История, рассказанная в полночь
Шрифт:
Куксон мигом вообразил себе то, что рассказал приятель, даже о зеркальной тени позабыл.
Дошли до крыльца, остановились.
Трактир был погружен во тьму, лишь светились окна, где возле очага охранял Граганьяру храбрый Фирр Даррик.
Куксон первым взбежал по ступенькам крыльца: хотелось как можно скорей убраться с улицы, укрыться за дверью трактира. Оно, конечно, дверь — ненадежная защита от призрачного убийцы, но все же….
В траткире было тихо, горело несколько ламп.
— Все спокойно? — спросил
— Спокойно и тихо, как в потухшем очаге. Лично я не волнуюсь совершенно, — отважно заявил Граганьяра, однако цвет пламени говорил совсем о другом.
Фирр Даррик сидел возле очага, поднялся.
— Спокойно, — подтвердил домовой.
Гоблин Куксон оглянулся на Грогера: стало вдруг совестно за собственную трусость. Грогер-то, в отличие от него, держится молодцом, сразу ясно: уж его-то не запугать, не устрашить!
— Обойду все, проверю, — объявил Куксон, твердо решив не поддаваться панике и страху.
Решительно обошел зал, заглянул на кухню — для порядка.
На кухне было пусто, тихо, медные кастрюли, выстроенные в ряд, поблескивали в лунном свете.
— Все спокойно, — сообщил он друзьям, устроившимся возле очага.
Затем по темной скрипучей лестнице Куксон поднялся наверх: тут имелось несколько комнат, которые Хегита когда-то сдавала постояльцам. Потом, правда, перестала это делать: во-первых, хлопотно, денег приносило мало, а, во-вторых, в трактире появился Граганьяра и дела пошли лучше.
Оказавшись в коридоре, Куксон сначала вполголоса заклинание личной охраны пробормотал (второго круга, для ординарных ситуаций. На тот же случай, если ситуация неординарной станет, у него другое заклинание имелось, новейшего изобретения), огляделся: никого. Да и кому здесь быть? Теперь можно было и вернуться, но гоблин решил выдержать характер и пройтись по коридору: лично все осмотреть и проверить.
Годы службы в Ведомстве по делам магии выработали в нем дотошность, въедливость и внимание к мелочам: взялся что-то делать, так делай добросовестно! Молодые гоблины, только-только начавшие трудиться в Ведомстве, втихомолку занудой его называли — Куксону об этом прекрасно известно было.
Он прошелся по коридору, освещаемому лишь парой масляных ламп, заглянул в одну комнату, в другую.
Приятно убедиться, что днем Фирр Даррик времени не терял: все зеркала завешаны, как и полагается.
Гоблин Куксон дошел до конца коридора и повернул обратно.
Двигался он бесшумно, прислушиваясь к каждому шороху, думал то о Мейсе (хоть бы маги поскорей из тюрьмы убрались!), то о неумирающих, то о проклятой зеркальной тени, то, ни с того, ни с сего, о лепреконе, крысой обернувшемся. От души надеялся, что маги его не отыщут и уйдут, несолоно хлебавши, да только вряд ли ему так повезет. Гильдия-то на поиски беглеца, наверное, лучших из лучших отправила…
Куксон сокрушенно вздохнул, покачал головой.
Остановился
Вдруг Куксон замер.
Накатил беспричинный страх, даже не страх, а ужас, да такой, от которого у гоблинов на ушах волосы дыбом встают.
Показалось вдруг, что за спиной стоит кто-то, да так близко, что…
Куксон выхватил из кармана осколок зеркала и резко обернулся.
Никого.
— Фу-у-у-у… — выдохнул гоблин.
Помедлил немного, успокаивая бешено бьющееся сердце, и двинулся дальше, поминутно озираясь. Беспокойно как-то на душе стало, тревожно.
Вот дойдет он сейчас до лестницы и спустится в зал. Ночь пройдет, утро настанет. Если понадобится, он и следующую ночь друзей охранять станет, потому что друзья для гоблина — это все! А если зеркальная тень сюда сунется, плохо ей придется!
Куксон быстро оглянулся: никого.
Возможно ли, чтобы зеркальный убийца каким-то образом пронюхал, что отыскалось против него оружие? Непременно он тогда устрашится, скроется в зеркалах и никогда больше не появится!
Куксон покачал головой.
Нет, это вряд ли… зеркальный мастер воли своей на этой стороне жизни не имеет, во всем подчиняется хозяину, его вызвавшему. А в том, что у тени имеется хозяин, который ею управляет, гоблин Куксон не сомневался. И казалось ему почему-то, что хозяина этого он знает… догадаться бы еще, кто это!
Куксон уже подошел к лестнице, как вдруг заметил приоткрытую дверь, ведущую в комнату. Это, как припомнил гоблин, даже не комната была, а большой чулан, где Хегита разный хлам держала: старые стулья, продавленные кресла и прочее.
Куксон отворил скрипнувшую дверь и, стоя на пороге, окинул взглядом помещение.
Комод, стулья, сломанная вешалка для шляп, пара мешков, чем-то туго набитых, кресло, с продранной обивкой, а в дальнем углу зеркало стоит, к стене прислонено, укутано большой скатертью. Молодец Фирр Даррик, ничего не забыл, не упустил из виду! Ну, да домовые — они все такие: старательные, ответственные.
Вдруг Куксон нахмурился.
Молодец-то молодец, да только скатерть немного сползла и в полутьме поблескивает уголок зеркала. Непорядок!
Куксон вошел в чулан. Пахло здесь сухими травами, развешанными под потолком, воском да старой кожей.
Гоблин приблизился к высокому зеркалу (и откуда такая дорогая вещь у Хегиты? Ах, да! Какой-то торговец преподнес, в надежде на взаимность. Потом, правда, ознакомившись с характером вдовушки поближе, на взаимности уже не настаивал, наоборот, видеться с Хегитой старался как можно реже, а в трактир и вовсе заходить перестал, даже подарок обратно не забрал), попытался дотянуться до верхнего угла — не получилось.