История Византийских императоров. От Льва III Исавра до Михаила III. Том III
Шрифт:
догматическому и даже каноническому спору, если они создавали
угрозу Церкви. Как справедливо отмечал один автор, «не правилен
тот прием при оценке византийской системы отношений между
государством и Церковью, по которому Церковь при православных
императорах оказывалась состоящей в таких-то отношениях, а при
императорах еретиках в совершенно противоположных. На самом
деле разницы в отношениях православных и еретических импера-
торов к Церкви не было: те и другие вытекали из одного и того
начала. Догматическое учение Православной Церкви не составляло
чего-либо окончательно выясненного и формулированного; для
этого потребовался продолжительный процесс выяснения и форму-
лирования, и нет ничего необъяснимого в том обстоятельстве, если
император не всегда оказывался на стороне православной партии, а принимал сторону противоположной партии»1.
Однако после окончательного восстановления иконопочитания
и торжества Православия, для всех стало очевидным, что целая
плеяда блестящих царей — Лев III, Лев IV, Лев V, Михаил II, Феофил
являлись в буквальном смысле слова неправоверными василевса-
ми, а Константин V — вообще ересиархом. Они руководствовались
1 Суворов Н.С. Предисловие к книге Ф. Маасена «Девять глав о свободной
Церкви и свободе совести». С. XV — XVI.
354
П Р И Л О Ж Е Н И Е № 9
теми же соображениями, что и их предшественники, но на этот раз
имелись серьезные отклонения от прежних методов обеспечения
единомыслия. Цари-иконоборцы не останавливались перед край-
ним способом защиты своей религиозной политики — казнями
(единичные явления при прошлых церковных расколах), и кровь
мучеников обильно (по сравнению с прошедшими временами) по-
текла.
Кроме того, раньше решения Вселенских Соборов, реципиро-
ванные Римским епископом и всеми патриархами, становились
для Византийских императоров неким эталоном Православия. Они
могли варьировать способы практической реализации их решений, но не возвращались к предметам догматических споров, уже рас-
смотренных Вселенскими собраниями. На этот раз все было иначе: император Лев V ревизовал Седьмой Собор, не признав его Все-
ленским. Это было наглядное отклонение от старых традиций со
стороны императоров.
Обуславливались ли эти новации в церковной практике только
идейными предпочтениями императоров и попыткой узурпации
(как это иногда пытаются представить) власти в Церкви? Конечно,
последующие за Седьмым Вселенским Собором годы идеологи
этого направления не предложили никаких новых идей помимо тех, какие были ранее изложены еще во времена императоров Льва III и
Константина V. Не случайно, новый иконоборческий собор 815 г.
при императоре Льве V изложил свои определения относительно за-
прета почитания святых икон в довольно мягкой форме, повторив, собственно говоря, те же аргументы, что и прежние иконоборцы.
Во-вторых, высказанное предположение о якобы имевшей место
попытке Римских царей тотально подчинить себе Церковь наталки-
вается на тот очевидный факт, что они как раз, наоборот, прилагали
большие усилия для повышения статуса Константинопольского
патриарха, наделяя его все большими и большими полномочиями.
В-третьих, идеологами иконоборчества «второй волны» выступа-
ли не цари, а, в первую очередь, архиереи и столичные патриархи
Феодот Каситера и Иоанн Грамматик, навязывая царям свои дог-
матические взгляды и требуя ужесточить правительственные меры
в отношении иконопочитателей.
Косвенным, как минимум, подтверждением ведомой роли почти
всех царей-иконоборцев в деле восстановления этой ереси является
и тот исторический факт, что никогда ни один Римский император
355
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
не был анафематствован Кафолической Церковью. В том числе и
императоры-иконоборцы. Для всех было очевидным, что подлин-
ными вождями второй волны иконоборчества выступали не они, а восточный епископат. Анафематствовать, к примеру, Михаила II или Льва V было в буквальном смысле слова не за что. А если так, то и отлучать от Церкви Льва III и Константина V было тем более
неприлично, поскольку их образ мыслей и действий ничем не от-
личался от методов последующих царей-иконоборцев.
Хотя деятельное участие императоров Исаврийской династии
и особенно Константина V в распространении иконоборческой
ереси не вызывало ни у кого сомнений, Отцы Седьмого Вселенско-
го Собора были далеки от мысли бросать тень на имена Льва III и
его сына. В отличие от некоторых своих потомков, они прекрасно
понимали, что императорами двигали добрые побуждения и рев-