История маленькой верности

Серый Шут

Й’оку качнул головой. Он не хотел говорить брату настоящую причину. Отношения Ёдзи и Ми-Мэя беспокоили его настолько, что он боялся оставлять их наедине, даже себе не сознаваясь в этом до конца.

– Ты подождешь в укрытии и подстрахуешь меня, - сказал он.
– Я все сам сделаю. Просто будешь ждать на крыше вокзала, договорились, и когда надо бросишь дымовую шашку? Мне нужны будут твои глаза.

– Я в приставку поиграть хочу, - Миднайт недовольно сморщился.

– Я освобожу тебя от вечерней тренировки, хорошо? – Й’оку снова приподнял

уголки губ, заглядывая брату в лицо.

– Ладно, - снизошел тот, вздохнув, и вывернулся из рук старшего. – И перестань ты дергать ртом, как лягушка. Й’оку, не пытайся делать того, что не умеешь. Иди ката свои повторяй. Так и быть, побуду глазами, поскольку твои никуда уже не годятся.

Он отвернулся и ушел.

Уже хлопнув дверью в свою комнату, Миднайт выключил плеер, который всегда врубал на диктофон во время любых разговоров, и широко ухмыльнулся.

«Я и без тебя от тренировки избавлюсь, брат, и еще кое от чего, что меня бесит уже совсем. Дом у него с Рафаэлем! Гнездышко себе уютное свили, голубочки! Тебе Мастер приказал под него лечь не ради того, чтобы ты счастливым был, а ради смерти врага нашего клана и возвращения брата в семью. Если ты забыл об этом – придется напомнить. У тебя есть семья, о которой ты должен заботиться, и это не Рафаэль и малявка, а мы. Ты обо мне… обо мне должен заботиться!»

***

«Их» крыша.

Раф выбрался на парапет, довольно жмурясь, и огляделся.

Он пришел чуть раньше сегодня и потому мог позволить себе просто посидеть, болтая ногами в воздухе и наслаждаясь своими мыслями, точно зная, что пунктуальный Кадзэ не опоздает ни на минуту, но и раньше не появится.

– Все.

Рафаэль оглядывает небольшую комнатку с кирпичными выщербленными стенами, когда-то служившую спусковым колодцем, но заброшенную за ненадобностью, и довольно улыбается.

В углу диван, застеленный большим красным одеялом, старый, но еще вполне хороший и не ободранный, столик с журналами и ноутбуком, который он притащил из дома, макивара и циновка для медитаций.

«Наверняка же, как Лео, тоже постоянно сидит в позе лотоса».

И свечи.

Под потолком на всех выступах кирпичей горят толстые белые свечи.

Раф час провозился, зажигая их все и расставляя так, чтобы не били в глаза и не раздражали, а мягко рассеивали свой свет по всей комнатке.

«Ну вот, - он выходит и закрывает металлическую дверь. – Не на крыше же нам кувыркаться, да и вообще – не дело это. Не хочет Лео пока домой – ладно, тут поживем. Что я, не найду, что нам жрать, что ли?»

Раф прижмурился, улыбаясь своим воспоминаниям.

Сколько же у Кадзэ было восторга, когда он молча привел его в их дом и распахнул дверь, вталкивая внутрь.

– Подожди еще минуту, - Рафаэль окидывает настороженным взглядом созданный им самим уют и только после этого сдергивает с глаз Кадзэ шарф, которым замотал ему голову, чтобы не видел.

Тот минуту оглядывается, почти не дыша.

– Что это?

– Ну…- Рафа чуть смутила

такая реакция. Он-то ждал восторгов, радостных криков и благодарностей, а тут такой вопрос. – Ну, это я… короче, не на крыше же вечно нам с тобой торчать у всех на виду, да и тут типа теплее…

Кадзэ долго молчит, потом оборачивается и пристально смотрит Рафаэлю в глаза, чем смущает и тревожит еще больше.

– Это ты для нас нашел? – как-то неуверенно спрашивает он.

– Ну, да. Сделал. Не нравится, да?

Взгляд Кадзэ становится пристальнее, словно он что-то выискивает на Рафовом лице, а потом неожиданно обнимает и неуверенно целует в щеку.

– Спасибо, Рафаэль.

– Да че… - растерянно бурчит тот в ответ, вообще не понимая такой реакции, но вполне довольный неожиданным проявлением тепла, которое из обычно сдержанной копии Лео выплескивается редко вот таким потоком. – Я так…

Раф снова усмехнулся, обкусывая заусенец на большом пальце.

– А это что? – Кадзэ проводит пальцами сквозь огонек свечи, всматриваясь в него, и чуть ли не носом лезет в пламя.

– Свечи, - Раф пожимает плечами, развалившись с журналом на диване.

Ему хорошо и спокойно, уютно даже. Только смешно немного наблюдать за изучающим огонь любимым существом.

«Елки-палки, Шредер че, элементарного дать не может. Ну что за жмот-то, как будто убудет от него».

– Нравятся?

– Да, - Кадзэ кивает, оборачиваясь, и вдруг едва заметно улыбается Рафу, тепло-тепло, по-настоящему. – Удивительные. Светлые, но не больные.

Рафаэль не понял его тогда, а вот сейчас, вспоминая тот момент, он обратил внимание, что Кадзэ часто избегает света. Даже когда они ночью сидели на крыше – чаще всего он располагался в тени, подальше от фонарей.

«Надо Донни спросить, что это такое?»

– Рафаэль!

На плечи легли теплые ладони, и родное дыхание коснулось виска.

«Ой, ну точно. Ниндзя же всегда ходят бесшумно и незаметно».

– Привет! – Раф обернулся, засмеявшись. – Как всегда, ни на секундочку не опоздав?

– Это плохо? – Кадзэ нахмурился.

– Дурак, - Рафаэль поднялся, сгребая его в объятия. – Пойдем, что ли, домой уже.

***

В высоком ровном пламени свечей не было видно потолка.

Раф улыбался сам себе, раскинувшись на одеяле и обнимая одной рукой свернувшегося рядом клубком Кадзэ.

Тепло. Спокойно.

Его бешеному нраву не было свойственно умиротворение и нежность, но вот конкретно сейчас он просто плавился от этих чувств, водя подушечками пальцев по мягкой салатовой коже и чувствуя боком мерное успокоенное дыхание.

Кадзэ разворачивается и крепко обнимает за шею, целуя и вздрагивая всем телом.

– Ты чего? – Рафаэль слегка откидывает голову назад, стараясь заглянуть в глаза. – Случилось, что ли, что-то?

– Нет, - Кадзэ опускает взгляд и вжимается лбом Рафу в основание шеи. – Просто… просто с тобой хочу быть… всегда…это же получится, правда?