Июнь 1941. Разгром Западного фронта
Шрифт:
Глава 13
«Признать виновными…»
Когда невиданные масштабы разгрома войск Западного фронта стали очевидными, сразу же были определены его виновники. Кроме «безусловных» (командующий фронтом, начальник штаба, начальник артиллерии, начальник связи и командующий ВВС), понадобилось и некоторое количество «стрелочников» рангом пониже. Из Москвы пришла разнарядка — сколько должностных лиц нужно отдать под суд, вновь назначенное командование фронта (нарком обороны маршал С. К. Тимошенко, ЧВС Л. З. Мехлис и П. К. Пономаренко) добавило еще. Главным в «выявлении предателей» был, разумеется, Л. З. Мехлис. Этот маньяк искал «изменников» столь рьяно, что даже не удосужился проверять правильность написания их фамилий. 7 июля 1941 г. И. В. Сталину было телеграфировано: «Военный совет решил: 1) Арестовать быв[шего] начштаба фронта Климовских, быв[шего] заместителя командующего ВВС фронта Тодорского и начальника артиллерии фронта Клич…» [514] .
514
Красовский С. А. Жизнь в авиации. Минск, 1976, с. 31.
Остановимся на первом пункте этого документа. Комкор А. И. Тодорский, бывший начальник Управления военно-учебных заведений РККА, уже три года валил ели и сосны в «местах не столь отдаленных». «Тайга —
515
Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, справка УК ВВС, оригинал.
2-м пунктом виновными были определены: командарм-4 А. А. Коробков, комдив-9 генерал-майор авиации С. А. Черных, командир 42-й стрелковой дивизии генерал-майор И. С. Лазаренко, командир 14-го мехкорпуса генерал-майор С. И. Оборин. Затем следовало: «Просим утвердить арест и предание суду…» В 3-м и 4-м пунктах были перечислены уже арестованные должностные лица, из которых известным был только генерал-майор войск связи А. Т. Григорьев. Остальные занимали значительно меньшие по значению должности, и, следовательно, вина их не могла иметь глобального характера. Суду предавались: начальник топографического отдела Дорофеев, начальник отделения отдела укомплектования Кирсанов, инспектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и почему-то начальник военторга Шейнкин. За ними следовали: помощник начальника отделения АБТУ Беркович, командир 8-го дисциплинарного батальона майор Дыкман и его заместитель батальонный комиссар Крол, начальник Минского окружного сансклада военврач 2 ранга Белявский, начальник окружной военветлаборатории военврач 2-го ранга Овчинников. Замыкал список командир дивизиона зенитного артполка капитан Сбиранник, который, «получив задачу — занять оборону гор. Орши, проявил трусость, бросил свою часть и бежал в гор. Смоленск, где среди командного состава проводил злостную, провокационную агитацию». ГКО в лице самого Сталина решение Военного совета фронта одобрил и приветствовал. И началось…
8 июля был вызван в штаб фронта и там арестован генерал-майор А. А. Коробков. Должность командующего армией оставалась вакантной целых четыре дня. Только 11 июля нарком обороны С. К. Тимошенко назначил вместо арестованного генерала командира 9-го мехкорпуса Юго-Западного фронта К. К. Рокоссовского (приказ НКО № 00397). Но к моменту его прибытия в Ставку сложилась катастрофическая обстановка уже под Смоленском, в районе Ярцево, и Рокоссовский, таки не приняв дела у врио командующего 4-й полковника Л. М. Сандалова, отправился к новому месту службы [516] . Остатки 4-й возглавил другой генерал.
516
Мар Н. Есть упоение в бою… М.: 1986. С. 141.
В тот же день арестовали командира 9-й авиадивизии С. А. Черных, через двадцать дней, 28 июля, ему был вынесен смертный приговор [517] . Обстоятельства ареста остались тайной, предъявленные обвинения стали известны только в наши дни. В открытых источниках прошлых лет ничего не «всплыло», лишь некто А. Я. Ольшвангер в своей книге «Ветер военных лет», изданной в 1964 г. в Риге, нарисовал в высшей мере отрицательный образ полковника Круглых. Этот Круглых, командир авиадивизии в Белостоке, до 22 июня был лихим «рубахой-парнем», обещавшим забросать немцев шапками, а после нападения самоустранился от командования, запаниковал и струсил. Проверить написанное уже невозможно, хотя немало фактов позволяет предположить, что Ольшвангер просто оклеветал генерал-майора С. А. Черных. Но никто не станет отрицать, что Черных первым из советских летчиков сбил в небе Испании Ме-109 и Звезду Героя получил заслуженно. Много писали и пишут, что назначение Сталиным молодых командиров без опыта на высокие должности было непростительной ошибкой. Но С. А. Черных не был единственным молодым генералом ВВС. Т. Т. Хрюкин, старше его всего на два года, закончил войну генерал-полковником и дважды Героем. В том же возрасте был полковник Е. Н. Преображенский, герой первых налетов на Берлин. Г. Н. Захарову было 33, И. И. Проскурову — 34, Ф. П. Полынину — 35, П. В. Рычагову было едва за 30. Кто знает, каковы были бы итоги действий 9-й дивизии, если бы 21 июня:
517
Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, справка УК ВВС, оригинал.
— был отменен выходной день и летчики, кроме дежурных эскадрилий, не были отпущены на зимние квартиры к семьям;
— с самолетов по указанию руководства округа не было снято вооружение;
— был своевременно передан и гарантированно получен сигнал «Гроза» и в соответствии с ним части приведены в полную боеготовность;
— пилоты находились у своих боевых машин, имевших прогретые моторы, и по первому же сигналу взлетели на перехват эскадр Люфтваффе.
После публикации в 1990 г. журналом «Наука и жизнь» моей заметки о судьбе нескольких репрессированных генералов ВВС редакция переслала мне письмо из Нижнего Тагила, с родины С. А. Черных. Местный краевед Э. С. Ильин, узнав о судьбе своего героя-земляка, захотел узнать подробности о его участии в боевых действиях в июне 1941 г. Завязалась переписка, в ходе которой Ильин прислал мне копию письма, которое получила после войны вдова расстрелянного комдива Зоя Александровна. Письмо было датировано 24 апреля 1956 г., написал его бывший личный шофер генерала Г. К. Клок. Письмо проливает свет на последние дни командира 9-й САД перед арестом. После потери матчасти управление дивизии организованно прибыло в Орел, где началось ее переформирование. В состав соединения была передана эскадрилья «чаек» под командованием Василия Сталина. Затем генерал и сын генсека улетели на «Дугласе» в Москву, спустя несколько дней они вернулись на новых истребителях ЛаГГ-3. Через несколько дней они улетели снова (Клок отвез их на аэродром на «эмке» С. А. Черных), но вернулся только Васо и забрал автомашину себе. Начальник
Примечание. Дважды Герой Советского Союза А. И. Молодчий в своих воспоминаниях «Самолет уходит в ночь» приводит боевой приказ № 24 от 6 октября 1941 г. Приказ издан по 81-й дальнебомбардировочной дивизии и подписан, кроме командира и комиссара, зам. начальника штаба майором Ольшвангером. Судя по упоминанию в монографии М. Н. Кожевникова «Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», Ольшвангер служил и в этом штабе, причем по состоянию на 22 июня. Следовательно, он мог бывать в Белостоке по роду службы либо встречаться с С. А. Черных в Москве или Минске. Но вот был ли он очевидцем того, о чем написал, и было ли это в действительности, вопрос открытый.
Командир 14-го механизированного корпуса 4-й армии генерал-майор С. И. Оборин был ранен в бою западнее Слуцка на четвертый день войны, 25 июня. Из обвинительного заключения: «8 июля 1941 года Управлением ОО НКВД за нарушение воинской присяги, проявленную трусость и преступную бездеятельность во время войны Советского Союза с Германией был арестован командир 14-го мехкорпуса генерал-майор Оборин Степан Ильич. Расследованием по делу установлено, что Оборин, будучи командиром мехкорпуса, допустил преступную бездеятельность, не организовал сопротивления врагу, в результате чего большая часть личного состава и материальная часть корпуса в течение первых дней войны были уничтожены противником» [518] . Кроме того, его обвиняли в том, что он поддался панике, бросил вверенные ему части и бежал в штаб Западного фронта. Сам Оборин признал себя виновным в том, что плохо руководил войсками и после легкого ранения самовольно уехал с поля боя. 13 августа 1941 г. Военной коллегией Верховного суда СССР С. И. Оборин был приговорен к расстрелу.
518
Черушев Н. С. Удар по своим. Красная Армия 1938–1941. М.: 2003. С. 443–444.
Если допущение о «разнарядке» верно, тем более что об этом Л. М. Сандалов писал в 1956 г. своему однокурснику В. В. Курасову, то картина складывается вполне логичная. Согласно пожеланию Верховного Главнокомандующего, высказанного, скорее всего, устно, «наказать» за поражение следовало: одного командующего армией, одного-двух командиров корпусов и двух-трех комдивов. Рассмотрим реальные возможности, которыми располагали НКВД и НКГБ в первой декаде июля 1941 г. О судьбе командармов Голубева и Кузнецова ничего известно не было, так как они находились в тылу противника. В донесении штаба Западного фронта от 4 июля 1941 г. в Ставку ВГК, начальнику Генерального штаба (гриф «Особо секретно») указывалось: «До сего времени не вышли по 3-й армии: управление армии, управление 4-го стрелкового корпуса, 27, 85 и 56-я стрелковые дивизии, 6-я противотанковая бригада, 11-й механизированный корпус; по 10-й армии — управление 10-й армии, управления 1-го и 5-го стрелковых корпусов, 8, 13, 86, 113 и 2-я стрелковые дивизии, 6-й и 13-й механизированные корпуса, 6-й кавалерийский корпус, 375-й гаубичный артиллерийский полк Резерва Главного Командования; по 13-й армии — управление 21-го стрелкового корпуса, 17, 50 и 24-я стрелковые дивизии, 8-я противотанковая бригада… Принимаются меры к розыску всех невернувшихся частей и оказанию им содействия. Розыски пока безрезультатны. МАЛАНДИН». Следовательно, для привлечения к суду командиров корпусов и дивизий 10-й и 3-й армий и окружных резервов никакой возможности не имелось. Более того, к этому времени Егоров и Никитин, раненые, попали в плен, а Хацкилевич и командир 21-го корпуса В. Б. Борисов погибли. Как ни крути, а выбирать приходилось только из командиров 4-й армии, которая, несмотря на жесточайшее поражение, была еще жива и сражалась. По летчикам тоже понятно. П. Н. Ганичев убит в первый день войны, остаются С. А. Черных и Н. Г. Белов. Но Белов — полковник, а С. А. Черных — генерал-майор авиации. Для солидности дела о «фашистском заговоре» генерал ВВС нужнее.
Генерал-майор И. С. Лазаренко встретил войну на берегу Западного Буга. Части его 42-й стрелковой дивизии дислоцировались в районе Бреста и в самой Брестской крепости. Приказ командующего армией о приведении дивизии в боеготовность был передан начальнику штаба майору В. Л. Щербакову, так как генерал находился дома. Когда начался артобстрел города, комдив на мотоцикле сумел добраться до крепости (свидетельство одного из защитников кольцевой казармы, сборник «Героическая оборона»), в которой находились подразделения двух стрелковых полков, автобатальон и тыловые части дивизии, но вывел из цитадели лишь часть личного состава. Практически вся находившаяся во дворе казармы техника осталась внутри, так как пригодные для ее вывода крепостные ворота оказались заблокированными: прямо в арке восточных ворот был подбит полубронированный тягач «Комсомолец» 98-го отдельного противотанкового дивизиона 6-й Орловской Краснознаменной дивизии [519] , на выходе из северных ворот горели подожженные немецкие бронетранспортеры [520] . Из-за образовавшихся пробок не сумел покинуть крепость даже 75-й разведбат 6-й дивизии, имевший на вооружении пушечные броневики и легкие танки. И. С. Лазаренко продолжал командовать своей дивизией до самого момента ареста, когда бои шли уже за Днепром, на реке Сож. Военврач 3 ранга М. И. Шапиро, не сумевший вернуться из отпуска в свою 204-ю МД, был в конце июня остановлен на Березине отрядом заграждения. «Красный, потный, разгоряченный генерал в сбитой на затылок папахе, с засученными рукавами гимнастерки, грубо велел всем военнослужащим выйти… Генерал присоединил их к группе командиров, собранных на лужайке. Рядом стояло несколько бойцов с винтовками. Вскоре генерал подошел к ним, велел построиться и начал орать, обзывая трусами, подлецами и предателями, угрожая немедленно всех расстрелять. Было ясно, что он считает задержанных беглецами, самовольно оставившими свои части. Через некоторое время, выкричавшись, генерал начал успокаиваться. Опросив двух-трех командиров об их обстоятельствах, узнав, что они не пытаются скрыться, а ищут свои части, от которых они оторвались по разным причинам, генерал предложил им сформировать… партизанский отряд. Естественно, командиры не согласились с ним. Каждый надеялся все же найти своих либо присоединиться к другой регулярной части и быть использованным в соответствии с основной воинской специальностью. Генерал внял их доводам и отправил в расположенный неподалеку штаб 4-й армии. Там командиров приняли с распростертыми объятиями» [521] .
519
Воздушная мощь Родины. М.: ВИ, 1988, с. 21.
520
Там же, с. 22.
521
М. Шапиро. Начальник госпиталя, журнал еврейских общин «Корни» — http://www.shorashim.narod.ru.