История Нового Каллена — Недосягаемая
Шрифт:
Вот он — твой последний шанс, Александр Мэнголд. Но если ты умудришься все запороть, по твою душу придет Розали. Или Эмметт. Может, так они проведут неординарное кровавое рандеву. Ты для меня — отличный способ переключиться и забыть о матери, которая сочла меня обреченной. С тобой я смогу почувствовать себя человеком и погрязнуть в проблемах совершенного другого рода. Так что постарайся не облажаться.
— Я понимаю, о чем ты говоришь. Даже лучше, чем ты думаешь.
Мэнголд робко улыбнулся и расправил плечи, будто ощущая перемену в моем настроении.
— За домом есть скамейка. Если только
Губы предательски задрожали, и я поспешила найти тропинку за дом; ни к чему ему принимать мою грусть на свой счет. Я прислушалась к приглушенному шороху шагов за спиной, неосознанно начиная ускоряться из-за возрастающей тревоги. Сердце вот-вот готово было выскочить из груди, когда парень расторопно со мной поравнялся и покорно склонил голову набок. Я облегченно выпустила воздух через зубы и сжала ладони в кулаки, пытаясь отвлечься созерцанием его дома.
— За нами кто-то гонится? — шутливо поинтересовался Алекс и отворил низкую калитку, что вела на задний двор. Я не нашлась с ответом, жадно разглядывая ровную, просторную лужайку.
По всему периметру заднего крыльца громоздились тяжелые керамические горшки для растений; земля осталась рыхлой, но пустой: все саженцы заботливо убрали на зиму в теплый домашний подвал. Позади ряда невысоких фруктовых деревьев виднелась небольшая оранжерея. От ветра тихо поскрипывали петли длинной качели. Я видела как будто наяву: Алекс, десятилетний улыбчивый мальчишка с тяжелой деревянной битой наперевес сощурил искрящиеся глаза, из-под бейсболки любимой команды сочится пот. Удар. Он звонко кричит «страйк!», когда кожаный снаряд со свистом рассекает воздух; шелестят листья, мяч навсегда исчезает в бескрайнем лесу. Отец раскатисто смеется — на его лице читается гордость, а мать с нежной улыбкой на губах просит не кричать так громко, малышка только-только заснула…
Картинка будто подернулась мутной пеленой; двор стал меньше, а вместо пластмассового кукольного домика под деревом взгромоздился экскаватор с ручным управлением; в ковше разместилась целая армия зеленых солдат. Мой Арчи с боевым кличем кружит с клюшкой по двору и отправляет резиновые мячи один за другим прямиком в ворота — отец со смехом успевает отбить только один. Я помогаю маме разливать лимонад в высокие, полные льда стаканы, пока она выкладывает свежее печенье на блюдо. Еще минута, и она властно отправит хоккеистов мыть руки, а потом скажет мне не сутулиться и заправит за ухо выбившуюся прядь…
Я заморгала и будто оглушенная вырвалась из лап непрошенных воспоминаний, хватаясь за единственное прямостоячее создание, чтобы не упасть. Теплые ладони Мэнголда уверенно удержали меня на месте, пока сосредоточенный взгляд следил за меняющимся выражением моего лица. Он не говорил ни слова и просто ждал, пока мой пульс успокоится, пока я перестану дрожать как осиновый лист. Сколько времени, интересно, мы так простояли? Я — утонувшая в воспоминаниях, он — пытаясь понять, что со мной происходит.
— Прости. — Я осторожно отстранилась и уткнулась взглядом в землю, добираясь до широкой скамейки в тени старого дуба. Я чувствовала себя сбитой с толку и попросту уставшей, хотелось разобраться
Алекс расторопно смахнул со скамейки пожелтевшие листья, и мы безмолвно расселись по углам, несколько минут прислушиваясь к успокаивающей тишине вокруг. Мне здесь нравилось; ощущался необыкновенный шарм в незначительных, но таких завораживающих деталях их семейного дома: на ветви дуба висел резной деревянный скворечник, а будка для собаки была украшена блестящими бусинами и утеплена изнутри. Над входом выложили и имя питомицы: «Тесс».
— Когда увидел вас внизу, я сначала решил, что твой отец приехал по мою душу. Забрать если не в полицию, то в дурдом.
Его голос звучал тихо и расстроенно, едва ли не сливался с шепотом ветра. Он поддевал ногтем облупившуюся краску, ошметки которой исчезали в траве. Мне стало неуютно; я передернула плечами, пытаясь согреть ладони собственным дыханием: было жутко и одновременно холодно от его слов. Ведь именно такую судьбу я и пророчила ему вчера, наблюдая, как белая подушечка гребешка беспомощно утопает в соевом соусе.
— Он ведь был в приемном отделении, когда в начале этой недели меня доставили в больницу. — Алекс невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль; лицо вытянулось и стало неподвижным, шевелились одни лишь губы. — В ту ночь я чувствовал себя практически так же, как и в пятницу. Я не мог контролировать свое тело. Разгромил добрую часть кухни, как будто искал что-то, а потом… — его голос совершенно сошел на нет, глаза блестели, а дрожащие уголки губ поползли вниз.
Я затаила дыхание и неосознанно приблизилась, в надежде услышать концовку. Будто слепая, я пыталась нащупать табличку со шрифтом Брайля в его руках. Он мог не придать значения своему поведению, какой-нибудь маленькой детали, которая окажется едва заметной россыпью правды. Ключом от всех дверей.
— Что было потом? — едва слышно спросила я, с силой сжимая деревянную спинку.
Он резко выпрямился, сделал глубокий вдох и на долгую минуту закрыл глаза.
— Потом я провалялся в больнице весь день; меня накачали какой-то неведомой дрянью. Вся их аппаратура признала меня полностью здоровым. А на следующий день я лишился машины. — Он обвел меня многозначительным взглядом и едва заметно улыбнулся. Попытался обернуть сказанное в шутку.
Откуда внутри меня эта твердая уверенность, что концовка его истории настолько сильно важна? Как навязчивая идея, которую проталкивает оголтелое шестое чувство. Меня должен был напугать его рассказ, заставить передумать и сбежать, но вместо это я чувствовала солидарность. Мне хотелось не сторониться, а понять.
— Мозгоправы и их лекарства тут бесполезны. Как и рентгеновские снимки. — Мой голос стих, утопленный в шелесте облетающей листвы и звоне скрипучих ветвей.
— Снова ты недоговариваешь. Сколько в тебе сокрыто тайн, Лиззи? — с жаром вопрошал парень, требовательно распахивая глаза. — Проси все, что угодно, но я никогда не смогу забыть тот случай на парковке. — Он импульсивно взмахнул ладонью, но потом беспомощно уронил ее на колени. — Я ведь знаю, ты можешь объяснить мне все…
Я сглотнула, чувствуя, что сама загнала себя в невероятно щекотливую ситуацию. Он как будто не понимает, что я…