История русских обителей Афона в XIX–XX веках
Шрифт:
Одной из самых страшных иллюстраций этих событий является гибель иеросхимонаха Моисея – настоятеля келльи Сщмч. Игнатия Богоносца. Он по просьбе Хиландарского монастыря построил уединенную келлью Всех Святых на Иваннице, где ныне находится пристань сербского монастыря. Здесь он любил уединяться, здесь и разыгралась страшная трагедия. Произошла она в ночь с 9 на 10 марта 1908 г. – на праздник 40 мучеников севастийских. В и часов ночи злоумышленник приставил лестницу к стене и взобрался на крышу, на которую выходило окно кельи старца, который в это время уже отдыхал. Двумя ударами топора он разрубил раму окна, быстро проник в келью и набросился на о. Моисея, нанося ему удары топором. Старец вскочил с кровати и успел дважды крикнуть. Потерявший разум разбойник отрубил ему руки, нанес до 15 ударов в грудь, по лицу, по голове, по плечам. И даже лежащего старца рубил безо всякой жалости. Затем убийце удалось скрыться. Явно, злодей не ставил своей целью грабеж, все его существо захватила ненависть к старцу, а может, и вообще к русскому человеку.
Когда братья выбили дверь и вбежали в келью старца, «то глазам их представилась ужасная душераздирающая картина убийства. Настоятель бездыханно лежал в луже крови на полу, с зияющими кровавыми ранами, с разрубленной до мозга головой и весь израненный» [150] . Тут же прибыл консул, по требованию посла турецкие власти начали следствие под надзором русского гражданского агента в Македонии Петряева [151] . Подозрение тут же пало на соседа – греческого келлиота. А дальше… Дальше мы ничего не узнаем о результатах этого следствия, как нигде не услышим об этом
150
Монастырь. 1908. № 5. С. 60–63.
151
Петряев Александр Михайлович, впоследствии выдающийся русский дипломат. С 1917 г. – помощник министра иностранных дел. Оказывал влияние на всю балканскую политику. Приказом Троцкого от 13 ноября 1917 г. за отказ подчиниться Совету Народных Комиссаров «уволен от должности без права на пенсию». Впоследствии русский посланник в Болгарии. Во время гонения Стамболийского оказал большую помощь русской диаспоре. Был консулом в Македонии. Затем ведал политикой русского правительства на Ближнем Востоке. Один из образованнейших людей того времени, свободно говорил на 14 языках. После изгнания русской миссии из Болгарии в 1922 году работал в югославском министерстве иностранных дел. Умер в Белграде в 1934 г. На его могилу возложил венок сам сербский король Александр. См.: Часовой. 1934. № 116–117.
На Пасху 1904 г. греки учинили побоище, очевидцем которого был известный в Болгарии публицист и литератор П. Даскалов. Он описал это происшествие в софийской вечерней газете в 1904 г.: «На второй день Пасхи из Протатского храма выносится чудотворная икона [152] . Крестный ход останавливается и в Андреевском скиту, и там служится молебен. В благодарность русские монахи угощали греческих, давали им подарки и даже деньги. В прошлом году почему-то греки не приносили икону в русский скит. Но в этом году они заранее известили русских, что по старому обычаю остановятся в этом скиту. Получив это известие, русские еще заранее послали в Карею угощение, подарки и деньги. Но когда крестный ход направился к Андреевскому скиту, он был остановлен на середине дороги толпою греческих монахов, вооруженных кинжалами, ножами и револьверами. Завязалась рукопашная между теми и другими греками.
152
Вероятно, Божией Матери «Достойно есть»
– Зачем вы несете русским икону, – закричали вооруженные греческие монахи. Набросившись на своих собратьев, они многих избили и ранили… Сопровождающие крестный ход монахи в испуге разбежались. Икону рвали на все стороны… Револьверные выстрелы подняли тревогу в Карее, откуда на место происшествия прибыли турецкие полицейские власти. Русские же монахи Андреевского скита, вышедшие навстречу крестному ходу с чудотворной иконой, возмутившись случившимся, вернулись в скитский собор и отслужили молебен без иконы».
Кроме болгарского публициста П. Даскалова, оказывается, были и другие свидетели этого безобразия. «Я лично в одно из путешествий по Афону, на Пасху 1904 г. наблюдал за кровавым столкновением русских и греков во время крестного хода, о чем и написал в «Биржевых ведомостях», – писал русский монах под псевдонимом «Ст. афонец». Почему этот монах пытался скрыть свое имя, мы узнаем из следующих строк: «…меня благоприятели предупредили, чтобы я не ездил один по Св. Горе, иначе греки убьют» [153] . В этом же материале из письма одного афонца узнаём, что «на Пасху убили одного келлиота, а на фоминой андреевского диакона, ехавшего в Ватопед. На днях один зографский кураджи пропал, и не могут никого поймать». Далее автор подводит итог: есть какая-то здесь шайка, которую сами же греки скрывают. «Кто грабит русских на афонских дорогах? – Греки! Кто стрелял в о. Пантелеймона и убил под ним мула? – Греки!» Еще мы узнаём, что 9 марта 1906 г. вблизи греческого монастыря Иверон произошла кровавая драма, где среди бела дня ограбили русского старца и застрелили мула. Кто это сделал? «Опять-таки те же греки, да еще, пожалуй, под покровительством Протата, который с криком уверяет, что нет разбойников». А кто это – о. Пантелеймон? Тот самый нам уже хорошо знакомый настоятель келльи Воздвиженья Честного Креста Господня, который не побоялся пойти на открытую конфронтацию с националистами. «Теперь за о. Пантелеймоном и наместником его охотятся с целью убить его и тогда вновь уже никого не записывать, с тем чтобы обитель перешла опять в греческие руки» [154] . Единичные случаи? Да им нет числа! Вернулся из России иеросхимонах Пахомий, настоятель келльи Вмч. Георгия Филофеевского монастыря, и в 15 минутах ходьбы от своей келльи подвергся нападению трех с головы до ног вооруженных бандитов. Дочиста ограбили и о. Пахомия, и семерых ехавших вместе с ним братьев. «Трудно добраться до истины, но по всему видно, что неуловимым разбойникам потворствует какая-то власть, ибо все случаи ограбления всегда происходили безнаказанно» [155] , – подводит итог один из авторов журнала «Монастырь». Это данные из одного журнала – может быть, он тенденциозен? Но почти все авторы, пишущие про Афон: и профессор Дмитриевский, и С. Троицкий, и другие – не отрицают ненависти греков к русским, правда, для некоторых из них в этой ненависти виноваты сами келлиоты. Посмотрим воспоминания епископа Петра Ладыгина, бывшего насельником Андреевского скита. В этих воспоминаниях автор описывает, как он подвергся нападению греков-разбойников, и, когда по возвращении в Андреевский скит рассказал это монахам, те поразились, как это автору со своим спутником удалось остаться живым. Очевидно, что разбойники тогда действовали совершенно открыто [156] .
153
Ст. афонец. Угнетение русского монашества на Афоне // Монастырь. 1908. № 4. С. 74.
154
Там же. С. 77.
155
И. К. С Афона // Монастырь. 1908. № 7. С. 67.
156
В «Забытых страницах русского имяславия» в воспоминаниях епископа Петра Ладыгина на с. 424 читаем: «…пришли на источник Божией Матери, где Афанасию явилась Божия Матерь. Там решили завтракать, помолясь Божией Матери. Развели огонь, поставили чайник, а сами пошли в маленькую церковь читать акафист. Я стал на колени у Божией Матери, а Иаков стал в форме против меня и пел «Радуйся, Невесто Неневестная» и «Аллилуйя». Прочитали уже половину акафиста, и вдруг заходят два вооруженных разбойника с кинжалами и револьверами. Один из них здоровый, а другой маленький, стоял в дверях, а я читал акафист на коленях – их не вижу. Почему Иаков перестал петь, я не обратил на это внимания. Подумал, что Иаков вышел смотреть – кипит ли чайник – и читаю свободно. Тот другого заставляет, чтобы этот сразу напал на меня. Но он почему-то не решался. Кончил я акафист, когда встал, то оба разбойника сейчас же вышли на террасу. Мне Иаков потихоньку сказал: «Хотят нас убить». Я ничего не растерялся, не подал им никакого виду. Вышли мы с Иаковом на террасу, и я поздоровался
Но почему мы особое внимание уделили греческому бандитизму на Афоне? Не для того, чтобы усилить или вызвать национальную неприязнь, а чтобы показать подвиг русских келлиотов [157] . Вряд ли, если бы они желали только материального благополучия, то остались бы хоть на один миг на Афоне, где были практически беззащитны. Но ничто не может устрашить русских монахов: ни грабеж монастырей, ни грабеж бандитов, ни ненависть греческих националистов, ни русских либералов. Твердо стоят они на Афонской земле, даже до смерти. «Для чего же эти пять с половиной тысяч отказались от родной земли, зачем удалились в чужую иноземную, неужели только затем, чтобы, как писали некоторые газеты, обманывать весь остальной многомиллионный народ. Да кто хоть раз побывал на Афоне, тот сразу видит по афонскому монашескому быту, что подобное уверение – наглая ложь. Коренной русский крестьянин никогда не станет обманывать, а население русской части Афона состоит из 98% коренных крестьян. Вот если бы Афон состоял из евреев, тогда бы можно было бы сказать все» [158] .
157
Если отбросить неизбежные в подобных случаях эмоции, то станет очевидно, что подобные нападения совершались просто бандитами. Маловероятно, что они имели какую-либо связь с греческими монастырями. Вероятно, это потомки тех, кто грабил и продавал в рабство своих соотечественников в 20-е гг. XIX в.
158
Ст. афонец. Чего должно добиваться русское монашество на Афоне // Монастырь. 1908. № 1. С. 6.
Настоятель келльи Святой Троицы иеросхимонах Нифонт
В 1902 г. четыре большие келльи – Свт. Иоанна Златоуста, Воздвиженья Креста Господня, Святой Троицы, Белозерская келлья Свт. Николая Чудотворца – и входящие в состав «Братства» при содействии генерального консульства явились основателями школы для детей бедных русских жителей столицы Османской империи. Попечителем школы стал директор Русского Археологического института Ф. И. Успенский. Это было очень важным шагом, так как в Турции в те годы весьма активно действовали католические и протестантские миссионеры. Расходы на содержание этой школы взяли на себя эти четыре келльи. В 1913 г. в школе обучалось около 100 человек.
Донской вахмистр К. В. Семерников
Схимонах Константин Семерников, настоятель Златоустовской келльи Иверского монастыря
В 1904 г. усилиями иеросхимонаха Кирилла была создана подобная школа в Сан-Стефано. Первоначально его поддержали старцы упомянутых выше келлий, но постепенно две келльи отказались от поддержки этой школы по понятным трудностям финансового характера. Потом отказалась и третья келлья. И перед старцем келльи Свт. Иоанна Златоустого иеросхимонахом Кириллом встал вопрос, стоит ли продолжать столь непосильное для обители в 100 человек предприятие. К тому же в этот момент о. Кирилл стал игуменом и в Свято-Троицкой Дечанской Лавре. Но именно положение дел в этой русской обители на сербской земле и подтолкнуло о. Кирилла продолжать борьбу с непосильными трудностями. Именно здесь о. Кирилл ощутил необходимость в пастырях, которые должны быть к тому же и миссионерами на опустошенной и в физическом, и в духовном смысле сербской земле. И школа стала действовать. Это была трехгодичная школа, куда принимались молодые люди 13–22 лет, умеющие читать и писать по-русски. В 1-м классе изучали богослужение, греческий, русский, славянский языки, арифметику, географию и церковное пение, во 2-м – Священное Писание Ветхого Завета, историю Русской Церкви, русскую гражданскую историю, греческий, русский, славянский, французский языки, арифметику, географию и церковное пение, в 3-м классе – Священное Писание Нового Завета, общую церковную историю, общую гражданскую историю, греческий, русский и французский языки. Было двое преподавателей с высшим церковным образованием. В 1908 г. в этой школе училось 15 человек. Расширению школы мешали причины экономического характера. Школа была платная, и плата была высока – около 560 руб. в год. Это объяснялось высокой арендной платой. О. Кирилл надеялся, что ему со временем удастся приобрести собственное здание, что значительно сократило бы плату.
Брошюра о схимонахе Константине, выпущенная братством Златоустовской келльи
Были открыты также двухгодичные курсы для молодых иноков с широкой программой: русский язык, французский, греческий и турецкий, Закон Божий и богословие, арифметика, рисование, церковное пение. Кроме того, келлиоты приняли участие в постройке и содержании русской монашеской больницы в Салониках, выстроенной по инициативе русского консула А. А. Гирса [159] .
159
Гирс Александр Александрович (1850 – после 1917) – советник при Министерстве иностранных дел, консул в Иерусалиме (1885), Триесте (1887), Румынии (1889), Каннах (1899), Бушире (1901), Салониках (1902), посланник в Черногории (1912–1915), член партии «Союз 17 октября», автор книги «Россия и Ближний Восток. Материалы по истории наших отношений с Турцией» (СПб., 1906), умер в эмиграции.
Не менее активной была помощь келлиотов и нуждающимся афонским братьям: сиромахам и пустынникам. Для бедняков имелись в монастырях больницы. Активно помогал беднякам Пантелеймонов монастырь, особенно во времена духовника о. Иеронима, который и сам некогда был отшельником и представлял все тяготы этого образа жизни. Но, по воспоминанию паломников, посещавших Афон в конце XIX столетия, келлии сами являлись приютом для старцев. Если бы не русские келлиоты, то многих подвижников ожидала бы смерть от холода, голода и жажды. Даже в пустынных афонских келльях вблизи вершины, в районе Карули, было до 5 старцев от 70 до 100 лет, которые нуждались в уходе и даже были уже не в силах подниматься с одра. Таким образом, келлиоты активно помогают России, поддерживают афонских бедняков, заботятся о раненых, участвуя в Русско-Японской войне, ведут проповедническую деятельность, издают книги и даже возрождают монашество у братских славянских народов. И, разумеется, делают все для укрепления самодержавной власти. И все это без указания какой-либо инстанции, без разрешений и постановлений, по зову сердца простого человека. Самым главным результатом создания братства было объединение русских келлиотов. Как мы увидим, довольно скоро наступят трудные времена, которые потребуют объединения всех русских монахов. Объединение русских обителей стало своеобразной подготовкой к нелегкой борьбе за выживание.