История Фридриха Великого.
Шрифт:
{460}
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Государственная деятельность
Обозрев влияние Фридриха на дела политические, обратимся опять к его внутреннему управлению и взглянем на него, как на человека в домашнем быту. Мы уже видели, какими мерами он старался залечить раны своего государства, какие новые учреждения он придумал для пользы своих подданных и как деятельно трудился над развитием нравственных и физических сил Пруссии. Теперь бросим беглый взгляд на весь организм основанной им державы и рассмотрим некоторые его частности. Фридрих стоял, так сказать, на пороге двух важных эпох. Еще следы феодализма средних веков не совсем изгладились с лица Европы, еще древние предрассудки оковывали ее своими цепями. Духовенство, дворянство и городские общины составляли резкие касты и мешали развитию гражданственности и всеобщей цивилизации. Но {461} в то же время новые идеи о равенстве, гражданской
Но Фридрих, зная корысть и алчность "первого гения Франции", сумел укротить его милостями и покорить своей власти богатыми подарками. Переписка их длилась до самой смерти Вольтера (30 мая 1778 г.) Король, получив о ней известие во время войны за Баварию, сам написал биографию и похвальное слово своему любимцу, которое было прочтено на особенном заседании берлинской Академии. Фридрих, постигая, что все нововведения и улучшения в королевстве могут быть сделаны только неограниченной монархической властью, заботился о сохранении самодержавных форм правления, установленных его отцом. Но он в то же время дал каждому сословию права и средства отстаивать их от насилия и деспотизма властей. Сохранив прежние сословия и назначив каждому из них особенный круг гражданской деятельности, он в то же время спаял их между собой неразрывными узами. Несмотря на различие своего назначения, все они пользовались равенством пе-{462}ред законом. На весах правосудия не разбирались гербы дворянства и привилегии среднего сословия -- одна правота решала дело в пользу той или другой стороны.
Таким образом, при различии в правах и обязанностях, укоренилась в народе идея о равенстве гражданском в отношении к верховной власти, которая высказывалась не иначе, как в законе. Всем и каждому предписывалось подчиняться постановлениям верховной власти, но никому не возбранялось высказывать о них свои мнения устно или печатно. Если эти мнения были основательны, они часто вели к изменению или совершенному уничтожению постановления, если же были ложны, то оставлялись правительством без внимания. Эта свобода мысли сближала народ с правительством, не останавливая, однако, действий последнего. Народ, видя, что его основательные требования уважаются, чувствовал доверие к своему правительству, а правительство, в свою очередь, показывало, что все цели его клонятся только к пользе и счастью народа. Поддерживая каждое сословие с одинаковым вниманием, давая все средства к развитию и сделав переход из одного сословия в другое решительно невозможным, Фридрих заставил каждое из них действовать сообразно со своим призванием, разрабатывать свою почву и невольно пробуждал чувства самобытности и народной гордости. Оттого силы государственные развивались у него из собственных источников и росли не по дням, а по часам. Из этого развития родилась политическая независимость Пруссии, которая впоследствии поставила это государство на первую степень благоустроенности, довольства и гражданского счастья.
Дворянству было предназначено занимать почетнейшие места в службе гражданской и военной. Офицерами в прусской армии могли быть только родовые дворяне. Предоставив такие права дворянам, Фридрих хотел, чтобы это сословие отличалось благородством своих действий, чтобы честь руководила им во всех случаях жизни, и чтобы оно было изъято от всех видов своекорыстия. Низкий поступок дворянина судился строже преступления крестьянина. Обширные земли должны были обеспечивать существование дворян, но им строго воспрещалось входить в какие-либо торговые или промышленные спекуляции. За труд и службу награждались они отличиями и честью именоваться первыми подпорами государственного здания. Фридрих щедро наделял их поместьями, заботился о том, чтобы земли доставляли им достаточные доходы и, не давая {463} дворянству власти над крестьянами, строго наблюдал в то же время, чтобы последние в точности исполняли свои обязанности в отношении к помещикам. Такими мерами он связывал обе касты: дворянин обязан был уважать класс хлебопашцев, который трудом своим его кормил, а крестьянин ценил дворянство, как класс, доставляющий ему средства к труду и к жизни. Большинство дворянских поместий в то время были расстроены, дворянство обедняло, многие фамилии были близки к несостоятельности. Фридрих раздал им на поддержку огромные суммы и устроил дворянские банки из залогов имений целой области, где каждый помещик мог на поправку занимать деньги. В уплате их за него ручалась вся провинция, в которой находилось его поместье. Через это одни истинно нуждающиеся прибегали к помощи банков и, кроме того, между дворянством сохранялись дружба и согласие. Взаимная нужда друг в друге заставляла их сближаться и заботиться об общем интересе всей провинции. Учреждение этих областных кредитных систем имело самые благодетельные последствия и отвлекло дворянство от побочных занятий, лежащих вне его назначения. Продажа родовых имений, в особенности людям других сословий, была строжайше воспрещена. Таким образом, дворяне, желая увеличить свои доходы, поневоле были вынуждены заняться своими поместьями. И сельское хозяйство в Пруссии процвело, а кредит значительно поднялся.
При таких постановлениях Фридрих, разумеется, должен был обратить особенное внимание на быт крестьян. Чтобы не отдалить этого полезного класса от престола и не подвергнуть его произволу помещиков, от которых хлебопашцы находились в некоторой зависимости, он за долг почитал
"Ни один государь не знал быта своих подданных лучше Фридриха!" -- говорит Беккер в своей "Всемирной Истории", и это, действительно, справедливо. Пример тому мы видим в письме, которое Фридрих написал к Вольтеру в 1777 году.
"Сейчас только возвратился я из Силезии и чрезвычайно доволен. Успехи земледелия и мануфактурной промышленности очевидны. Мы продали за границу на 5 мил. талеров полотна и на 1.200.000 сукна. В горах открыли кобальтовый рудник, который может снабдить всю Силезию этим материалом. Мы делаем купорос не хуже иностранного, а один опытный промышленник производит индиго, который ни в чем не уступит индийскому. У нас перекаливают железо в сталь и притом гораздо легчайшим способом, чем Реомюров. Народонаселение наше с 1756 года, когда началась война, умножилось на 180.000 душ. Словом, теперь не видно и следов бедствий, которые разорили эту несчастную страну, и я, признаюсь откровенно, чувствую особенное удовольствие и гордость, что смог в короткое время поднять на такую высокую степень провинцию, почти совершенно опустошенную".
Одной из главных забот его было осушение болотистых и удобрение песчаных мест. На это употреблял он огромные суммы и, можно сказать, приобрел через то несколько хлебородных провинций.
Как дворянству и крестьянам, так и среднему сословию Фридрих указал приличное направление и назначил определенный круг действия в общем организме государства. Среднее сословие было ограничено городовыми правами и разделялось на цехи, по древним привилегиям средних веков. Оно пользовалось исключительным правом торговли и промышленных предприятий. Король в особенности поощрял мануфактуры и фабрики, предприимчивым промышленникам давал даже на такие заведения деньги. Он сам, своим примером, поощрял дворянство к покупке отечественных произведений и старался всеми силами распространить индустриальный дух в своих подданных. Чтобы возвысить прусские фабрики, он налагал чрезвычайные пошлины на всякий привозной товар, а через поощрение фабрикантов к подражанию иностранным произведениям доводил прусские изделия до усовершенствования. Таким образом, в Пруссии образовалась мануфактурная промышленность, которая, обрабатывая свои собственные материалы, продавала их в своем же государстве; через это деньги получали правиль-{465}ное обращение и оставались внутри Пруссии. Некоторые отрасли мануфактурной промышленности еще при жизни Фридриха достигли значительной степени совершенства. Так, например, берлинская фарфоровая фабрика производила изделия, которые могли стать наряду с саксонскими, почитавшимися в то время за лучшие в этом роде. Чтобы доставить этим произведениям больше распространения, король стал дарить ими своих приближенных и употреблять в виде наград богатые столовые сервизы, фарфоровые вазы и другие изделия. С таким же вниманием старался он возвысить торговлю и открыть для ее деятельности обширнейшее поле. Для этого он заключал торговые трактаты и конвенции с другими государствами, основывал конторы, проводил каналы. Из них более всех важен Бромбергский канал: он соединяет р. Нетцу, вытекающую из Одера, с р. Браге, впадающей в Вислу. Это водное сообщение оживило торговлю Польши.
Так приводил он в беспрерывное движение все колеса многосложной государственной механики; подмазывал их там, где могла случиться остановка, придумывал пружины, где нужно было породить новые силы. Мудрая заботливость его предупреждала даже каждую непроизвольную остановку в ходе народной деятельности. Бесчисленное множество магазинов, наполненных доверху хлебом, которые он основал в каждом городе, в каждом селении, почитались многими излишеством обременительным. Но судьбе угодно было дать почувствовать прусскому народу всю важность и благодетельность этой мудрой меры. В 1771 и 1772 годах вся Европа страдала от страшного неурожая. Почти во всех государствах обнаружился голод; одна Пруссия была продовольствована из богатых запасов Фридриха и могла, гордясь предусмотрительностью своего монарха, еще поделиться с соседями и извлечь материальную пользу от своей бережливости. В 1783 году сгорел до основания город Грейфенберг, в Силезии. Фридрих, из акцизных сумм, построил бедным грейфенбергцам новый красивый город и дал им все средства к обзаведению, так что несчастье пролетело над их головами, не задев их опустошительным крылом своим. В один год все процветало по-прежнему. Когда он на следующий год с наследным принцем объезжал Силезию, облагодетельствованные жители Грейфенберга прислали к нему депутацию.
– - Ваше величество!
– - сказали посланные.
– - От имени всего города Грейфенберга явились мы благодарить вас за благодеяние, {466} нам оказанное. Конечно, благодарность наша перед таким монархом, как вы, ничтожна, как песчинка перед величием солнца. Но мы будем молить Бога, чтобы он вас достойно наградил за наше счастье!
Король был тронут до слез.
– - Вам не за что благодарить меня!
– - сказал он, обращаясь к депутатам.
– - Я исполнил только свою обязанность. Мой долг -- помогать подданным, когда их постигло несчастье. На то я и король!
После этого мудрено ли, что он мог управлять кормилом государства, как хотел, и что народ безропотно подчинялся всем прихотям его характера, направление которого гораздо ярче обнаружилось в последние годы его жизни.
Образование и вера составляли два предмета особенной важности для Фридриха. Он заботился об учреждении повсюду народных училищ, хотя, по взгляду своему, он не совсем одобрял общественное воспитание. Но ему хотелось, чтобы даже каждый крестьянин был грамотен в его государстве, и чтобы мог здраво судить о вещах. Для этого предписано было даже в сельских школах издать ученикам в простых и понятных формах основные правила логики. В высших училищах он повелел знакомить воспитанников с древними писателями, а потому преподавание древних языков, и в особенности латинского, поставил непременным законом. Об этом предмете он написал весьма любопытный трактат, который сообщил министру своему Зедлиду. В церковные дела он не вмешивал-{467}ся до тех пор, пока не видел в них фанатического направления. Религия не принималась в расчет при назначении и наградах чиновников.