Из блокады

Волков Константин Борисович

Но, если вглядеться пристальнее, сквозь муть начинают тускло просвечивать огоньки. Одни горят ярко, другие чуть заметно мерцают, есть и такие, что лишь слегка угадываются. В этих условиях я не могу говорить с лесом, но можно же приказать тварям напрямую! Захватить чужое сознание, заставить его повиноваться не получается, но послать команду всем, кто готов ей повиноваться, мне по силам. И я крикнул:

"Вперёд. Настало время охоты!"

Твари двинулись к Ограде. Они всю жизнь считали, что там, за частоколом скрывается их главный враг. Я не заставлял их делать ничего, что противоречило бы их желаниям.

Посёлок огрызнулся громыханием выстрелов, началась бойня: люди тоже "услышали" команду, они тоже решили поохотиться. Звери метнулись назад, под защиту деревьев - инстинкт самосохранения победил, а свинцовый град ещё долго бил по траве, кустам и деревьям...

* * *

Оружейный склад: постучали, и Яков открыл, никаких проблем!

– Слушай внимательно, - в третий раз объяснял Захар.
– Сейчас ты отдашь ключи, и свалишь отсюда, целый и невредимый.

– А как я отчитаюсь?

– Отчитаешься! Я тебе, где надо, распишусь, - начиная злиться, пообещал Захар. Тут никакого терпения не хватит, Клыков ушёл к участку, надо бы догонять, да вот застрял, не получается переупрямить упрямого Яшку.
– Я тебе сейчас так распишусь!

– А, пропади оно всё!
– Яков шмякнул на стол тяжёлую связку ключей.
– Оружия нет, пасюки забрали. А патроны ещё остались. Берите, последнее!

– Сразу бы так, - Захар взял ключи. Пока он возился с дверью, сзади клацнуло. Обернувшись, Захар увидел в руках у Якова охотничий карабин. "Ай да Яшка, кто бы мог подумать, перехитрил меня старый чёрт!" А сердце заёкало. "Не успею. И ребятки в сенях остались, курят. Никто не поможет! Эх, будь, что будет!" Милиционер сорвал автомат с плеча, вскинул... Яков проверял своё оружие, он и не думал стрелять. Не стал торопиться с этим делом и Захар.

– Ты не дури, - сказал он.
– Слышь, Яша, брось.

– Сам не дури! Грозный какой! Я с тобой иду, что, прикажешь пасюков голыми руками давить?

Захар опешил.

– Тебе это надо?
– только и сказал он.

– Не знаю. Наверное, нет, но я всё равно пойду, - ответил Яков, и, подумав, добавил.
– Тебе гранаты, случаем, не нужны? Во временное пользование!

* * *

А от Клыкова удача отвернулась. Застать Пасюкова врасплох не вышло, те самые сбежавшие полиционеры его предупредили. Новый хозяин Посёлка теперь не расставался с охраной - мало ли... оказывается, и от своих нужно ждать подвох. Хуже нет, когда неприятности приходят, откуда не ждёшь.

Узнав, что Клыков в Посёлке, Пасюков заперся в участке.

Дружинники забыли об осторожности. По сравнению с барачниками они вояки хоть куда, через Посёлок прошли, как раскалённый нож сквозь масло. Слишком легко всё получилось, вот и расслабились.

Попытка сходу войти в участок обернулась перестрелкой, не ожидавшие такого поворота дружинники откатились. Стало ясно - весёлая прогулка закончилась. Перевязав раненных, и сказав: "ты полежи тут, мы скоро вернёмся" убитому, клыковцы пошли дальше. Неизвестно, сколько человек охраняет сейчас Пасюкова, а если неизвестно, значит, нечего лезть на рожон. Пусть посидят взаперти, о жизни своей подумают, может, сговорчивее станут.

Дружинники

пошли дальше, четверо остались приглядывать за участком; из укрытий эти ребята не выйдут, но завалят любого, кто попытается выйти из здания.

После этой неудачи Клыков стал осторожнее...

* * *

Звери наседали, из-за ограды постреливали, и я забеспокоился, что не смогу остановить тварей, если те сами не прекратят атаковать Посёлок. Надо бы это дело заканчивать. Я стал осторожно спускаться на землю.

– Там опасно, - прошептала Настёна.

Я не ответил. Мышцы окостенели, и слезть с дерева оказалось нелегко. Сначала я растёр ноги, и, когда они перестали подгибаться, заковылял к опушке. На лугу, возле ограды, во множестве валялись туши и тушки, но ещё больше здесь было живых тварей. Прогнать бы эту разношёрстную стаю, но сил хватает лишь на то, чтобы просигналить тем, кто начинает проявлять ко мне повышенный интерес:

"Не добыча!"

Застыла тишина. Изредка её раскалывают звуки выстрелов - это внутри Посёлка. Ну, что же, как сумел, я барачников отвлёк, дальше пусть разбирается Клыков.

Живое и тёплое ткнулось в бедро. Меня окружила волчья стая.

"Пора начинать охоту (почудилось, зверь приплясывает от нетерпения)?"

"Не спешите. Будьте рядом" - подумал я, а мир поплыл, зашатался и стал зыбким. Интересно, если я потеряю сознание, как поступят серые "друзья"? Мне кажется, или в их глазах действительно пылает злоба? Ну, чего скалитесь? Я ещё не добыча. Пока нет.

"Ты не добыча. Ты болен".

Наверное, волчий ответ лишь примерещился в дурманном мороке. Вдруг, всё вокруг - лишь бредовое видение? Потому что этого точно не может быть, такого не бывает! Звери посообразительнее удирают в лес, другие, обезумев, мечутся по лугу, запутываются в "колючке", попадают в ловушки. Они тоже почуяли - грядёт по-настоящему страшное...

Между Оградой и лесом, аккурат под железной дорогой, словно прыщ на теле земли, взбух холмик. Этот прыщ надувался и опадал, гнулись рельсы, хрустел гравий, с треском разлетались обломки шпал. А потом раздался оглушительный металлический щелчок, две рельсы разъединились и встали дыбом. Из-под земли на белый свет выдавилось нечто громадное и белёсое! Сначала я восхищённо подумал: "вот примерещилось, так примерещилось!" Потом ужаснулся: "неужели это на самом деле!?", и только после возникла слабая надежда: "понятно, такого не бывает, переборщил-таки с дурманом!"

* * *

Прибежал Мухомор; глаза бешеные, руки, будто мельницы.

– В Посёлке дружинники!
– закричал он, ещё не успев забраться на вышку.
– Клыков вернулся! Там стреляют! Хана Пасюку! Еле ноги унёс!

"И так помирать, и эдак помирать. Жаль, недолгим вышло веселье", загрустил Слега. Получается, он сейчас за главного, ему и отвечать за всё, что здесь происходит. Если Мухомор ничего со страха не перепутал, помощи ждать неоткуда. И никто не подскажет, что делать - выпутывайся, как умеешь. Дурная весть не очень расстроила - одной проблемой больше, только и всего. Этих проблем в последнее время и так через край. Вон одна из них, за оградой, из земли выкапывается.