История варварских государств
Шрифт:
Первая война между бургундами и франками произошла в 500 г. Поводом к этому столкновению послужили противоречия внутри самого бургундского королевского дома. Дело, по-видимому, дошло до открытых столкновений, инициатором которых был, скорее всего, Годигисел, стремившийся так же свергнуть Гундобада. как тот ранее сделал с Хильперихом. Ход этих столкновений неизвестен, но они явно показали сравнительную слабость Годигисела. Тогда тот тайком обратился за помощью к Хлодвигу, который стремился объединить под своей властью по возможности всю бывшую римскую Галлию. Эго обращение стало для франкского короля желанным поводом для начала войны. При этом франки заключили союз с остготами, направленный против бургундов. Когда началась война, Годигесел на словах примирился с братом и пообещал ему военную помощь, но в битве около Дивиона (Дижон) изменил и со своей армией перешел на сторону Хлодвига. Потерпев поражение, Гундобад бежал в Авинион (Авиньон), где был осажден франками. Захватить город франки не сумели, и, в конце концов, обе стороны согласились на мир, по условиям которого Гундобад обязался выплачивать ежегодную дань. При этом он явно был вынужден уступить часть своих владений Годигиселу, который перенес свою резиденцию из Генавы во Виенну, где для его поддержки был оставлен франкский гарнизон. Однако уже в этом же году Гундобад сумел восстановить свои силы и, по-видимому, при поддержке вестготов, в свою очередь, осадить Виенну. Годигисел, пытаясь смягчить начинавшийся в результате осады голод, приказал выгнать из города «простой народ», но это ему не помогло. Виенна была взята, сам Годигисел, пытавшийся укрыться в церкви, был убит, а на жителей обрушились жесточайшие репрессии. После этого вся Бургундия была объединена под властью Гундобада.
После победы над братом и объединения королевства Гундобад отказался
Гундобад также был заинтересован в разгроме вестготов. Существование двух готских королевств угрожало интересам Бургундии. Сравнительно недавно вестготы помогали остготам разгромить Одоакра. и готская угроза постоянно висела над Бургундским королевством. События прошедшей бургундо-франкской войны показали, что и остготы являются серьезной опасностью, хотя прямого участия в войне они не приняли, ограничившись демонстрацией своей силы. Кроме того, средиземноморское побережье с давнего времени было целью различных варварских королей и народов, и бургунды явно не были в этом исключением. Но выйти к Средиземному морю они могли только после разгрома вестготов. Таким образом, общие интересы объединяли Гундобада и Хлодвига. Теодорих пытался отвлечь Гундобада от союза с франкским королем. В специальном послании он напоминал ему об их дружеских связях и уверял в своей особой любви к нему. В то же время, по заявлению остготского короля, союз с Хлодвигом будет смертельно опасен для самого Гундобада. Однако политические интересы Гундобада оказались сильнее увещеваний Теодориха. Поэтому вполне естественно, что его попытка провалилась. Вполне возможно, что между двумя королями даже была достигнута договоренность о разделе Вестготского королевства. Когда война между франками и вестготами началась, бургунды тоже выступили против вестготов. Хотя официальным лозунгом войны было освобождение Галлии от власти еретиков-ариан, это не помешало выступлению арианина Гундобада в союзе с католиком Хлодвигом против арианина Алариха II, как не помешали и родственные узы, их связывавшие. В решающей битве на Богладском поле в 507 г. против войск Алариха сражалась только армия Хлодвига, но затем бургунды приняли в войне активное участие. Они вместе с франками захватили и сожгли вестготскую столицу Толозу (Тулуза), а затем осадили Арелат (Арль). Позже бургунды перешли Пиренеи и захватили Барцинон (Барселона), где пытался укрыться незаконный сын убитого на Богладском поле Алариха Гезалих. После разгрома вестготов Гундобад, вероятно, захватил принадлежавшую им юго-восточную часть Галлии и добился, наконец, выхода к морю. Однако в дело вмешался Теодорих. Остготы после недолгой, но кровопролитной войны выбили бургундов с этой территории и присоединили ее к своему королевству [332] . Таким образом, добиться своей желанной цели Гундобад не смог. Более того, Теодорих, посадив на вестготский трон своего малолетнего внука Амалариха (сына Алариха и его дочери Теодеготы), сам стал его опекуном, тем самым фактически объединив под своей властью оба готских королевства. Это еще более увеличило готскую угрозу для Гундобада. Правда, Теодорих понимал, что подчинение Бургундии стоило бы слишком больших сил и еще более обострило бы его отношения с императором, которые в это время ухудшились, и он не стал предпринимать никаких попыток это сделать. Так что свой трон Гундобад сохранил, но тех целей, которые он поставил, заключив военный союз с Хлодвигом, он не достиг.
332
Не совсем понятно, на каком основании некоторые ученые постулируют существование в это время антифранкского союза между бургундами и остготами, на основании которого последние без войны завладели современным Провансом.
В результате этой войны и последующих вскоре после нее событий политическое положение в Европе изменилось, и изменилось оно не в пользу Бургундского королевства. Вестготы были разгромлены, и все стремления их королей к великодержавию рухнули. Однако вместо старых соперников Гундобад увидел у своих границ новые мощные силы. С одной стороны, это была фактически общеготская держава Теодориха, а с другой, находящееся на подъеме франкское королевство Хлодвига. И это были силы, гораздо более грозные для бургундов, чем вестготы. В этих условиях особо важными казались отношения с Империей и императором.
В отличие от других варварских королей правители второго Бургундского королевства никогда не предъявляли претензий на абсолютный суверенитет, постоянно подчеркивая свой статус как федератов Империи. И воевали они от имени императора. Даже когда они выступили против Майориана, это выступление могло выглядеть как сохранение верности свергнутому и убитому императору Авиту и непризнание, как они могли считать, узурпатора. Для бургундов, как и для римлян, император был dominus noster (наш господин). С одной стороны, в условиях противостояния со своими варварскими соперниками это давало им, по крайней мере, идеологическое преимущество. С другой, оно облегчало им взаимоотношения со своими романскими подданными. С их точки зрения, свержение Ромула Августула ничего не изменило. Только теперь они должны были ориентироваться не на Равенну, а на Константинополь. Бургундский король в своем послании Анастасию писал, что и он сам, и его народ служат императору. Бургундская элита, включая королевскую фамилию, стремилась представить себя частью правящего класса Империи, а бургундских воинов — частью римской армии. Может быть, под этим предлогом Гундобад вмешался в войну между Теодорихом и Одоакром, поскольку Одоакр, как и он сам, являлся римским патрицием и управлял Италией по поручению императора [333] . И многие галло-римляне рассматривали бургундов как защитников от других варваров, прежде всего вестготов.
333
То, что и Теодорих имел римские титулы, а также то. что он вторгся в Италию по поручению опять же императора, видимо. Гундобада не смущало. Как обычно бывает в политике, бургундский король мог использовать лишь часть правды, а именно ту. которая соответствовала (или казалось, что соответствовала) его интересам.
Такое подчеркивание связей с Империей не мешало сохранению религиозных различий между бургундами и романским населением их королевства. К моменту своего появления в Галлии бургунды являлись христианами, но не католиками, как местное население, а арианами. Время и обстоятельства обращения бургундов в эту разновидность христианства неизвестны. Вероятнее всего, они восприняли арианство от готов в какое-то время после 370 г. [334] Однако, оставаясь арианами, бургундские короли стремились наладить отношения со своими католическими подданными, и в первую очередь с католической Церковью. Католическая Церковь во всей Галлии представляла значительную силу, и конфликт с ней привел бы к столкновению с большинством подданных бургундского короля, а также к конфликту и с императором, и франкским королем, который тоже стал католиком. Характерно, что, захватив Виенну и подвергнув жестоким репрессиям ее жителей, Гундобад не только не тронул ее католического епископа Авита (в отличие от арианского, который был убит как сторонник Годигисела) и оставил его на его кафедре в этом городе, но и приблизил его к себе, вступал с ним в различные ученые дискуссии и поддерживал его как одного из самых влиятельных иерархов не только Бургундского королевства, но и всей Галлии. Через него Гундобад и его сын Сигизмунд поддерживали связи с Константинополем.
334
В 370 г. бургунды были еще язычниками, приносившими, в частности, человеческие жертвы. Существует точка зрения, что арианство было распространено среди бургундов вестготскими миссионерами уже во время их проживания в Галлии в период существования первого королевства.
Бургундские короли стремились привлечь к себе и светскую знать подчиненных им земель. Собственно говоря, и светская и церковная элита относилась к одному
335
Этого Сиагрия не надо путать, как это раньше делали, с сыном Эгидия и правителем Северной Галлии. Иногда полагают, что Бургундион (адресат одного из писем Сидония Аполлинария) — это прозвище Сиагрия. Однако адресат письма был еще молодым человеком, в то время как Сиагрий уже занимал важное место у бургундов. Поэтому надо согласиться с теми учеными, которые считают Сиагрия и Бургундиона разными людьми.
Проблема законодательства не могла не возникнуть. С одной стороны, у бургундов появилась масса романского населения, правовое поведение которого в новых условиях было необходимо урегулировать. С другой, положение самих бургундов по сравнению с их состоянием до поселения на имперской территории и создания королевства изменилось, и оно также требовало правового определения. Какие-то шаги в этом направлении предпринял, по-видимому, уже Гундиох [336] . Но Хильперих II явно уже занимался этой проблемой и, несомненно, издал ряд законов. Наконец, около 500 г. появились законы Гундобада. Самый ранний из точно датированных относится к 3 сентября 501 г. Несколько позже, может быть, по примеру вестготского короля Алариха II Гундобад издал Lex Romana Burgundionum, который относился к романским подданным бургундского короля [337] . Он представлял собой извлечения из римских законов. Учитывая общую проримскую позицию бургундских королей, можно говорить, что целью издания этого кодекса было, действительно, стремление облегчить правовую практику местного населения, а не противопоставление имперским законам. Разумеется, для создания этих кодексов необходимо было привлечь римских юристов, поскольку собственных правоведов у бургундов, как и у других варваров, разумеется, не было. Имена этих prudentes (знатоков) неизвестны. Впрочем, не исключено, что еще продолжал свою деятельность Сиагрий [338] .
336
Если письмо Сидония Аполлинария было написано около 460 г. или немногим позже, то первым бургундским королем, заинтересованным в решении юридических вопросов, надо считать именно Гундиоха.
337
Еще Гундиох предписал, чтобы за преступление, совершенное римлянами, судили по римским законам.
338
Своей деятельностью Гундобад оставил столь значительную память, что позже некоторые эрудиты делали само слово «гундобад» синонимом «бургунд».
Еще при своей жизни Гундобад дал титул короля своему старшему сыну Сигизмунду. Он явно с помощью Авита добился от Анастасия присвоения Сигизмунду титула патриция. За год до смерти отца Сигизмунд основал монастырь Св. Маврикия в Акауне. Акаун находился на территории Сапаудии. Поэтому можно предположить, что Сигизмунд получил «в удел» старую территорию королевства, как ранее Годигисел. Так как в 494 г. он был помолвлен с дочерью Теодориха, то возможно, что родился он около 474 г. Если так, то в момент убийства его дяди Годигисела ему было приблизительно 26 лет, так что он вполне мог стать его наследником на территории, отнятой его отцом. Однако в отличие от дяди он никакой самостоятельности не имел и полностью подчинялся отцу. Единственное, в чем он мог отклоняться от курса Гундобада, был религиозный вопрос. Находясь в тесных отношениях с Авитом, он еще при жизни Гундобада стал католиком. Впрочем, учитывая стремление Гундобада установить хорошие отношения со своими католическими подданными и с католическим клиром, это обращение Сигизмунда не шло в разрез с политикой отца.
В 516 г. после смерти Гундобада Сигизмунд, уже имевший титул короля, реально взошел на бургундский трон. Уже первые годы его правления ознаменовались двумя важными событиями. Первым стало полное обращение бургундов в католицизм. Как только что говорилось, сам Сигизмунд еще при жизни был католиком. Вполне возможно, что он был не единственным католиком среди бургундской аристократии [339] . Очень вероятно, что католиками были зарейнские бургунды, и их вхождение в общую массу бургундов после их вытеснения аламанами усилило католическую составляющую населения королевства. Теперь пришла очередь и других бургундов. Сам Сигизмунд вскоре после своего воцарения крестил по католическому обряду своих детей. Созванный в 517 г. поместный собор, проходивший под председательством Авита, закрепил переход бургундов в католицизм. Сразу, однако, надо отметить, что это не означало поголовного обращения всех бургундов. Вплоть до самого конца существования Бургундского королевства в нем сохранялась относительно значительная группа ариан, по отношению к которым теперь уже католические короли проводили политику веротерпимости. Но большинство бургундов все же стали католиками. Этот акт, несомненно, имел и политические аспекты. Он «снимал» препятствия для еще большего сближения бургундов и галло-римлян. Во внешнеполитическом плане переход в католицизм носил явную антиготскую направленность. Правда, Теодорих, который, несмотря на свое арианство, стремился к сохранению и даже укреплению связей с католической Церковью, разрешил Сигизмунду после его обращения совершить паломничество в Рим и встретиться там с папой Симмахом, и это, несомненно, было с его стороны жестом доброй воли. Но в целом акт Сигизмунда далеко не улучшил его отношения с готами, и так довольно напряженные. Арианство считалось «готской верой», и на этом основании говорили, что бургунды подчиняются «готскому закону». Это ставило бургундов, хотя бы на ментальном уровне, на более низкую ступень по сравнению с готами. Теперь они явно освобождались от этого комплекса. В то же время он облегчал сношения с франками и Империей. Многие католические магнаты имели владения и на территории, подчиненной бургундским королям, и на землях, правителями которых были франкские монархи. Так. в районе Лиона располагались виноградники, принадлежавшие реймскому епископу Ремигию, который в свое время крестил самого Хлодвига. Переход в католицизм, естественно, облегчал связи с этой группой галльской знати. Важен еще один момент. Несмотря на смерть Хлодвига, франки оставались значительной силой, претендуя по-прежнему на подчинение всей Галлии. Как и Хлодвиг, его преемники выступали под знаменем воинственного антиарианства. Таким образом, обращение бургундов в католицизм в большой мере выбивало из рук франкских королей это идеологическое оружие. В то же время это не означало никакого, даже мысленного, подчинения бургундских католиков церковным властям в других частях Галлии. Хотя официально папским викарием в Галлии являлся арелатский епископ, реально его полномочия за пределами территории, подчиненной готам, не признавались, и бургундская Церковь, самым видным деятелем которой был Авит, соперничавший с Цезарием Арелатским, пользовалась фактической самостоятельностью. На поместном соборе 517 г. принимали участие только епископы самой Бургундии, и не было сделано никакого намека на примат арелатского епископа. Главой бургундской Церкви являлся епископ Виенны, каковым в момент собора был Авит.
339
Иногда полагают, что бургунды уже были католиками, и лишь один Гундобад оставался арианином. Учитывая роль короля не только в политической, но и в духовной сфере, в это трудно поверить, тем более что есть прямые указания на то, что не только Гундобад, но и «все племя бургундов» придерживается арианства.