Иван Болотников
Шрифт:
– Тут твоя речка, дедко.
– Да ну?
– Тут!
Болотников приподнял за край бревно, отвел в сторону и бросил в воду. Кочи тотчас же стронулись с места и поплыли в Волгу.
– Уразумел теперь, дедко?
– Уразумел, атаман, – воодушевился Гаруня. – Нет, глянь, хлопцы, что посельники удумали. Реку поховали! Да их ноне и сам дьявол не сыщет.
В минуту-другую устье освободилось от зарослей, и перед донцами предстала Скрытня.
– Хитро замыслили, – крутнул головой Мирон Нагиба. – Река-то за
К Болотникову ступил Нечайка.
– Ну что, батько, привал? Поснедать бы пора.
– Живот подвело. Невод кинем, ухи сварим, – вторил казаку Устим Секира.
Но Болотников рассудил иначе:
– О животах печетесь? Потерпите! Нельзя нам тут на виду торчать. Крепостицу пойдем сыскивать.
– Путь один, атаман, – рекой, – молвил Гаруня.
– Вижу, дедко… А ну, Нечайка, спознай дно.
Нечайка разделся и спустился в реку. Споткнулся.
Пошел дальше и вновь споткнулся.
– Тут камень на камне, батько.
– Лезь дале!
Нечайка ступил вперед еще на шаг и тотчас оборвался, целиком уйдя в воду. Когда выплыл, крикнул:
– Тут глыбко, атаман!
Нечайка выбрался на берег, а Болотников, приподнявшись на стременах, обратился к повольнице;
– А что, донцы, може, вплавь? Кони наши к рекам свычны. Аль вспять повернем?
– Вспять худо, батько. Челны надобны!
– Плывем, атаман!
Болотников одобрил:
– Плывем, други!
Один лишь осмотрительный Степан Нетяга засомневался:
– А не потонем, атаман? Река нам неведома. Тут, поди, ключей да завертей тьма.
– Не робей, Степан, – весело молвил Болотников.
– Без отваги нет и браги. Так ли, други?
– Так, батько! – дружно отозвалась повольница.
Иван слез с коня и начал раздеваться. Сапоги, кафтан,
шапку, порты и рубаху уклал в чувал; туда же положил пистоль, пороховницу, баклажку с вином, медный казанок и треножник. Сыромятным ремнем надежно привязал мешок к лошади.
– Ну и здоров же ты, батько! – восхищенно крутнул головой Устим Секира, любуясь могучим телом Болотникова. На плечах, спине и руках Ивана бугрились литые мышцы. Рослый, саженистый в плечах, бронзовый от степного загара, Болотников и впрямь выглядел сказочным богатырем.
– Неча глазеть. Ты бы пороховницу кожей обернул, все ж в воду полезешь, – строго произнес Иван, затягивая на себе пояс с саблей. С саблей казаки не расставались, даже когда переплывали реки: всякое может случиться.
Болотников окинул взглядом растянувшееся по отмели войско и первым потянул коня в реку.
– Смелей, Гнедко. В Дону купался, с Волгой братался, а ныне Скрытню спознай.
Вслед за Болотниковым полезли в реку Васюта Шестак, Мирон Нагиба, Устим Секира и Нечайка Бобыль. А вскоре по Скрытне поплыло и все казачье войско. Держась за конские
Чем дальше плыли казаки, тем все угрюмее и коварнее становилась Скрытня. Берега сузились, стали еще неприступней и круче; высоко в небо вздымались матерые сосны, заслоняя собой солнце и погружая реку в колдовской сумрак; начали попадаться и заверти. Закружило вместе с конем Устима Секиру.
– Водокруть, батька! – встревоженно выкрикнул казак, пытаясь выбраться из суводи. Но тщетно, даже лошадь не смогла выплыть на спокойное течение.
– Держись, друже! – воскликнул Болотников, отвязывая от седла аркан.
– Держусь, батько!
Иван, приподнимаясь из воды, метнул аркан Секире. Тот ловко поймал, намотал на правую руку, левой – цепко ухватился за гриву коня.
– Тяни, батько!
Болотников потянул. Побагровело лицо, вздулись жилы на шее – казалось, Секиру нечистые за ноги привязали; и все ж удалось вырвать казака из гибельной пучины.
– Спасибо, батько! – поблагодарил Секира и поплыл дале, а Болотников упредил воинство:
– Жмись к правому берегу, други! Средь реки закрути!
Казаки подались к берегу.
Посельник, заслышав шум, приподнялся в челне и очумело вытаращил глаза. Из-за поворота реки показались человечьи и лошадиные головы. Узкая Скрытая, казалось, кишела этими неожиданно выплывшими головами.
– Сгинь, нечистая! Пронеси! – испуганно окстился мужик. Но «нечистая» не сгинула, не исчезла в пучине, а все ближЬ и ближе подступала к челну. Мужик бросил снасть и налег на весла. Торопко причалил к берегу и бегом припустил к острожку. Миновав ворота, задрал голову на сторожевую башенку, но караульного не приметил.
«Никак, в избу отлучился», – покачал головой мужик и во всю прыть помчался к старцу Дорофею. Вбежав в избу, крикнул:
– Беда, Дорофей Ипатыч! Неведомые люди плывут!
– Как неведомые? Аль не разглядел? – заспешил из избы староста.
– Неведомые, Дорофей Ипатыч. Без челнов плывут.
– Как энто без челнов? – подивился староста. – Без челнов по рекам не плавают.
– Да ты сам глянь, батюшка!
Дорофей Ипатыч, тяжело опираясь на посох, вышел из ворот да так и ахнул:
– Да эко-то, осподи!.. Никак, воевать нас идут. Бей в сполох, Левонтий, подымай народ!
Левонтий кинулся к колокольне. Частый, тревожный набатный звон поплыл по Скрытне-реке. Из срубов выскакивали мужики, парни, подростки, вооруженные мечами, копьями, топорами и самострелами, и бежали к высоким стенам бревенчатого частокола. Вскоре все мужское население острожка стояло за бойницами.
Казаки же начали выбираться на берег.
– Вот те и сельцо! – изумился Гаруня, облачаясь в порты и рубаху. – Крепостицу вдвое подняли. Ай да мужики!.. А чего в сполох ударили, вражьи дети!