Истребитель полицейских (Ненавидящий полицейских)
Шрифт:
Вопреки распространенному заблуждению, «смотры» производились совсем не ради опознания преступников потерпевшими — на практике это удается гораздо хуже, чем в теории. Целью «смотров» было ознакомление возможно большего числа детективов с правонарушителями города. Конечно, было бы идеально, если бы на каждом «смотре» присутствовали все детективы каждого участка, но это было невозможно из-за других неотложных дел. Поэтому всякий раз каждый участок направлял на сбор двух человек, исходя из принципа, что если нельзя собрать всех людей одновременно, то
— Так, — сказал в микрофон начальник детективов, — начали!
Карелла с Бушем сели в пятом ряду, а первые двое преступников вышли на сцену. Обычно правонарушителей показывали так, как задержали: парами, группами по трое, по четыре и так далее. Просто чтобы установить модус операнди. Если преступник один раз «работал» в паре, чаще всего он и потом так действует.
Стенографист-полицейский приготовился. Начальник детективов провозгласил:
— Дайамондбэк, номер один, — называя район, где был произведен арест, и номер правонарушения по этому району на данный день. — Дайамондбэк, номер один. Ансельмо Джозеф, 17 лет, и Ди Палермо, Фредерик, 16 лет. Взломали дверь квартиры на Кэмбридж и Гриббл. Хозяйка позвала на помощь, полисмен забрал их. Показаний обвиняемых не имеется. Как насчет показаний, Джо?
Джозеф Ансельмо был высокий, тонкий юноша, черноволосый, с темно-карими глазами. На белом как полотно лице глаза казались еще темнее. Бледность объяснялась тем, что Джозеф Ансельмо боялся.
— Как насчет показаний, Джо? — повторил начальник детективов.
— Что вы хотите знать? — сказал Ансельмо.
— Взломали вы дверь той квартиры?
— Да.
— Зачем?
— Не знаю.
— Ну если вы ломаете дверь, то должна быть причина. Вы знали, что в квартире кто-то есть?
— Нет.
— Ты один ломал?
Ансельмо не ответил.
— Ну так как, Фредди? Ты был с Джо, когда вы ломали замок?
У Фредерика Ди Палермо были светлые волосы и голубые глаза. Он был меньше ростом, чем Ансельмо, и выглядел аккуратнее. Они были схожи только в одном: оба совершили уголовное преступление и оба теперь испытывали страх.
— Я был с ним, — сказал Ди Палермо.
— Как вы взломали дверь?
— Сбили замок.
— Чем?
— Молотком.
— Не боялись, что будет шум?
— Мы только раз ударили, — сказал Ди Палермо. — Мы не знали, что кто-то есть дома.
— Что вы хотели взять в этой квартире? — спросил начальник детективов.
— Не знаю, — ответил Ди Палермо.
— Послушайте, — терпеливо продолжал начальник детективов, — вы оба вломились в квартиру. Мы это знаем, и вы только что это признали. Значит, у вас была причина сделать это? Что вы скажете?
— Нам девочки сказали, — сказал Ансельмо.
— Какие девочки?
— Так, просто девчонки, — ответил Ди Палермо.
— Что они вам сказали?
— Взломать дверь.
— Зачем?
— Просто… — сказал Ансельмо.
— Что просто?
— Просто так.
— Только просто так?
— Я не знаю, почему мы взломали
— Наверное, чтобы что-нибудь взять в этой квартире? — спросил начальник.
— Может быть… — пожал плечами Ди Палермо.
— Может быть, что?
— Может, пару кусков. Знаете, так просто.
— То есть вы замышляли ограбление, так?
— Вроде так.
— Что вы сделали, когда увидели, что в квартире есть люди?
— Леди закричала, — сказал Ансельмо.
— И мы побежали, — добавил Ди Палермо.
— Следующее дело, — сказал начальник детективов.
Сойдя со сцены, подростки подошли к арестовавшему их офицеру — он их ждал. Фактически они выболтали гораздо больше, чем следовало. Они имели право не отвечать ни слова на «смотре». Не зная этого, как и того, что отсутствие показаний при аресте действует в их пользу, они отвечали на вопросы начальника детективов с необычайной наивностью. Хороший адвокат легко мог бы сделать так, чтобы их признали виновными не во взломе с целью грабежа, а в хулиганстве. Однако, когда начальник детективов спросил ребят, замышляли ли они грабеж, они ответили утвердительно. А статья 402 Уголовного кодекса дает следующее определение грабежа первой степени:
«Лицо, проникающее с преступной целью путем взлома в ночное время в жилище, где находятся люди:
1. Имеющее при себе предметы, могущие представлять угрозу для жизни, или
2. Вооружившееся подобным предметом в самом жилище, а также
3. Действующее совместно с сообщником; или…»
Ну и так далее. Ребята легкомысленно накинули петлю на свои молодые шеи, возможно, не понимая, что грабеж первой степени наказуется заключением в государственной тюрьме на срок не менее десяти и не более тридцати лет.
Очевидно, «девочки» дали им плохой совет.
— Дайамондбэк, номер два, — объявил начальник детективов. — Притчет, Вирджиния, 34 года. В три часа ночи нанесла своему сожителю удары по голове и шее топором. Показаний не дала.
Пока начальник говорил, Вирджиния вышла на сцену. Эта маленькая женщина едва достигала головой отметки «пять футов один дюйм». Тоненькая, мелкокостная, с тонкими, как паутинка, рыжими волосами. Губы были не накрашены. Застывшее лицо, безжизненные глаза.
— Вирджиния, — заговорил начальник детективов.
Женщина подняла голову. Она прижимала руки к поясу. Глаза не изменили выражения. Глаза были серые. Она смотрела на яркий свет не мигая.
— Вирджиния?
— Да, сэр. — Голос был очень тихий, едва слышный. Карелла наклонился вперед, чтобы разобрать, что она говорит.
— Вы когда-нибудь привлекались к уголовной ответственности, Вирджиния? — спросил начальник.
— Нет, сэр.
— Что случилось, Вирджиния?
Молодая женщина пожала плечами, как будто сама не могла понять, что произошло. Жест был почти незаметный. Так люди проводят рукой по глазам, думая о чем-то страшном.