История, рассказанная в полночь
Шрифт:
— Ты уже сидишь, — сказал Фирр Даррик, обеспокоенно переглянувшись с Грогером.
— Тогда прилечь…
Он сполз по стенке и устроился на полу, сложив руки на груди. Странная безмятежность овладела вдруг гоблином Куксоном.
— Откуда ты здесь взялся? — поинтересовался он, взирая на Синджея снизу вверх. — Разве ты не должен быть сейчас в Ивовой заводи и ловить хоглена? Ты нас бросил, а мы тут… и я… ты слышал, что говорили? Я храбро сражался, чуть не погиб!
Внезапно мысль о собственной
— Пришлось вернуться с половины дороги, — сообщил Синджей, странно поглядывая на Куксона.
— Вот как? И зачем?
— Понял, что если не вернусь, одного глупого гоблина порежут на мелкие кусочки. Ведь он, этот гоблин, непременно решит погеройствовать, вместо того, чтобы дождаться боевого мага!
Куксон фыркнул, еле сдерживая смех.
— А как же твоя клятва призраку? Как же хоглен? — весело осведомился он. — Или ты думаешь, я тебе устрою еще один побег из тюрьмы? Хи-хи, даже не надейся!
Синджей помрачнел.
— Я не надеюсь. А клятва…
Он подавил вздох.
Куксон благодушно улыбнулся.
— А хорошо, наверное, в Ивовой заводи, — мечтательно проговорил он. — Птички поют… бабочки летают, пчелки жужжат… эх, посидеть бы сейчас на бережку, поудить рыбку!
— И все-таки пациент меня сильно беспокоит! — заявил Фирр Даррик, державший в руках жестяной тазик с водой. — Он явно заговаривается. Дело плохо.
— Поудить рыбку? — переспросил Грогер. — Куксон, на улице зима!
Тот опечалился.
— Да что ты говоришь? Значит, с рыбалкой не получится? О!
И Куксон всхлипнул.
— Поразительно! — изумленно воскликнул Фирр Даррик. — Мне довелось увидеть плачущего гоблина! А ведь утверждают, что гоблины не способны плакать. Как жаль, что я временно отошел от лекарских дел и ни с кем не могу поделиться этим удивительным открытием!
— Глупости, — ответил Куксон, заливаясь слезами. — Гоблины на все способны! Разве только магию творить нам не дано… почему, почему?! Даже люди могут это делать, а им-то до гоблинов ой-ой как далеко!
Маленький домовой выпустил из рук таз.
— Что он мелет? Что с ним?!
Синджей ухватил Куксона на шиворот и рывком поставил на ноги.
— Я знаю, что с ним, — сообщил он. — Он немного не в себе, после того, что произошло. Такое случается. Это дело поправимое. Обычно, в чувство приводит хорошая плюха…
— Нет, — решительно сказал Грогер.
— Тогда дайте ему чего-нибудь выпить да покрепче.
Фирр Даррик исчез.
…Через несколько минут гоблин Куксон сидел за столом возле очага, остекленевшими глазами уставившись на глиняную кружку, стоявшую на столе.
— Еще стаканчик? — участливо спросил Фирр Даррик, протягивая сухарик. — Как на вкус?
— Что это?! —
— Домашняя наливочка из волчьих ягод. Наш повар изготовил.
— Ваш повар?! Так я и думал! Узнаю почерк отравителя! Мне колдун Токасий все про него рассказал, все! Он…
— Куксон, успокойся! — протрещал Граганьяра.
— «Успокойся»? Да меня только что чуть не отравили! А до этого — чуть не убили! И ты говоришь «успокойся»?!
Отдышавшись и закусив сухарем, Куксон перестал кипятиться и успокоился.
Синджей поставил локти на стол и переплел пальцы.
— Рассказывай, Куксон. Обо всем по-порядку и подробно. Про бабочек не надо, давай сразу о том, что вы с Грогером задумали. Почему это вы решили сами сразиться с зеркальной тенью? Боевыми магами себя возомнили?
— А что нам оставалось делать? — огрызнулся гоблин Куксон, в то время, как синеносый домовой ловко перевязывал ему руку, порезанную зеркальной тенью. — Ты нам помочь не пожелал, а Брисс от Лангедака далеко.
— Говори, — повторил Синджей. — Но сначала объясни, откуда у тебя вот это?
И он кивнул на осколок волшебного зеркала, что лежал посередине стола.
Куксон принялся рассказывать..
Говорил долго, время от времени в разговор вступал то Грогер, то Фирр Даррик, даже Грганьяра свою лепту внес.
Синджей слушал внимательно, перебил только один раз:
— Ты поклялся «страшному чучелу» отомстить за Пичеса?
И взглянул на край стола, где возлежал «чучел».
— Бонамуру, — сухо поправил гоблин. — Это друг Пичеса.
— Вот этот зеленый урод, набитый соломой? — уточнил Синджей.
— Он самый, — кратко ответил Куксон. — И я свою клятву сдержу. Мы, гоблины, пустыми обещаниями не бросаемся!
— Клятву, значит? — неопределенным тоном переспросил Синджей.
Куксон смутился.
Вспомнил, что и Синджей в свое время клятву дал, а он, Куксон, большого значения этому не придал. Получается, что его, Куксона, клятвы — важны, а другие…
Он отвел глаза.
— Ладно, — вздохнул Синджей. — Что с тобой делать, упрямый ты гоблин? Клятва, так клятва. Говори дальше.
Куксон закончил рассказ и умолк.
Остальные тоже молчали.
— Но кто же имеет власть над зеркальной тенью? — задумчиво пробормотал Фирр Даррик. — И когда она снова появится? Вдруг после сегодняшнего хозяин прикажет ей выждать день-другой?
Куксон всполошился.
— Что? Как?! Мы не можем ждать день-другой! — в отчаянии воскликнул он. — Через день-другой Синджей снова в тюрьме будет, а без него…
Тут Куксон спохватился и умолк, позеленев от смущения. Да что с ним такое? Всегда он был гоблином учтивым, деликатным, куда же теперь его хорошие манеры подевались?