидала, раз выросла среди полей сражений, но, если сердце у нее и было мягче, чем у отца, я этого не заметила. Она вышла из амбара, тряся кудряшками и шурша юбками.
– Лучше держитесь не на виду, – сказал Моррис, будто думал, что я заряжу пистолет и ворвусь в дом. – Я буду глядеть в оба и никого сюда не пущу, но, если генерал не очнется, вам нужно скорее отсюда убираться. Эти люди не любят военных.