Иван Болотников (Часть 3)
Шрифт:
– Добро бы прийти на Луку на челнах и конно. Без коня казак не казак.
– Вестимо, батько, - кивали есаулы.
– Не век же мы на Луке пробудем. Поди, к зиме в степь вернемся.
– Поглядим, други. Придется двум сотням вновь по Скрытие плыть.
– И сплаваем, батька. Вспять-то легче, течение понесет, да и челны будут рядом, - молвил Нечайка.
Однако плыть конно по Скрытне не пришлось: выручил Первушка. Сидел как-то с ним на бережку дед Гаруня и рассуждал:
– Ловко же вы упрятались.
– Видел, - кивнул Первушка и чему-то затаенно усмехнулся.
– Атаман наш триста коней мужикам пожаловал, - продолжал Гаруня. Живи не тужи. А вот на остальных сызнова по завертям поплывем, на челны-то все не уйдут. А речонка лютая, того и гляди, угодишь к водяному.
Первушка призадумался. Он долго молчал, а затем повернулся к отцу, порываясь что-то сказать, но так и не вымолвил ни слова.
– Чего мечешься, сынко? Иль раздумал в казаки идти?
– И вовсе нет, батяня, - горячо отозвался Первушка.
– Отныне никто меня не удержит, как на крыльях за тобой полечу. Иное хочу молвить, да вот язык не ворочается... Страшно то поведать, зазорно.
– Аль какая зазнобушка присушила? Так выбирай, сынко. Либо казаковать, либо с девкой тешиться.
– Нет у меня зазнобы, батяня... Вот ты за казаков пасешься, кои по речке с конями поплывут.
– Пасусь, сынко.
– А можно... можно, батяня, и посуху пройти.
– Уж не на ковре ли самолете? Да где ж тут у вас посуху?
– усомнился Гаруня.
– От крепости в лес есть потаенная тропа, - решился наконец Первушка.
– Выведет к самой Волге.
– Любо, сынко!
– возрадовался Гаруня.
– Чего ж ране не поведал?
– Нельзя о том сказывать, батеня. Так мир порешил. Ежели кто чужому потаенную тропу выдаст, тому смерть.
– Круто же ваш круг установил.
– А иначе нельзя, батяня. То тропа спасения. Поганый ли сунется, люди ли государевы, а мужиков наших не достать. Тропа и к Волге выведет, и в лесу упрячет. Там у нас, на случай беды, землянки нарыты. Не одно налетье можно высидеть. И зверя вдоволь, и угодья бортные.
– Вон как... А все ж проведешь, сынко?
– Проведу, батяня. Но возврата мне не будет - мир сказнит. Так что навсегда с селянами распрощаюсь. С тобой пойду.
Крепко обнял сына Иван Гаруня и повел к атаману.
На другое утро Первушка вывел конный отряд к Волге. Затем он долго и молчаливо расставался с родимой сторонушкой.
"Простите, мужики, - крестился Первушка на сумрачный лес.
– Не хотел вам зла-корысти. Знать, уж так бог повелел, чтоб мне с земли родной сойти да белый свет поглядеть. Прощайте, сельчане. Прощай, Скрытня-река!"
Положил Первушка горсть земли в ладанку, низко поклонился лесу и пошагал к казакам.
– Да ты не горюй,
– Тропки не будет. Завалят ее мужики да новую прорубят.
На крутояре показался конный дозор. Казаки замахали шапками.
– С какой-то вестью, - поднялся на нос струга Болотников.
– А ну греби, други, к берегу!
Челн атамана приблизился к крутояру. Казаки наверху закричали:
– С ногаями столкнулись, батька! Отбили отару баранов да косяк лошадей! Ноне с мясом будем!
– Много ли донцов потеряли?
– Шестерых, батька!
Казаки на челнах сняли шапки.
– Надо бы мясо на челны, батька!
– Добро. Яр кончится - спускайтесь к челнам!
Свыше тысячи баранов притащили казаки к берегу. Их тотчас разделали, присолили и перетащили на струги. Солью запаслись еще в острожке. Мужики, обрадовавшись лошадям, позвали казаков на варницу.
– Соли у нас довольно, век не приесть. Берите, сколь душа пожелает.
И вот мужичий дар крепко сгодился.
Часть мяса разрезали на тонкие ломтики и выставили на солнце сушить да вялить. Казаки ожили, довольно гудели.
– Ноне заживем, братцы. Это те не рыба.
Болотников же был вдвойне доволен: казаки отбили у поганых ногайских лошадей. Теперь опять все войско будет на конях.
На четвертый день завиднелись Жигулевские горы.
– Ну, слава богу, знать, доплыли, - размашисто перекрестился Болотников, жадно всматриваясь в окутанные синей дымкой высокие вершины. Сколь дней, сколь ночей пробирались донцы к грозным волжским утесам, и вот пристанище удалой повольницы рядом.
– Ко мне, есаулы!
Мирон Нагиба, Васюта Шестак, Нечайка Бобыль, Степан Нетяга да казак-собинка Иван Гаруня расселись вокруг атамана.
– Где вставать будем, други? Жигули обогнем или тут, под горами, вылезем?
– А спознаем у Гаруни, атаман. Он тут с Ермаком ходил. Сказывай, дедко.
– На Луку два пути, хлопцы, - приосанился старик.
– Тут, перед излучиной, бежит река Уса. Пересекает она всю Луку и подходит истоком чуть ли не к самой Волге. То один путь, но есть и другой.
– Погодь, дед, не спеши, - перебил Гаруню Болотников.
– Велика ли сама Лука?
– Велика, атаман. Ежели огибать горы и идти к устью Усы, то плыть ишо верст двести, а то и боле. Но то уже другой путь.
– Много, дед. Без дозоров плыть двести верст рисково. Можем и на стрельцов нарваться. Бой принимать - казаков терять. Не за тем мы сюда пришли. Не лучше ли на исток Усы перетащиться? Далече ли река от Волги?
– С версту, атаман.
– Верста нас не затруднит, перетащимся. Как, есаулы?
– Перетащим, батько. Огибать не станем. Пошто дни терять?
– Вестимо, други. Веди, дед.