История варварских государств
Шрифт:
Причины, подвигнувшие Аэция восстановить Бургундского королевство, были, видимо, разнообразными. Большую роль, вероятно, играли стратегические соображения. Новое королевство должно было обеспечить безопасность имперской территории в этом районе и обезопасить альпийские перевалы, связывавшие Галлию с Италией. Какую-то роль могло играть стремление противопоставить, как и раньше, бургундов аламанам. Правда, в это время аламаны, как кажется, не проявляли особой активности и на имперские границы не нападали. Но потенциальная аламанская угроза все же оставалась. Не исключено, что и страх перед возможным возобновлением внутренних волнений мог тоже подвигнуть Аэция на поселении здесь бургундов. В конце 407 или в начале 408 г. багауды не дали возможность Сару спокойно отступить из Галлии в Италию. Позже в этом же районе действовали некие варги. Между тем держать под твердым контролем коммуникации между Галлией и Италией было жизненно важно для Империи. Бургунды могли частично выполнять эту функцию контроля. Сравнительно недавно было подавлено восстание Тибатона, охватившее значительную территорию Галлии, и бургунды, возможно, по мысли Аэция, должны были стать еще одной преградой для распространения подобного восстания, если таковое вспыхнет, на приальпийские земли. Поселение бургундов в Сапаудии было каким-то образом согласовано с вестготским королем Теодорихом [323] . Это обстоятельство не мешало тому, что Аэций мог надеяться на противопоставление в случае необходимости бургундов вестготам. Поселение бургундов можно рассматривать как часть не только военного, но и дипломатического «восстановления Галлии», проводимого Аэцием. Наконец, западноримская армия чрезвычайно нуждалась в людях. Оставлять вне возможного использования в качестве нового воинского контингента такой уже известный своей воинственностью народ, как бургунды, Аэций, будучи опытным генералом и политиком, явно не хотел. С другой стороны, после катастрофического разгрома, какой потерпели бургунды от самого Аэция и от гуннов, они, казалось, уже не представляли такой угрозы для Империи, как раньше. Поэтому можно было спокойно пойти на восстановление их королевства. В 451 г. бургундский контингент, действительно, понадобился Аэцию, когда он собирал армию, способную
323
Роль вестготского короля в восстановлении Бургундского королевства, может быть, отразилась в предании, что Гундиох сам происходил из рода вестготского короля Атанариха.
Убийства Аэция, а затем и Валентиниана III открыли период все усиливающейся нестабильности и потери Империей реальной власти в заальпийских землях. Бургундское королевство стало активным игроком на тогдашней политической сцене. В 455 г. бургунды вместе с вестготами активно поддержали в качестве императора Авита. Затем опять же вместе с вестготами они официально по поручению Авита участвовали в войне со свевами в Испании. А когда Авит был свергнут и убит, бургунды выступили против сменившего его Майориана. В союзе с вестготами, которые, разумеется, тоже не признали Майориана, они начали экспансию в южном направлении. Противниками нового императора являлись и местные галло-римские магнаты. Между бургундами и населением провинции Лугдунской был заключен союз, и провинциалы в 457 г. признали власть бургундского короля взамен помощи против Майориана. В столицу провинции Лугдун (Лион) был введен бургундский гарнизон. При этом бургунды договорились с местной знатью о разделе земель на новоприобретенной территории [324] . Местные магнаты предпочли уступить часть своих владений бургундам, чтобы получить их помощь против своих италийских соперников. Они (как и ранее землевладельцы Сапаудии) тем более согласились с таким разделом, что крупная собственность в Галлии была рассеянная, и многие магнаты имели по несколько имений в разных частях страны. Поэтому уступка части своих владений в долине Роны (Родан) не наносила им катастрофического ущерба. Майориану пришлось завоевывать Галлию. Посланный им в Галлию умелый дипломат Петр сумел договориться с бургундами, и те согласились покинуть Лион и даже дать Петру заложников в знак своего признания власти Майориана [325] . Когда сам Майориан с армией прибыл в Галлию, бургунды заключили с ним мирный договор, по которому вновь признали себя федератами Империи и официально отказались от и так уже фактически оставленного ими Лиона. Зато большая часть провинции осталась за ними. Майориан, готовясь к решающей схватке с вандалами, не захотел обострять ситуацию в Галлии, в том числе он предпочел пойти на компромисс и с бургундами. Убийство Майориана снова изменило обстановку. Эгидий, командовавший войсками в Галлии, отказался признать марионеточного императора Либия Севера и стоявшего за его спиной фактического правителя западной империи Рицимера. В ответ Рицимер снял Эгидия с должности и заменил его Агриппином. Но Эгидий не подчинился этому решению. Рицимеру и Агриппину удалось укрепиться в Южной Галлии, но северная часть страны оказалась под властью Эгидия. Все это создало в Галлии обстановку политической нестабильности, чем воспользовались бургунды. Они возобновили свое наступление и вновь овладели Лионом. Король Гундиох перенес туда свою резиденцию, и с 461 г. Лион являлся столицей Бургундского королевства. Королевство усилилось, когда к бургундам, жившим в Галлии, присоединились их соотечественники, ранее остававшиеся в зарейнской Германии. Их тамошняя территория была занята аламанами, и они вынуждены были перейти на римскую сторону.
324
Хроники отмечают два этапа раздела земли между бургундами и местным населением. Первый раз это произошло по решению Аэция в Сабаудии, когда земли были разделены с туземцами (cum indigenis), а второй в 456 г., и тогда земли были разделены с галльскими сенаторами (cum Gallis senatoribus). Очень возможно, как сейчас признано, что под сенаторами подразумевали не только собственно сенаторов, но и куриалов.
325
Существует другая реконструкция этих событий: войну с бургундами вел полководец Майориана Эгидий, и именно он разбил варваров и взял Лугдун, оставив там свой гарнизон, что вызвало недовольство жителей, отправивших петицию Майориану; Петр же прибыл в Лугдун именно с целью урегулирования отношений между лугдуннами и солдатами Эгидия, везя с собой уступки императора. Однако такая реконструкция представляется менее обоснованной, чем традиционная, приписывающая Петру главную заслугу в урегулировании отношений с бургундами, тем более что такая реконструкция логически вытекает из слов Сидония Аполлинария, который был современником событий. Сидоний. в частности, говорит, что Петр не ограничивался гражданскими делами, но и нес военные заботы (armati curas). Речь явно идет о войне с бургундами, независимо от того, вел ли реально Петр военные действия или нет.
Распространив свою власть на большую часть Юго-Восточной Галлии, бургунды стали значительной силой в Западной империи. Еще ранее они заключили союз с вестготами. Затем Гундиох женился на сестре фактического правителя римского Запада Рицимера, после чего между Гундиохом и Рицимером установились очень тесные связи. Рицимер официально назначил Гундиоха магистром обеих армий для Галлии. Кроме этого Гундиох получил также титул vir illustris. Это был самый высокий титул в римской сенаторской и чиновничьей иерархии. Бургундский король, таким образом, официально занял место на самом верху имперской иерархической системы. Пост магистра давал ему формальную возможность управлять не только территорией своего королевства, но и всей Галлией, но реально его власть не распространялась ни на территорию, подчиненную вестготскому королю, ни на земли севернее Лигера (Луара). Официально бургунды являлись федератами Империи, а их король частью имперского государственного аппарата, но фактически ни о каком контроле римских властей над ними и территорией их королевства не было и речи. Получение Гундиохом самого высокого римского титула в некоторой степени примиряло (или, во всяком случае, теоретически должно было примирить) с его властью галло-римское население. Одновременно оно резко повышало его авторитет среди соплеменников, среди которых реноме Империи и ее титулов и чинов было еще весьма велико. Бургунды не могли не увидеть в этом знак высочайшего признания заслуг своего короля, а следовательно, и своих заслуг перед Империей. Еще раньше возникло представление об общем происхождении римлян и бургундов. Может быть, оно было сначала изобретено императорской пропагандой, чтобы теснее привязать бургундов к союзу с Империей в борьбе против более грозных для римлян аламанов. Даже если и так, то и сами бургунды с удовольствием восприняли это представление, которое делало их равными римлянам. Теперь, подчиняясь римскому магистру, бургунды становились, по крайней мере в своих глазах, частью римского общества. Все это делало бургундского короля значительной политической фигурой. Его родственные связи, естественно, вели к тому, что он примыкал к группировке Рицимера. Когда в 468 г. связанный с Рицимером префект претория для Галлии Арванд, намереваясь с помощью варваров свергнуть императора Антемия, попытался вступить в переговоры с вестготами, он предложил вестготскому королю разделить всю Галлию между вестготами и бургундами. Из этой затеи ничего не вышло, т. к. письмо Арванда было перехвачено, а значительная часть галльской знати решительно выступила против такой перспективы. Но характерно, что сторонники союза с вестготами не мыслили урегулирования положения без учета интересов бургундского короля. Это, конечно. частично объясняется личной близостью Гундиоха и Рицимера, но в большой мере и реальной ролью Бургундского королевства в Галлии.
Гундиох явно не до самой своей смерти занимал пост магистра обеих армий для Галлии. В какой-то момент, который нам неизвестен, он оставил его, но на его место тотчас был назначен его старший сын Гундобад, являвшийся одновременно и племянником самого Рицимера [326] . Прежний союз продолжал существовать. Антемий, по-видимому, попытался компенсировать усиление связанных с Рицимером бургундского короля и его сына назначением в качестве префекта претория для Галлии Полемия. Полемий был известным философом и имел хорошие связи и с римской сенаторской знатью, и с галло-римской аристократией, но в сложившейся ситуации стать реальным противовесом бургундским предводителям не мог. После того как имперская армия, возглавляемая сыном Антемия Антемиолом. была разгромлена и в Галлии практически не осталось регулярных римских войск, роль бургундов еще более возросла. Весной 472 г. Рицимер открыто выступил против Антемия, и в Италии началась новая гражданская война. Для своей поддержки Рицимер вызвал из Галлии Гундобада, который во главе войска бургундов, считавшихся федератами Империи, явился в Италию и оказал действенную помощь своему дяде. Когда после пятимесячных боев Рим был взят войсками Рицимера, Гундобад по его приказу обезглавил Антемия, пытавшегося укрыться в одной из римских церквей. Рицимер недолго наслаждался своей победой, В том же году он умер, и император Олибрий назначил магистром обеих армий praesentalis, т. е, верховным главнокомандующим всех сил Западной империи, Гундобада, дав ему и титул патриция, какой имел Рицимер. Гундобад унаследовал от своего дяди не только высший военный пост и почетный титул, но и реальную власть в Западной Римской империи.
326
Предположение, что между Гундиохом и Гундобадом магистром был Виниентий, практически ни на чем не основано.
Это очень скоро проявилось в возведении на трон нового императора. Олибрий ненадолго пережил Рицимера. Он умер в том же 472 г., в котором ушли из этого мира и Антемий, и Рицимер. После смерти Олибрия западный трон снова стал вакантным, а власть полностью сосредоточилась в руках Гундобада. Возможно, он уже сразу рассматривал кандидатуру комита доместиков, т. е. командира придворной гвардии, Глицерия, видя в нем своего верного сторонника. Однако он, видимо, все же пытался договориться с восточным императором Львом, и только после провала этих попыток провозгласил Глицерия императором. В 474 г. умер Гундиох, и его место занял его сын Хильперих, который
327
Хильпериха иногда считают также не сыном, а братом Гундиоха. Однако Григорий Турский недвусмысленно называет Хильпериха наряду с Гундобадом среди сыновей Гундиоха. Поэтому надо согласиться с теми учеными, которые признают Хильпериха сыном, а не братом Гундиоха. У Гундиоха действительно, был брат Хильперих (Хильперих I), но преемником Гундиоха был не он. а его сын. Это, на наш взгляд, ясно вытекает из сообщений Сидония Аполлинария, жившего в это же время по соседству с Бургундским королевством. Что касается судьбы Хильпериха I, то мы ничего об этом не знаем. Можно полагать, что он к тому времени уже умер.
328
Высказанные ранее сомнения в идентичности двух Гундобадов — фактического правителя Италии в 472–474 гг. и будущего бургундского короля — теперь окончательно отброшены.
В это время на юге Галлии уже фактически не было ни римской армии, ни римской власти. В некоторых случаях борьбу с наступающими варварами брали на себя местные магнаты, иногда организаторами обороны выступали епископы. Но реальной силой могли быть только те же варвары. В условиях, когда вестготский король Эврих начала решительное наступление, стремясь подчинить себе всю Галлию между Лигером и Альпами, галло-римляне могли рассчитывать только на бургундов. Наступление вестготов угрожало и позициям бургундов. ибо в случае успеха оно не давало бы им никаких шансов на дальнейшее расширение их владений и, что особенно было важно, на выход к средиземноморскому побережью. К тому же положение магистров и патрициев обязывало Хильпериха и Гундобада официально выступить в защиту Империи. Значительная часть галло-римского населения увидела в бургундах своих защитников, считая их хотя и варварами, но более милосердными, чем вестготы. Борьба, которая велась в Юго-Восточной Галлии, привела к разорениям и голоду, который поразил и бургундов тоже. Местный магнат Экдиций, сын Авита, вынужден был даже из собственных средств помогать бургундам перенести голод. Подобную помощь оказал им и лионский епископ Пациент. Это еще больше укрепило союз между бургундами и местными римлянами. Союзники, однако, в конце концов, потерпели поражение. Несмотря на некоторые частные победы, окончательно остановить вестготское наступление они не смогли [329] , и в 475 г. император Непот признал власть вестготского короля над югом Галлии вплоть до Альп. После этого бургунды. чьи первоначальные планы в результате этого рухнули, направили свою экспансию в северном и северо-западном направлении, распространив свою власть до долины Рейна и верховьев Секваны (Сена). Это привело к новым столкновения с аламанами.
329
Иордан даже говорит, что Эврих подчинил (subegit) бургундов. но это — явное преувеличение. Речь идет о несомненном поражении бургундов в войне с вестготами.
Бургундские короли были наследниками старых гендиносов. и они сохранили некоторый след коллективности королевской власти. Королями становились все сыновья ранее правившего короля, хотя один из них, видимо, признавался «старшим королем». Каким образом, была разделена власть между ними, сказать трудно. Если верить «Песне о Нибелунгах», то в первом Бургундском королевстве власть совместно осуществляли три брата, один из которых, Гунтар, явно был тем же Гундахаром. который погиб от рук гуннов. Ни о каком разделе власти между братьями гам нет речи. Разумеется, это в первую очередь объясняется эпическим характером средневековой поэмы, которая, конечно же. отражает реалии уже развитого средневекового общества, но возникает вопрос: не содержатся ли в этой детали следы реального характера королевской власти в первом Бургундском королевстве? Во втором королевстве, кроме Гундиоха, упоминается тоже с титулом короля его брат Хильперих. И тоже ни о каком территориальном разделе королевства нет речи. Оба брата вместе возглавляли бургундов. которые в союзе с вестготами воевали против свевов в Испании. То, что именно Гундиох занимал первенствующее место, едва можно подвергнуть сомнению. Какова была при этом роль его брата, неизвестно. Во всяком случае, в отличие от Гундиоха Хильперих I никаких римских титулов, как кажется, не имел. Возможно, что территориальный раздел произошел только после прихода к власти Хильпериха II в результате компромисса, достигнутого братьями, так что возникла «тетрархия». Но она просуществовала сравнительно недолго.
Возможно, что относительно вскоре после смерти отца умер, по-видимому, Годомар. Кроме того, что он был одним из сыновей Гундиоха, никаких других сведений о нем не имеется. Так что можно думать, что значительных следов в истории бургундов он не успел оставить. Можно предположить (хотя никаких оснований для этого нет), что его смерть могла спровоцировать новые раздоры в королевской семье. Судя по всему, Гундобад и Годигисел объединились против Хильпериха. В результате Гундобад убил Хильпериха и утопил его жену, а дочерей (поскольку сыновей у Хильпериха не было) обрек на изгнание, причем старшая из них — Крона — была сделана монахиней [330] . После этого явно произошел новый раздел королевства, так что сам Гундобад сделал своей резиденцией Лион, в то время как центром Годигисела стала Генава. Годигиселу, по-видимому, была предоставлена первоначальная территория королевства, в то время как земли, завоеванные в 50-80-е гг. V в. перешли под непосредственную власть Гундобада. Дата этого события неизвестна. Предполагают, что Гундобад возглавил бургундов около 480 г. Во всяком случае, это произошло до 494 г., когда тицинский епископ Эпифаний прибыл к бургундам, чтобы добиться возвращения захваченных италийских пленников, о чем пойдет речь дальше. Верховная власть в Бургундском королевстве перешла к Гундобаду, которого латинский автор называет принцепсом и господином. О Гондигиселе тот же автор говорит только как о брате Гундобада, но ясно, что вопросы, связанные с территорией, которой он управлял, он решал самостоятельно.
330
Дочери Хильпериха, видимо, были уже католичками. Был ли сам Хильтпсрих католиком, неизвестно, хотя это можно предполагать, судя по судьбе его дочерей.
В это время изменяется ситуация и на юге Галлии, и в Италии. Ставленник Гундобада Глицерий был свергнут, а его преемник Юлий Непот заключил мир с Эврихом, по которому признал его суверенитет над всеми завоеванными территориями в Галлии и Испании, в том числе непосредственно к югу и западу от Бургундского королевства. Когда в Италии был свергнут Ромул Августул и власть перешла к Одоакру, Эврих решил воспользоваться этим и возобновил свое наступление на римлян. Попытка вестготского короля захватить Италию не удалась, но Одоакр уступил ему последние имперские владения в Галлии. Теперь Бургундское королевство было окончательно отрезано от средиземноморского побережья, и никакой надежды выйти к Средиземному морю у бургундов не было. Это еще больше обострило отношения между двумя королевствами. Когда же в 489 г. остготский король Теодорих вторгся в Италию, чтобы захватить эту страну, вестготы, во главе которых уже стоял сын Эвриха Аларих II, пришли на помощь своим восточным соплеменникам. Возникла реальная угроза создания мощной общеготской коалиции, которая могла бы стать доминирующей силой в послеимперской Европе. В этих условиях Гундобад решил прийти на помощь Одоакру. Бургундская армия вторглась в Италию. Желанного результата эта акция не принесла, т. к. Одоакр потерпел поражение и в 493 г. был убит, после чего Теодорих стал правителем Италии и некоторых прилегающих территорий. Но бургунды, предварительно основательно разорив значительную часть Северной Италии (Лигурия), ушли с богатой добычей и несколькими десятками тысяч пленников. Будучи опытным и чрезвычайно умелым государственным деятелем, Теодорих решил не обострять отношений с бургундами. Для урегулирования спорных вопросов и выкупа пленников он направил к Гундобаду тицинского епископа Эпифания, который уже прославился как искусный дипломат. Весной 494 г. Эпифаний прибыл ко двору Гундобада. Гундобад прекрасно понимал, что в сложившейся ситуации лучше пойти навстречу пожеланиям победителя и, хотя сначала заявил о праве войны, на основании которого бургунды и приобрели и добычу, и пленных, все же затем согласился отпустить пленников. Официально все они были отпущены без всякого выкупа, хотя какие-то деньги все же пришлось за них уплатить. Богатая галло-римлянка Сиагрия, жившая в Лионе, сумел организовать сбор соответствующих средств. Правивший в Генаве Годигисел был вынужден последовать примеру брата.
Вероятно, еще одним результатом миссии Эпифания стала помолвка, а в 496 г. и брак сына Гундобада Сигизмунда с дочерью Теодориха Ареагни [331] . Возможно, приблизительно в это же время племянница Гундобада Хротильда, дочь убитых им Хильпериха II и его жены, стала женой франкского короля Хлодвига. Сестра его жены Теодегота стала женой вестготского короля Алариха II. Этими браками бургундская королевская семья включалась в матримониальную сеть, объединяющую многие королевские дома тогдашней Европы. В условиях практического отсутствия международного права матримониальные связи облегчали отношения между королевствами. Это, однако, не отменяло временами противоречия, иногда весьма острые, между отдельными государствами и их главами, которые порой перерастали в опустошительные войны.
331
Наряду с Ареагни появляется ее второе имя — Острогото. Существует весьма обоснованное предположение, что это — прозвище Ареагни, чтобы отличить ее от одноименной жены императора Зенона. У «Анонима Валуа» говорится, что женой Сигизмунда стала другая дочь Теодориха — Теодегота, но это — явная ошибка.