История Нового Каллена — Недосягаемая
Шрифт:
Таня часто слезно молила Кейт не усердствовать в своем лечении, в упрямом возвращении меня в реальность. Танино ледяное сердце разрывалось от вида моих беспомощных слез, а мне было комфортнее устроиться в ее объятиях и получить все, что душе угодно, чем боязливо признать, что слезы когда-то кончаются; в самый последний момент, когда ты уже готова поверить, что в них задохнешься. И, когда ты наконец перестаешь рыдать, ты видишь все ясно и четко, прежде чем навсегда отпустить. Чувство вины за то, что была бесконечно зла на родителей до самой последней секунды их прерванной жизни. Всепоглощающая любовь к брату, несовместимая с желанием независимости. Кейт однажды-таки добилась от меня
Вот он — мой дьявол. Мое нежелание смотреть в несовершенное прошлое. Вот она, моя невосполнимая потеря, которая, как черная дыра, засасывает внутрь все светлое и чистое во мне. А снаружи остается шаткая, полупрозрачная оболочка, набитая соломой и поролоном, способная вести себя только как неуверенная, нервная, капризная и своенравная девчонка с лицом совершенно другого человека. Человека, который, похоже, все-таки погиб на борту Боинга.
Свернувшись под мягким, тяжелым одеялом, я дрожала в мучительном ознобе, невидящим взглядом уставившись в темноту. Таня, ты любишь не того, кого спасла. Ты хочешь видеть во мне ответственного и здорового ребенка. А я по-настоящему, глубоко больна. Травмирована несправедливым убийством всей моей семьи. Требовательной и дальновидной матери, которую так часто напоминал мне доктор Каллен; спокойного и внимательного отца, который понимал меня во всем, помогал найти выход из самой безнадежной ситуации, прямо как эмпат Джаспер; моего бесценного брата, черты которого я будто выискиваю на лицах всех окружающих меня людей. И никакие бездумные поездки на другой конец штата, никакие ссоры с одноклассниками и первоклассный виски не могут заглушить ту боль, ту агонию внутри меня, которая терзает меня уже почти три года.
Если бы только найти лекарство, яд, святую воду, способные искоренить эту боль, я бы пошла на что угодно. Мне не нужен никакой священник. Я всеми силами хотела сама вытравить, задушить демона внутри себя и почувствовать вкус жизни. Снова. Как здоровый человек.
Уже засыпая, я машинально отметила странное убеждение: я думаю о смерти родных, как о убийстве, а не о катастрофе. Никогда я не пыталась убедить себя в неисправности самолета, мной двигало глубокое осознание присутствия чужой воли. Есть ли в этом хоть какая-то значимость? Смогу ли я вернуться в человеческий мир, если наконец-то четко осознаю, что именно случилось?
I need a doctor, call me a doctor to bring me back to life.
========== Глава Девять ==========
Комментарий к Глава Девять
Прошу прощения за такую огромную задержку. Возникли сложности с одним фрагментом, исправляли в последний момент.
Всем приятного прочтения.
P.S. DOCtor2319, я очень хотела написать бонус главу по вашему образу и подобию, но пока не нашлась со словами. Спасибо, что создали ту прелестную вещицу. Однажды, возможно, я повторю ваш опыт и перед этой главой появится маленький бонус.
– Leigh
Я поймала себя на том, что стою без движения вот уже несколько минут и наблюдаю, как о глубокую мраморную
Вчерашний день измотал меня, как марафон, проведенный в пустыне, и я была бы рада забыться во снах, которые никогда не запоминаю. Но сегодня мое сознание упрямо держалось за реальность, и та с такой тошнотворной болезненностью отзывалась в памяти, будто меня бросили на раскаленную докрасна сковородку, будто голышом заставили пройти по Пятой Авеню в Нью-Йорке.
Я была пленницей в собственном теле, была не в силах контролировать даже навязчивые мысли, последний оплот моего растерзанного «Я». Мне не переставало приходить в голову — я несчастна, я несчастна, я несчастна. Что даже нежные объятия Марвел, роскошные платья всех цветов и фасонов, которые мне некуда надеть, даже самые дорогие подарки не вызывают и намека на искреннюю улыбку. День ото дня я задыхаюсь от одной только мысли о том, что когда закончатся отвлекающие меня безделушки, когда Таня невольно отдалится еще сильнее, я не перенесу этой выжигающей пустоты внутри себя. Я не найду еще одного стимула жить.
Однажды я согласилась на лекарства, что настойчиво предлагала мне Кейт. Сперва я начала спать еще хуже, длинными холодными ночами куталась в шерстяной плед и дрожала не от озноба, а от бурлящего котла непрошеных эмоций. Я едва могла сосредоточиться даже на шоу о кухонных баталиях под руководством Гордона Рамзи [1], теряла нить разговора с Таней, питалась одним только чаем, который к концу дня отправлялся в унитаз вместе с попытками матери накормить меня хоть чем-нибудь более существенным.
Но шли дни, разворачиваясь в бесконечно мучительные недели, после которых мне, в конце концов, стало хоть чуточку легче. Когда казалось, что я вымоталась до галлюцинаций и круглосуточной паранойи, я наконец сумела выспаться. Когда исхудала до выступающих на щеках скул, принялась готовить под руководством Джейми Оливера [2] и изредка говорить. Я поделилась с Кейт своим секретом об Арчи, тогда же рассказала ей и о моей родной матери. Но такие резкие перемены не обрадовали, а напугали меня. Казалось, эта легкость, это спокойствие не были заслужены. Словно из-за моей беспечности и радости где-то далеко страдают те, кого я не смогла спасти, кто остался мертв раз и навсегда.
С тех пор я перестала принимать Ксанакс, уговорила Таню как-нибудь поехать и развеяться в Канаду и по пути вновь погрязла в бесконечно болезненном чувстве вины. Ей приходилось оставлять меня одну в отелях, чтобы найти себе пищу, а я, терзаемая изнутри стаей голодных бродячих собак, в полубессознательном состоянии взбиралась на крыши монолитных Хилтонов и Мариоттов, пытаясь разглядеть чернеющие небеса, умолить маленького принца вернуться или забрать меня вслед за собой…
_____
[1] Гордон Рамзи — знаменитый британский шеф-повар, один из ведущих популярного шоу «Лучший повар Америки».
[2] Джейми Оливер — английский повар, ресторатор, телеведущий, популяризатор домашней кулинарии и здорового питания.
_____
…Вчерашняя вспышка матери вскрыла меня скальпелем как один большой гнойный нарыв; жалость Карлайла заставила почувствовать себя ничтожной и беспомощной; искреннее дружелюбие Эмметта совершенно противоречило событиям того дня. А ночью меня поджидал ядовитый и самый раздражающе реальный сон, который только могло породить мое уязвленное, растрескавшееся сознание.