Иван-да-Марья
Шрифт:
– А-а, - покивал Ванюша.
– Ну, раз на всякий случай, тогда ничего.
Тут царевна в мешке своем забилась, развязал Фрол тесемку, и спрашивает:
– Ну чего тебе?
– Вытащите уж меня, - попросила Марья.
– Сама я с вами поеду.
Вынули Пров с Фролом царевну из мешка, взяли с нее слово, что не убежит, и на коня ее посадили. К седлу, правда, все-таки привязали. На всякий случай. Очень Пров с Фролом предусмотрительными были послами.
Вот едут они, едут, и приехали наконец в соседнее государство. А там уж и до пещеры змеевой рукой подать. Подъехали все четверо
– Ну, - говорит Пров, - ты, герой, иди покамест змея коварного убивать. А мы тут в кустах схоронимся. На всякий случай. Ты уж там, будь другом, дай знать как-нибудь, ежели погибать зачнешь. Царевну-то мы наготове подержим.
– Ага, - кивнул Иван.
– Ну, с богом, что ли!
– и пошел в пещеру.
А в пещере храп стоит - что земля дрожит: змей почивает. Подошел к нему Ванюша, стал рассматривать. Змей-то сам не особенно и крупный оказался, крылатый только, зеленый весь какой-то, и голов при нем многовато. Ну, думает Ваня, чего уж там - все одно порешить его надо как-то. Вынул он свой меч и ближайшую к себе голову срубил на пробу. Тотчас же - герой наш только отскочить успел - как отрубленная голова откатилась, на месте ее пара свеженьких проклюнулась, небольшие такие головенки.
– Ну опять...
– обреченно простонала одна из старых голов.
– Когда закончатся эти мучения...
Новые головы уже выросли до нормальных размеров и принялись крутить шеями.
– И откуда только, - зашипела одна из них злобно, - вас, идиотов таких, берут...
– Ах, оставьте, - тоскливо ответила другая голова, - дуракам закон, как известно, не писан...
– Позвольте, - вмешался Иванушка, - ну, я-то, может, и дурак. Тока я ведь тебя убивать пришел. Ты уж как-то... сопротивляйся, что ли.
– Кретин, - безнадежно пожал плечами змей и прикрыл крылом все четырнадцать глаз.
– Шел бы ты уже домой, а? Ведь бездарнейшее это занятие - меня убивать. Ну, нарубишь ты еще голов. Ну, станет их у меня не семь, а десять... пятнадцать...
– тут чудище опустило крыло, и герой наш увидел, что все глаза змея наполнены крупными слезами. Ваня так удивился, что даже опустил меч и чуть отступил.
Змей тяжко, утробно вздохнул.
– Вот у тебя, юноша, - тихо спросил вдруг он, - была когда-нибудь изжога?
– Ну...
– растерялся Иванушка, - была. В глотке, унутрях, печет тогда все...
– Печет, - горько повторил змей.
– Печет...
– тут он поднял одну из голов и выдохнул тонкую, дымную струю пламени.
– Вот это я называю - печет... А на семь глоток у тебя изжога была когда-нибудь?!
– завизжал вдруг змей хором на все семь голосов.
– Ой, - Ваня сделал еще шажок назад.
– Н-не приводилось. У меня, знаешь, она, глотка, в одном всего экземпляре. Такой уж я уродился.
– Хорошо тебе, - еще горше прежнего обронила одна из голов, затем змей вовсе уже обреченно махнул крылом и свернулся в клубок, не обращая больше на героя никакого внимания.
Ваня на цыпочках вышел из пещеры и поманил к себе Прова и Фрола.
– А прикатите-ка, - говорит, - мне бочку соды и семь бочек воды родниковой. Со змеем-то вашим, вишь ты, по-простому не сладишь... так я по-волшебному
Кивнули понятливо Пров с Фролом разом и быстренько затребованные бочки приволокли. Ваня же их в пещеру вкатил, соду по бочкам с водой рассыпал и давай змея расталкивать.
– Просыпайся, - говорит, - Горыныч!
– Ну чего тебе еще?
– страдальчески спросил змей, приоткрывая один глаз.
– Вы б ужо царевну мне искали лучше. Эту... юную и прекрасную.
– Да будет тебе царевна. Там вон, в кустах хоронится.
– Все-таки нашли, значит, - вздохнул змей.
– Я-то надеялся... поджарить тебя за это, что ли?
– Да ты погодь людоедствовать. Я тут тебе зельица одного приволок. Испей, будь ласков.
– Отравишь же, - сморщился змей.
– А то я вашего брата не знаю.
– Обижаешь. Ну хочешь, я сам из каждой бочки отопью? Во, гляди! Лекарство это. Новейшее. Иван я, дохтур знаменитый. Не слыхал? Испей, не пожалеешь!
Змей недоверчиво сунул голову в одну из бочек, принюхался, лизнул... потом еще... потом разом засунул все остальные головы по бочкам и принялся жадно лакать. Через несколько минут все семь бочек были пусты, а по семи змеиным мордам расплывались одинаковые блаженные улыбки.
– Во, а еще пить не хотел, - усмехнулся довольный Ваня.
– Я ж говорю, сода от изжоги - первейшее дело... ну, теперь-то с тобой можно, я думаю, дело иметь?
Семь голов согласно колыхнулись, и Иванушка присел на ближайший камень.
– Меня, кстати, Ваней звать, ежели чего. Ага. Так вот. Значится, царевна тебе не особенно-то и нужна, выходит... однако ж зачем-то ты ее себе потребовал?
– Ну да, - еще раз кивнул змей.
– Желаешь поговорить об этом?
– деловито спросил Ваня, закидывая ногу на ногу.
– Не-а, - счастливо выдохнуло чудище, жмуря глаза.
– Ни-че я не желаю. Мне хорошооооо...
– Ну, эт я уже понял, - сообщил Иван.
– Поговорить все ж-таки придется. Ведь это, знаешь ли, форменное безобразие - чего ты натворил. Ну ладно еще, я понимаю, девиц пожрал. Это куда ни шло. Кушать-то всем хочется. А поля зачем разорять?
– Эх... ниче ты, Вань, не понимаешь...
– А ты расскажи. Мне-то можно! И тебе тоже полегчает.
Собрал змей все головы свои в кучу, о чем-то между собой пошептался, и наконец Ване говорит:
– Ладно. Все равно ты сам, видать, лекарь великий. Лекарю можно... понимаешь, был я как-то у одного лекаря. Вот вроде тебя. Только тот еще при дипломах всяких был, пузырьков разных с лекарствами у него куча, пробирок... правда, он меня огорчил. Съел я его вместе с пузырьками и дипломами. Жилистый был, зараза, горький-то - страсть... эх... понимаешь, сказал он, что мне вообще-то мясного есть нельзя. И ничего жирного нельзя. Диету прописал, капустно-морковную. Простокваши еще можно. Гастрит у меня... острый. Драконий.
– Змей печально икнул, головами помотал и продолжил: - А от девиц так еще изжога к тому... сам видел. Невмоготу иной раз становится, так я на поле тайком проберусь, и морковкой эту девицу проклятущую зажевываю... а они сразу: поля, поля... жадные они, понимаешь, крестьяне-то. Морковки им для родного супостата жалко стало.