Иван Болотников Кн.1
Шрифт:
— Выйди-ка, Назар Еремыч, — приказал тому Федька.
Подьячий недовольно поджал губы и удалился. Свирька же торопливо шагнул к Берсеню.
— Из стрелецкой избы я, воевода. Сотник Потылицын нас собирал.
При упоминании сотника Федька нахмурился: терпеть не мог этого хитроныру. Не иначе как сотник плетет черные козни в крепости, он же, поди, и грамоту царю отписал.
Десяцкого же Федька не ведал: то был человек Потылицына. Но с какой вестью приперся этот жердяй?
— Говори, — буркнул
— Не ведаю, как и вымолвить… Язык не поворачивается… Беда тебя ждет, батюшка. Спасаться те надо.
— Спасаться?… От кого спасаться, Свирька? — резко оборвал стрельца Федька, и на душе его потяжелело.
— Сотник обо всем дознался… Не воевода-де ты, а разбойный атаман Федька Берсень, — чуть слышно выдавил десяцкий, но слова его прозвучали набатом. Загорелый Федькин лоб покрылся испариной; он шагнул к Свирьке и притянул к себе за ворот кафтана.
— Чего мелешь! Кой Федька? Воевода я, воевода Тимофей Егорыч Веденеев!
— Вестимо, батюшка. Но Потылицын иное речет. Спасайся!
Берсень оттолкнул десяцкого, выхватил саблю.
— Убью, подлая душа! Ты сотника лазутчик. Он тебя подослал?
Свирька попятился к стене, побледнел. Вид воеводы был страшен.
— Не лазутчик я, батюшка. Люб ты народу и мне люб. А сотник наш душой корыстен и лют, аки зверь. Выслушай меня. Срубить Мою голову всегда поспеешь.
Федька чуть поостыл.
— Слушаю, стрельче. Но гляди, коли слукавишь, пощады не жди.
— Верен я тебе, батюшка. Верой и правдой буду служить и дальше. Послушай меня. Потылицын седни рязанского купца повстречал, кой воеводу Тимофея Егорыча хорошо ведает…
Десяцкий рассказывал, а Берсень с каждым его словом все больше и больше мрачнел. Случилось то, чего не ожидал, и теперь смертельная опасность нависла не только над ним, но и над донской повольницей.
— Спасибо, Свирька. Награжу тебя по-царски. А пока иди.
Десяцкий вышел, а Федька заметался по избе.
«Дознался-таки, рыжий пес! Ночью норовит схватить. Меня с содругами — в железа, остальных — вырубить под корень. Крепко замыслил сотник. Крепко! Надо опередить Потылицына… Собрать донцов и ударить по людям сотника… Осилим ли? Под его началом втрое больше… А казачья отвага? А задор и удаль донцов? Осилим!»
Выскочил из Воеводской избы, крикнул Викешке:
— Коня!
Викешка отвязал от коновязи белого аргамака, подвел за узду к Федьке; тот лихо взметнул в седло и поскакал к терему; за ним припустил и Викешка.
Ворвался в хоромы и тотчас повелел разыскать Болотникова и Шестака. Вскоре оба были в покоях. Берсень торопливо поведал о беде, а затем приказал:
— Садитесь на коней и стягивайте казаков к терему. Сокрушим сотника!
Васюта метнулся к двери, а Болотников призадумался.
— Не мешкай, Иванка! —
Болотников подошел к оконцу, глянул на Шестака, вскочившего на коня.
— Стой, Васюта! Вернись!
Федька боднул Болотникова недовольным взглядом.
— Ты что, к сотнику в лапы захотел?
— Не горячись, друже. Присядь. Сломя голову дела не решают. Худо ныне город булгачить.
— Худо?… Не понимаю тебя, Иванка. Ужель сидеть сложа руки? Да Потылицыну только того и надо. Сам к донцам пойду!
Федька надел поверх кольчуги кафтан, опоясался, сунул за кушак два пистоля и шагнул к двери. Но перед ним встал Болотников.
— Не горячись! Донцов сейчас не собрать. Пьяны станичники, по кабакам да по бабам разбрелись. А коль собирать начнешь да шум поднимешь — Потылицын враз заподозрит. Он-то наготове. Тихо надо сидеть, как будто ничего и не ведаем. В том наше спасенье.
— Сидеть на лавке и ждать?
— Не ждать, а с разумом дело вершить. Надо перехитрить сотника, заманить его в ловушку.
— Заманишь его, пса!
— Заманим, — твердо вымолвил Болотников.
В Стрелецкую избу пришел Викешка. Поклонился сотнику.
— Воевода кличет, Лукьян Фомич.
— Воевода? — сотник поперхнулся, по лицу его пошли красные пятна, глаза настороженно блеснули. — Пошто понадобился я воеводе?
— Веселье готовится, — простовато заулыбался Викешка. — Воевода Тимофей Егорыч надумал жениться.
— Аль вдовец наш воевода? — с тайной усмешкой вопросил сотник, теребя щепотью рыжую бороду.
— Вдовец. Жена-то еще когда преставилась, царствие ей небесное. Старшим дружкой кличет тебя воевода.
— Немалая часть, — вновь со скрытой издевкой произнес Потылицын. — А скоро ли свадьба? Скоро ли молодым под венец?
— Через седмицу, Лукьян Фомич. А ноне воевода хочет совет с тобой держать и деньгами пожаловать.
— Деньгами?… Какими деньгами, милок?
— А те, что на свадьбу пойдут. Самому-то воеводе недосуг свадьбу готовить, пущай, грит, Лукьян Фомич распоряжается. Дам ему полтыщи рублев, вот он все и урядит.
— Полтыщи?! — протянул сотник, приподнимаясь с лавки. — Богатую свадьбу задумал воевода, зело богатую.
Потылицын натянул на голову шапку с меховой опушкой, пристегнул саблю к поясу и пошел на улицу. В голове его роились радостные мысли:
«Удача сама в руки валится. Эких деньжищ вовек не достать. Полтыщи рублев! То и во сне не привидится. Вот так Федька — тать! Награбил, а таперь деньги на девку швыряет, лиходей. Ужель седни же в руки передаст? Вот то хабар!»
Но сотник вдруг замедлил шаг: голову резанула иная думка: