История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III

Величко Алексей Михайлович

ные народы и города, но которым всем вместе вверена Вселенная.

Апостолы настолько выше начальников житейских, насколько сами

начальники житейские выше играющих детей. Подлинно, это на-

чальство гораздо выше того и больше сдерживает нашу жизнь, так

что, если бы оно прекратилось, то все расстроилось бы и разруши-

лось».

Далее в послании доказывается, что апостолы и их преемники —

епископы и иереи — имеют все те же виды власти, что и государь, но только в духовной сфере. «Видишь ли, что они имели

силу ввер-

гать в узы и власть прощать долги, имели и меч и были препояса-

ны поясом, и шествовали на колеснице, и предшествовал им глас, громогласнейший всякой трубы, и были окружены они большим

великолепием»1. Поэтому, император должен подчиниться голосу

архиерея в делах веры и стать слугой Церкви, как ее первый защит-

ник и покровитель, но только не глава.

Это направление, получившее название «папизм», появилось на

Востоке довольно поздно, и только к середине IX в. приобрело не-

которую аудиторию. Небезупречность изложенных выводов также

лежит на поверхности: практика Рима уже к тому времени наглядно

продемонстрировала, что, претендуя на политическую власть, папа

сам перешел в разряд светских владык, все более и более погрязая в

мирских делах и опускаясь до откровенных преступлений. Тем не

менее, при довольно широком распространении в клерикальных

кругах, как мы увидим позднее, и эта «теория» не стала домини-

рующей в политической идеологии Византии.

А главенствующие позиции, все же, получило третье направле-

ние, содержание учения которого, лишенное формализма и тяги к

1 Святитель Иоанн Златоуст. «О том, что чтение Святого Писания полез-

но и что оно делает внимательного недоступным для рабства и стеснительных

обстоятельств; также о том, что название апостолов есть название многих до-

стоинств, и что апостолы получили силу и власть гораздо большую, чем внеш-

ние властители и самые цари; и, наконец, к новопросвещенным» // Святитель

Иоанн Златоуст. Полное собрание сочинений. В 12 т. Т. III. Книга 1. М., 2006.

С.103, 107.

362

П Р И Л О Ж Е Н И Е № 9

застывшим формам, весьма интересно и не лишено богословской

и правовой утонченности. Представители этой школы могли без

труда напомнить своим оппонентам, что те же лица, которых воз-

мущали преследования со стороны верховной власти, сами охот-

но прибегали к помощи царей в борьбе с ересью, легко признавая

за ними прерогативы блюстителя веры. Но, ведь блюстительство

логически немыслимо без принятия мер на пользу правоверия

и

благочиния, то есть без признания за таким лицом высшей управ-

ленческой власти.

Отсюда сам собой напрашивался вывод: «Кому принадлежит

церковно-правительственная власть вообще, тому принадлежит

и право устанавливать общие нормы церковного порядка»; при-

чем, без каких-либо формальных ограничений1. К тому же, распад

империи Карла Великого наглядно продемонстрировал, что ждет

Византию в случае ослабления императорской власти.

И византийское сознание сделало выбор в пользу царя. Если

император являлся правомыслящим, то Церковь охотно призна-

вала за ним весь возможный арсенал административных полно-

мочий по управлению собой, включая вмешательство в вероучи-

тельные споры. В противном случае его признавали как бы менее

дееспособным в управлении Церковью. Иными словами, церковно-

административная дееспособность царя зависела от чистоты его

веры, но при этом никогда не исчезала полностью, поскольку в ее

основе лежала презумпция церковной правоспособности императора.

И это совершенно понятно, поскольку Церковь пришла в Империю, а не Империя в Церковь.

Неправедный император признавался (неважно, при жизни или

позднее) как бы не вполне духовно здоровым, не вполне тем, кем дол-

жен быть, а потому, как следствие, и не вполне способным управ-

лять Церковью в полной мере. Например, как указывалось выше, Отцы Седьмого Вселенского Собора не сомневаются в том, что цари

православные являются хранителями веры и защитниками Церкви, и им приписываются достоинства Христа. А вот цари-иконоборцы

не могут приписывать себе священническое достоинство, посколь-

ку пусть и по заблуждениям, но впали в ересь2.

Впрочем, в любом случае ограничение дееспособности какого-то

конкретного императора не приводило автоматически к признанию

1 Суворов Н.С. Учебник церковного права. М., 1913. С. 210—211, 251.

2 Асмус Валентин, протоиерей. Седьмой Вселенский Собор 787 г. и власть

императора в Церкви. С. 61.

363

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В