Иван Болотников
Шрифт:
Янычары оттащили санджак-бека в безопасное место.
Ахмет-паша, нервно кусая губы, кинул за ров еще полтысячи невольников. Надо было во что бы то ни стало восстановить укрепления, иначе казаки разобьют все кулев-рины. Эти люди не только храбро сражаются в пешем и конном бою, но и метко стреляют из пушек.
И вновь возле проломов закопошились невольники, и вновь ручьями полилась их кровь.
Видя, что стены крепости не поддаются кулевринам, Ахмет-паша приказал сосредоточить восемь пушек напротив
Тереха Рязанец усилил огонь, но разрушить пятислойный тын было не так просто.
– Крепко отгородились янычары, – хмуро молвил Рязанец.
.- А ежели навесом, через тын? – подсказал Болотников.
– Не получится, паря. В ров ядра покидаем.
– Худо, Тереха… Выходит, воротам не устоять?
– Пожалуй, не устоять, – удрученно признал Рязанец. – Надо бы бревнами да кулями с землей укрепить.
Болотников глянул из бойницы на турецкий тын и о чем-то на минуту задумался. К нему шагнул станичный есаул Мирон Нагиба.
– Что будем делать, батька?
– А вот что, – Болотников порывисто обернулся к Нагибе. – Снимай станицу со стены и веди к воротам.
– На вылазку, батька? – догадался Нагиба.
– На вылазку, Мирон. Другого выхода нет.
– Но Богдан Васильев не велел ворота открывать. Нужен его приказ.
– Васильев у Засечной стены. Недосуг его спрашивать. Турки вот-вот откроют огонь. Снимай станицу!
– Пулей, батька!
Нагиба побежал к родниковцам, а Болотников вернулся к Рязанцу и поведал ему о своем плане.
– Смело, паря. Но этого мало.
– Что мало? – не понял Болотников.
– Мало пушкарей перебить. Сыщутся и другие. Добро бы сами пушки заклепать. Во тогда – удача.
– Пушки заклепать?.. Но то дело хитрое.
– Ничего хитрого, паря. Подь сюда.
Рязанец притянул Болотникова к «соловью».
– Зри, паря. Дыра насквозь, то затравка. Заклепать ее – и пушки запал потеряют. Не палить им боле, не рушить стены. Уразумел ли?
– Уразумел, Тереха. Замолчат пушки! – загорелся Болотников. – Но заклепать чем?
Рязанец вытянул из ящика пук железных прутьев.
– Из таких мы протравки готовим. Как раз сгодятся. Да не забудьте по булыжничку прихватить.
Болотников подозвал к пушке десятка три казаков и показал им место заклепки.
– Умри – но заляпушь!
– Забьем дырки, батько! – заверили донцы.
– А теперь поспешим! – воскликнул Болотников.
Тереха Рязанец дал команду пушкарям, чтоб те прекратили пальбу по тыну. Донцы же распахнули ворота и стремглав ринулись на турецкие укрепления.
Янычары не ожидали казачьей вылазки. Они запоздало отпрянули от пушек и выхватили ятаганы; повольники перекинулись через тын и навалились на капычеев. В ход пошли мечи и сабли, палицы и дубины, булавы и кистени.
Болотников развалил надвое одного из янычар и стал прорубаться
Невольники в сечу не полезли: они побежали за ров, откуда спешили на помощь капычеям сотни янычар.
– К мостам! – закричал Болотников. – Задержите турок! Не пускайте к пушкам!
Родниковцы, перебив орудийную прислугу кинулись к мостам, по которым уже бежали янычары. Часть же казаков с кусками проволоки подскочила к кулевринам. Две-три минуты – и запалы были заклепаны.
– Наза-а-ад! В крепость, донцы! – подал новую команду Болотников.
Теснимые янычарами, казаки отступили за тын. Болотников, Нагиба, Шестак, Емоха и Нечайка отходили последними, прикрывая донцов от турецких сабель. Бились зло и остервенело, пока не оказались за воротами. Десятка три янычар ворвались в крепость, а за ними напирала новая волна турок; ворота уже невозможно было закрыть. Но тут выручил Тереха Рязанец. Он ударил из пушек дробом, и янычары на малое время отхлынули назад. ТуР ок› застрявших в проходе, оттеснили копьями. Ворота закрылись.
На резвом вороном коне прискакал разгневанный Богдан Васильев. Ему уже донесли о вылазке Болотникова.
– Ты что, белены объелся! – заорал он на родников-ского атамана. – Как ты посмел открыть ворота врагу?
– Уйми пыл, атаман, – устало вымолвил Болотников. – И шапку скинь перед погибшими. У меня их четыре десятка полегло.
– Мало тебе! Мог бы и всю станицу уложить! – как будто не слыша слов Болотникова, кипятился Васильев.
К атаману подошел Тереха Рязанец.
– Ты бы поостыл, Богдан Андреич. Болотникову надо в ноги поклониться. Доброе дело сотворил он для донцов, а ты горло дерешь.
– Еще один заступник, – желчно произнес Васильев. – Едва орду в Раздоры не впустили.
– Однако вредоумный же ты казак, – осерчал Рязанец. – Янычары восемь пушек у ворот поставили. В щепы бы разнесли. Вот тогда бы и в самом деле орда очутилась в Раздорах. Быть бы нам битыми, да сей молодец помог. Заклепал он турецкие пушки, атаман!
Гнев с лица Васильева как рукой сняло. Он сошел с коня и хлопнул Болотникова по плечу.
– Спасибо тебе, родниковский атаман! Спасибо, станишники!
– Ты не нас благодари, а Рязанца. Это он пушки заклепать надоумил, – кивнул в сторону пушкаря Болотников.
– И Рязанцу, спасибо!
Васильев снял шапку и поясно поклонился убитым повольникам, лежавшим на земле.
– Дон вас не забудет, казаки.
Затем Васильев осмотрел наряд, проверил, много ли осталось у пушкарей ядер, дроба и пороху.
– Поберегай зелье, Тереха. Нам его и на три дня не хватит. Напрасно не пали.