Истребители. Трилогия
Шрифт:
Вдруг, Суворов распахнул свои глаза, и Андрей вздрогнул. Столько бесшабашной веселости, которой был так знаменит этот прославленный летчик, было в его глазах.
– Я не могу их подвести… – скорее прочитал по губам чем услышал Смолин, после чего чуть усмехнувшись, гость начал свою речь, однако как же она отличалась от той копии что лежала перед Андреем.
Открыв глаза, я встретил удивленно-недоумевающий взгляд диктора, что сидел напротив и, усмехнувшись, продолжил. Будем надеяться, что эта небольшая заминка была несильно заметна:
– … Андрей Павлович был прав, и я действительно
Я спокойно чуть иронично рассказывал про ту операцию. Избегая касаться скользких тем. В этот раз я решил провести более серьезную передачу чем в прошлый раз, с легкими вкраплениями юмора. При этом решив удивить слушателей песнями Высоцкого, которыми ранее не баловал их.
– … Так и закончился тот бой. Причем это не значило, что он проигран, мы выполнили свое задание, именно это было нашей целью, а то, что нас сбили… что ж, судьба. Так вот, наш бой, сподвиг меня на написание песни. Знаете многие удивляются как я быстро пишу их, и они правы, я тоже удивляюсь. Например, за вчерашний день, я написал тексты сразу трех песен, первая про наш бой. Сейчас вы ее услышите.
Подхватив гитару, поморщившись от боли в плече, и накинув ремень, поработал снятой с повязки рукой.
… Их восемь, нас двое – расклад перед боем
Не наш, но мы будем играть.
Степа, держись, нам не светит с тобою,
Но козыри надо равнять.
Я этот небесный квадрат не покину
Мне цифры сейчас не важны,
Сегодня мой друг защищает мне спину,
А значит, и шансы равны.
Мне в хвост вышел «мессер», но вот задымил он,
Надсадно завыли винты,
Им даже не надо крестов на могилу,
Сойдут и на крыльях кресты.
«Я первый, я первый, они под тобою»,
Я вышел им наперерез,
«Сбей пламя, уйди в облака, я прикрою»,
В бою не бывает чудес.
Степан, ты горишь, уповай, человече,
Теперь на надежность строп.
Нет, поздно, и мне вышел «мессер» навстречу,
Прощай, я приму его в лоб.
Я
Но по облакам скользя,
Влетят наши души, как два самолета,
Ведь им друг без друга нельзя…
…Мы крылья и стрелы попросим у Бога,
Ведь нужен им ангел-ас,
А если у них истребителей много,
Пусть пишут в хранители нас.
Хранить – это дело почетное тоже,
Удачу нести на крыле.
Таким, как при жизни мы были со Степой,
И в воздухе и на земле.
Таким, как при жизни мы были со Степой,
И в воздухе и на земле.
(В. Высоцкий).
Прижав пальцами, струны я пытался унять сильно бьющееся сердце. В эту песню я вложил душу что уж говорить.
– Как вы слышали, окончание было другим, но и пришла она мне не в спокойной обстановке. Менять ее я не стал. Несмотря на итог боя, задание было выполнено, причем непросто выполнено, но даже перевыполнено. Мы воспользовались этим налетом чтобы вызвать неразбериху в войсках противника и нанесли мощные бомбово-штурмовые удары по крупному узлу железнодорожной станции и аэродрому. Потери немцев сейчас подсчитываются. Многие бойцы и командиры спрашивали, не верующий ли я? Скажу честно: нет. Я атеист в полном его понимании. Религия, возведенная на убийствах и казнях для меня неприемлема. Это я о Владимире Святославиче, о том который Красное-Солнышко. Но людям это нужно, так что пусть будет.
Знаете, когда нам встретились разведчики, я уже думал что все, так и не выберусь из этих гор, однако парни молодцы, чуть не за шкирку вытащили нас. Причем самая большая проблема оказался я. Так что разведчики фактически несли меня на руках, у меня оказались слишком серьезные травмы и ранения для похода по горам. Я вообще им удивляюсь, безбашенные парни, все-то у них ловко получалось. Именно им я хочу посветить свою следующую песню. Она тоже про разведчиков, то только не армейская, а батальонная, на данные момент ничего я просто не успел написать.
Парни, это для вас:
…А на войне как на войне
А нам труднее там вдвойне.
Когда взойдёт над сопками рассвет,
Мы не прощаемся ни с кем,
Чужие слезы нам зачем?
Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег.
Мы не прощаемся ни с кем,
Чужие слезы нам зачем?