Иван III - государь всея Руси (Книги первая, вторая, третья)
Шрифт:
Гостит ныне у него Касим, наш царевич. О скорых татарах там подумаем…
В покои вошел Юрий и, улыбнувшись брату, почтительно обратился к отцу:
— Батюшка, матунька к обеду тя кличет. Бабунька у нас нынче обедает.
За столом уж она…
Васюк повел Василия Васильевича под руку, а Юрий пошел рядом с Иваном. Будучи только на год моложе, Юрий много меньше брата по росту, по плечо ему только.
— Никогда, верно, не догоню тя, Иване, — сказал он вполголоса брату, — ты же и Данилку вот перерос много, а Данилка на пять лет старше…
Иван тихо рассмеялся
— А ты почти с Дарьюшку, а она ведь тоже на четыре года тобя старше…
Этот год осень на редкость теплая, ясная, солнечная, и леса, нарядно одевшись в пурпур и золото, стоят как-то по-особому тихо и смирно. Только дремучий бор по-прежнему темнеет мрачной зеленью, но и среди хвои весело желтеют на солнце стволы и ветви могучих сосен.
— Вот токмо ель ничем не развеселишь, — сказал Ивану Илейка, — всегда она с головы до ног в черноте, как монашка…
В Коломну оба государя ехали в открытой колымаге, и Васюк с ними.
Рядом же скакал Илейка, держа на поводу Иванова коня, — полюбил очень верховую езду Иван.
Была с государями большая конная стража, а впереди разведывал путь дозорный отряд. Позади тоже дозорные конники ехали. Боялись это лето татар: рыскали, налетая нечаянно, конные шайки и казанцев и ордынцев.
Ехать же надобно от Москвы более сотни верст до Коломны, вдоль Москвы-реки, мимо села Бронницы. [114]
114
С е л о Б р о н н и ц ы — г. Бронницы.
Когда проезжали Бронницы, Васюк сказал о том Василию Васильевичу — он все села и грады называл великому князю.
— Вишь, — с горечью отозвался Василий Васильевич, — Пахра-то совсем недалече отсюда, да и от Москвы рукой подать, а и сюда доходили поганые ордынцы.
— Ныне не посмеют, государь, — почтительно заметил Васюк. — Касим-то царевич в Коломне.
— А ты, Васюк, упреди меня, — молвил Василий Васильевич, — когда Коломну видать будет…
— Да уж видать, государь, — продолжал Васюк, — и не токмо град, а и реку Коломенку.
— Ну-ка, Илейко, — крикнул Василий Васильевич, — поскачи покличь начальника стражи! Пусть вестника шлет из своих конников, известит воеводу Костянтина Лександрыча, что едем к нему…
Илейка, передав коня Васюку, ускакал, а Иван, задумчиво осматривая окрестности Коломны, спросил отца:
— А пошто ты упреждаешь воеводу-то?
— Дабы нечаянности не было, — улыбаясь, ответил Василий Васильевич, — дабы могли государя своего принять, как подобает. И тобе так деять надобно, когда без меня к слугам нашим поедешь, дабы сполоху у них не было…
Впереди послышался конский топот. Иван вздрогнул, подумав, что, может быть, татары это, но из-за леса на повороте дороги вылетел Илейка.
— Евсей Ильич послал вестника-то, государь, как ты приказать изволил! — крикнул он, круто осаживая коня.
— Добре, — думая о чем-то другом, ответил Василий Васильевич, — добре…
Илейка
— Государь Иван Василич, глянь-кось на Москву-реку. Вишь, там ладья под парусом к устью Коломны у самого града плывет. На таких ладьях к нам в Муром владыка Иона приплывал, когда на патрахиль тя с Юрьем брал…
— Верно, Илейка! — воскликнул Иван, оживившись. — Совсем подобна той.
Васюк, глядевший из-под руки на реку, деловито добавил:
— Рязанская ладья. Рязанцы завсегда на таких ходят.
И вдруг ясно так перед глазами Ивана встало страшное прошлое, когда впервые увидел он в Угличе лицо ослепленного отца…
У коломенских ворот поезд государей встретили на конях воевода Константин Александрович Беззубцев, царевич Касим и Федор Курицын с конниками. При радостных криках и приветствиях народа оба государя проследовали в сопровождении воеводы и царевича к городскому собору. У храма встретил государей со всем клиром в полном облачении епископ Варлаам коломенский.
Государи, приняв под звон колоколов благословение владыки, вошли в собор и, отслушав там молебен, поехали пообедать и отдохнуть с дороги к воеводе Константину Александровичу. Главное же — Василий Васильевич спешил тайно думу подумать с воеводой и царевичем о скорых татарах.
В хоромах Беззубцева, как только усадили гостей за стол, а Фекла Андреевна едва успела приказать, чтобы шти подавали, Василий Васильевич обратился к царевичу Касиму и к воеводе:
— Что ведомо вам о скорых татарах? Жду яз от них зла…
— Чуток ты, государь, к волкам сим алчным, угадал истину, — быстро ответил воевода. — Донесли нам яртаулы царевичевы и лазутчики, что идут татары из Дикого Поля: [115] идут Мальбердей, Улан, а с ним иные ханы со многими конниками. К Ельцу идут…
Услышав это, Иван побледнел вдруг и в горести воскликнул:
— Когда же конец грозе сей татарской будет?
Смолкли все за столом от тоски душевной, а Фекла Андреевна взглянула на Ивана, отерла слезу на щеке и тяжко вздохнула, шепнув вполголоса:
115
В старину Диким Полем, или просто Полем, называли степь от реки Дона до берегов Каспия, где кочевали в те времена татары и откуда они делали набеги на русские княжества.
— Прогневался на нас господь наш…
Но воевода Константин Александрович, подняв голову и приосанясь, сказал твердо:
— Тогда, государь Иван Василич, конец всему придет, когда на Руси единый государь будет, когда все удельные, да и даже великие княжества, а с ними и Новгород и Псков вотчинами московскими станут.
— Верно! — радостно подхватил Курицын. — Так и митрополит Иона и владыка Авраамий сказывают. Дабы иго сие свергнуть, надобны еще некии замыслы…
Василий Васильевич, угадав, куда разговор клонится, неожиданно для всех заговорил с царевичем Касимом по-татарски, прервав Курицына.