История Рима от основания Города

Ливий Тит

4. (1) Пока лигурийская война сосредоточилась вокруг Пизы, другой консул, Луций Корнелий Мерула, провел свое войско по дальним окраинам лигурийской области в землю бойев, где война велась совсем по-другому: (2) тут консул выстраивал войско к сражению, а враги уклонялись от боя. Не встречая сопротивления, римляне разбредались для грабежа; бойи позволяли безнаказанно грабить свое имущество, предпочитая не ввязываться из-за него в сражение. (3) Достаточно опустошив все огнем и мечом, консул покинул вражескую землю и двинулся к Мутине9. Войско шло беспечно, словно в замиренной стране. (4) Увидев, что неприятель уходит из их пределов, бойи украдкой тронулись следом, подыскивая место для засады. Ночью они обошли римский лагерь и заняли теснину, по которой должно было проходить римское войско. (5) Но им не удалось скрыть своих приготовлений, и консул, имевший обыкновение сниматься с лагеря еще затемно, на этот раз дождался рассвета, чтобы избежать ночного переполоха при внезапном сражении. Двинувшись в путь поутру, он тем не менее отправил на разведку конный отряд. (6) Получив сведения о численности и расположении неприятеля, Корнелий велел солдатам сложить вместе всю их поклажу, а триариям10 приказал возвести вокруг вал. Остальное войско он выстроил в боевой порядок

и двинулся на врага. (7) Так же поступили и галлы, убедившись, что их хитрость раскрыта и что предстоит биться в открытом и честном сражении, где победа будет на стороне истинной доблести.

5. (1) Битва началась около второго часа. В первых рядах сражались союзники – левое крыло и отборный отряд11 – под командой двух легатов из бывших консулов: Марка Марцелла и Тиберия Семпрония12, консула минувшего года. (2) А нынешний консул находился то у передовых знамен, то при легионах, стоявших в запасе, – он следил, чтобы они в жажде боя не рванулись вперед прежде, чем подадут знак. (3) По его приказу военные трибуны Квинт и Публий Минуции вывели конницу этих легионов из ее обычного места в строю на открытое место, откуда она по знаку консула должна была ринуться на врага. (4) Когда он отдавал эти распоряжения, гонец от Тита Семпрония Лонга принес весть о том, что союзники из отборного отряда не выдержали натиска галлов, большинство их перебито, (5) а уцелевшие растеряли боевой пыл, одни от усталости, другие от страха. Пусть-де консул, если сочтет это нужным, отправит на выручку один из двух легионов, пока не случилось позора. (6) Был послан второй легион, а остатки отборного отряда отведены. С приходом свежих сил битва возобновилась. Легион наступал, тесно сомкнув ряды: левое крыло было из боя выведено, а правое выдвинуто вперед. (7) Нещадно палящее солнце томило галлов, чьи тела совсем не переносят жары, но в плотном строю, опираясь друг на друга или на свои щиты, они еще сдерживали натиск римлян. (8) Заметив это, консул приказал Гаю Ливию Салинатору, командовавшему союзнической конницей13, ударить по ним, разгорячивши коней, а легионной коннице – стоять наготове. (9) Конники, налетев, сперва потеснили и смяли, а потом и рассеяли ряды галлов, но до бегства дело не дошло – (10) воспрепятствовали вожди, которые древками били испугавшихся в спины, понуждая вернуться в строй, этого, однако, не допускали конники, уже разъезжавшие среди них. (11) Консул заклинал воинов приложить последнее усилие – победа уже почти в их руках: пусть они наступают, пока враг в смятении и трепете. Если же они позволят им восстановить ряды, то битву придется начинать заново и исход ее будет неясен. (12) Знаменосцам он приказал нести знамена вперед, и вот всеобщим усилием противник был наконец отброшен. Когда враги обратили тылы и повсюду началось повальное бегство, вдогонку была пущена легионная конница. (13) В тот день было перебито четырнадцать тысяч бойев, живыми взяты тысяча девятьсот два человека, из них конников семьсот двадцать один с тремя их предводителями, боевых знамен – двести двенадцать; повозок – шестьдесят три. (14) Не без крови далась римлянам эта победа: пало свыше пяти тысяч солдат – римлян и союзников, двадцать три центуриона, четыре префекта союзников и военные трибуны второго легиона Марк Генуций, Квинт и Марк Марции.

6. (1) Письма от обоих консулов прибыли почти одновременно. Луций Корнелий сообщал о сражении с бойями под Мутиной, а Квинт Минуций писал из-под Пизы, что (2) хотя проведение выборов и входит в его обязанности, однако положение в Лигурии столь неустойчиво, что его уход погубил бы союзников и повредил государству. (3) Так что, если отцы-сенаторы сочтут это нужным, пусть пошлют к его сотоварищу, чья война уже, можно сказать, окончена, и повелят ему вернуться в Рим к выборам. (4) Если же тот станет отказываться от дела, которое по жребию досталось другому, то он, Минуций, выполнит любое распоряжение сената. И все-таки пусть еще и еще раз подумают, не предпочтительнее ли для государства прибегнуть к междуцарствию14, чем допустить, чтобы консул оставил провинцию в таком положении. (5) Сенат поручил Гаю Скрибонию отправить двух посланцев из сенаторского сословия к консулу Луцию Корнелию, (6) с тем чтобы доставить ему письмо его сотоварища к сенату и сообщить, что если Корнелий не намерен явиться в Рим и провести выборы должностных лиц, то сенат готов скорей согласиться на междуцарствие, чем отзывать Квинта Минуция в разгар войны. (7) Посланцы принесли ответ, что консул собирается приехать для избрания должностных лиц.

(8) В сенате был спор по поводу письма Луция Корнелия, сообщавшего об удачном сражении с бойями, (9) так как легат Марк Клавдий15 частным порядком написал очень многим сенаторам, что за хороший исход дела надо благодарить счастье народа римского и доблесть воинов, а вот консулу обязаны римляне большими потерями и тем, что неприятельское войско, (10) которое вполне можно было уничтожить, сумело уйти. Потери, писал он, были чересчур велики оттого, что оставленные в запасе с запозданием явились на смену уже обессиленным; а враги ушли прямо из рук потому, что легионной коннице слишком поздно подали знак и не разрешили преследовать пустившихся в бегство.

7. (1) Было решено не принимать по этому делу опрометчивых решений, а отложить обсуждение, пока сенат не соберется в более полном составе. (2) Да и другая забота была насущнее: граждане изнемогали от ростовщичества. Хотя один за другим принимались законы, ограничивавшие ссудный процент16 и тем обуздывавшие алчность, беззаконие нашло для себя лазейку, долговые обязательства переписывались так, чтобы кредиторами значились в них союзники, на которых эти законы не распространялись17: таким образом, свободно устанавливаемый процент разорял должников. (3) Ища способа сдержать ростовщичество, назначили день (это был день приближавшегося праздника Фералий18), после которого союзники, что захотят ссужать римских граждан деньгами, должны будут заявлять об этом, а суд о взыскании денег, данных взаймы после этого срока, будет вестись по тем законам, по каким пожелает должник. (4) После того как эти заявления обнаружили множество долговых сделок, заключенных мошеннически, народный трибун Марк Семпроний с одобренья сената представил собранию народа свое предложение, (5) и собрание постановило19, что отныне союзники и латины будут подчинены тем же законам о долговых обязательствах, что и римские граждане20. Вот что произошло в Италии – дома и на войне.

(6) Испанская война оказалась не такой уж и страшной,

а слухи о ней – преувеличенными. (7) Гай Фламиний захватил в Ближней Испании оретанский город Инлукию21, а затем отвел войско на зимние квартиры. В течение зимы произошло несколько сражений, не стоящих даже упоминания, – скорее с разбойниками, чем с неприятелем. И все-таки шли они с переменным успехом, и в них гибли воины. (8) Больших успехов добился Марк Фульвий22; под городом Толетом он вступил в открытый бой с вакцеями, веттонами и кельтиберами23. Войско этих племен он разгромил и обратил в бегство, а царя Гилерна взял в плен.

8. (1) Так шли дела в Испании, а между тем уже приближался день выборов. И консул Луций Корнелий, оставив при войске легата Марка Клавдия, прибыл в Рим. (2) В сенате он обстоятельно рассказал о своих действиях и о положении в своей провинции. (3) Он попенял отцам-сенаторам за то, что бессмертным богам не были оказаны почести, а ведь война, и немалая, была счастливо завершена одной-единственной битвой. Затем консул потребовал, чтобы принято было решение о молебствии и триумфе. (4) Однако, прежде чем было внесено о том предложение, Квинт Метелл, бывший консул и бывший диктатор24, заявил, что одновременно с письмом консула к сенату большинство сенаторов получило также письмо и от Марка Клавдия Марцелла, и письма друг другу противоречат. (5) Тем самым обсуждение всего дела откладывается, как требующее присутствия авторов обоих писем. Ведь и он, Метелл, ожидал, что консул, осведомленный о каком-то ему враждебном письме своего легата, собравшись в Рим, возьмет и его с собою. (6) Тем более что даже уместнее было бы передать войско Титу Семпронию, который облечен властью, а не легату25. (7) Ну а теперь дело выглядит так, будто здесь умышленно отстранен от участия в разбирательстве тот, кто мог бы и сам повторить им написанное и обосновать сказанное перед всеми, а скажи он что-то облыжно, мог бы и быть оспорен, – так в конце концов правда и выяснилась бы до конца. (8) Итак, заключил Метелл, он считает, что покуда не следует выполнять ни одного из требований консула.

(9) Но Корнелий продолжал так же упорно настаивать, что следует принять решение о молебствии и позволить ему вступить в Город с триумфом. Однако тут народные трибуны Марк и Гай Титинии заявили, что буде сенат и примет об этом деле решение, они воспользуются своим правом вмешательства.

9. (1) Цензорами были избранные в минувшем году Секст Элий Пет и Гай Корнелий Цетег26. (2) Корнелий принес очистительную жертву27; граждан при переписи оказалось сто сорок три тысячи семьсот четыре28. В тот год было половодье, и Тибр затопил низкие места в Городе. (3) Около Флументанских ворот некоторые строения обрушились. В Целимонтанские ворота29 ударила молния, как и в стену по обе их стороны. (4) В Ариции, Ланувии и на Авентине прошли каменные дожди. Из Капуи сообщали, что огромный рой ос прилетел на форум и сел в храме Марса; осы были с тщанием собраны и преданы огню. (5) Децемвирам по случаю этих знамений велено было обратиться к Книгам. Объявили девятидневные жертвоприношения и молебствия, Город был очищен подобающими обрядами. (6) В те же дни, по прошествии двух лет после обетования, Марк Порций Катон посвятил храмик Деве Победе около храма Победы30.

(7) В тот год триумвиры Авл Манлий Вольсон, Луций Апустий Фуллон и Квинт Элий Туберон, который и внес о том предложение, вывели латинскую колонию во Френтинскую крепость31. (8) Туда явились три тысячи пехотинцев и триста конников – для столь обширных земель число это было скромным. (9) Дать смогли бы по тридцать югеров на пехотинца и по шестьдесят на конника. Но по почину Апустия третья часть земли была исключена из раздела с тем, чтобы впоследствии туда можно было приписать новых колонистов, которые изъявили бы такое желание. В итоге пехотинцы получили по двадцать, а конники по сорок югеров.

10. (1) Год [193 г.] уже заканчивался. Как никогда ранее разгорелись страсти при консульских выборах. (2) Среди соискателей должности были многие могущественные люди – патриции и плебеи32: Публий Корнелий Сципион, сын Гнея, недавно оставивший после больших побед провинцию Испанию33; Луций Квинкций Фламинин, что начальствовал над флотом в Греции; Гней Манлий Вольсон – (3) это патриции, а плебеи – Гай Лелий, Гней Домиций, Гай Ливий Салинатор, Маний Ацилий34. (4) Но все взоры были устремлены на Квинкция и Корнелия: оба патриция притязали на одно и то же место, за каждого говорила его недавняя воинская слава, (5) и наконец, главное: соперничество разжигалось братьями соискателей – двумя знаменитейшими полководцами своего времени35. Публий Сципион стяжал большую славу – но ей сопутствовала и большая зависть. Слава Квинкция была более свежей – ведь он справлял триумф в том же году36. (6) К тому же Сципион уже десятый год был постоянно у всех на глазах, а пресыщаясь великим человеком, люди уже не так чтят его. После победы над Ганнибалом Сципион был еще раз консулом, а также цензором37. (7) У Квинкция же все почести были новыми и совсем недавними, что располагало к нему народ: после своего триумфа он еще ничего не просил у народа и ничего еще не получал. (8) Квинкций говорил, что просит за родного, а не двоюродного брата, за легата и помощника в войне: ведь сам он командовал на суше, а брат его – на море. (9) Своими доводами он добился того, что его кандидат получил предпочтение. Его сопернику не помогли ни хлопоты брата, Сципиона Африканского, ни усилия всего рода Корнелиев, ни то, что выборы проводил консул Корнелий, ни даже предваряющее суждение сената38, который некогда объявил нынешнего соискателя лучшим из граждан, достойным принять Идейскую Матерь, прибывшую в Город из Пессинунта39. (10) Консулами были избраны Луций Квинкций и Гней Домиций Агенобарб: настолько же бессилен оказался Сципион Африканский и при избрании консула-плебея, хоть и поддерживал Гая Лелия. (11) На другой день были избраны преторы: Луций Скрибоний Либон, Марк Фульвий Центумал, Авл Атилий Серран, Марк Бебий Тамфил, Луций Валерий Таппон и Квинт Салоний Сарра. В том году примечательным было эдильство Марка Эмилия Лепида и Луция Эмилия Павла. (12) Они осудили многих скотопромышленников40 и на взысканные с них деньги поставили вызолоченные щиты на кровле храма Юпитера. Построили они и два портика: один за воротами Трех Близнецов, присоединив к нему склады на Тибре, а другой – от Фонтинальских ворот к алтарю Марса, так, чтобы через него ходили на Марсово поле.