Из блокады

Волков Константин Борисович

– Спасибо, - ехидно сказал я.
– Знаю, его гарантии. Потом не расплатишься.

– Понимаю, - кивнул Сашка.
– Но сейчас не время для обид. Он перегнул, погорячился, и пожалел об этом. Всё! Надо простить и забыть! Теперь он говорит искренне...

– Какая разница, искренне, или как всегда. Лучше скажи, что будет, если мы откажемся?

– Плохо будет, - посмотрел мне в глаза Сашка.
– И вам, и нам плохо. Пока вы четверо здесь, мы отсюда не уйдём, и вам уйти не дадим. Сколько надо, столько и будем караулить, потому что другого выхода у нас нет. Мы сможем меняться, а сколько протянете

вы? На дружинников мне плевать, ничего про них сказано не было, значит, им самим решать, как жить дальше. Хотят остаться в лесу - их дело. Хотят возвратиться - пусть с новой властью договариваются. А вы четверо вернётесь в Посёлок. В любом виде вернётесь. Решай!

– За себя-то я решил, уж мне-то в лесу безопаснее, чем рядом с Пасюком.

– Вот и хорошо, - равнодушно, будто заранее знал ответ, сказал Сашка, - значит, будем воевать. Я не хотел, чтобы гибли люди, ты сам выбрал! Ладно, у меня последнее предложение, только сразу-то не отказывайся, сперва подумай. Я предлагаю решить это дело между собой, никого в наши дела не впутывая. Ты и я, один на один. Короче, я вызываю тебя на поединок.

– Поединок?
– опешил я.
– Ты стал бандюком?

– Какая разница, - перекривился Сашка.
– Так, в любом случае, прольётся меньше крови. Вот мои условия: дерёмся на ножах, до смерти. Когда я закончу с тобой, то вызову Савелия. А потом прохвессора; захотят вернуться в Посёлок - останутся живыми, не захотят - это будет их выбор.

Наверное, Сашка предложил не самый плохой вариант. Не идеальный, но не самый плохой - это точно. По крайней мере, он каждому позволил выбирать. Правда, есть во всём этом маленький недостаток: драться он собирается всерьёз, а, стало быть, и умереть кому-то из нас придётся по-настоящему. Вчера у меня была возможность, а больше что-то не хочется.

– Просто из любопытства, - поинтересовался я, - если я тебя... убью, что мне с того будет?

– Ты? Меня?
– хохотнул Зуб.
– Тогда барачники отсюда уйдут, я гарантирую. Принимаешь вызов?

– Конечно, нет, - ответил я.
– У нас, это не у вас. У нас живут по закону.

– Олег, - набычившись, сказал Сашка, - Не знаю, по какому закону вы живёте, но долго не протянете. Ты будешь драться, потому что я так решил. Я каждого сумею заставить! Поверь, для нас обоих будет лучше, если ты сам согласишься.

Клыков посмеялся от души. Наверное, Сашке кажется, что мы загнаны в угол; согласны хоть за решётку, хоть на виселицу, лишь бы разрешили вернуться. Клыков оценил ситуацию по-другому: хорошо укреплённые позиции, боеприпасы, и, как долгожданный приз - возможность навалять пасюкам. Ради этого стоит рискнуть всем, что ещё осталось, а осталось не так уж много. Значит, и плата, даже в худшем случае не окажется чрезмерной.

– Козёл!
– сказала Ольга.
– Пожалуй, я бы с ним помахалась.

– Я бы тоже, я бы его полвал за Палтизана, - поддакнул Савелий.

– И не думайте, - отрезал Степан.
– Если бы на кулаках, тут я, Савка, поставил бы на тебя. А на ножах, может, у самого Партизана против Зуба и был бы шанс, а у вас едва ли. Уж поверьте, я знаю, кто чего стоит. Вообще-то я Пасюка понимаю. Боязно ему, что вы нас к эшелону проведёте.

– А мы, значит,

лишь появится возможность, сразу туда и двинемся, - весело сказал Клыков, и погладил приклад партизановской винтовки.
– Говоришь, это Зуб сломал броневик? Там нужно поставить на место предохранители? Это те маленькие штучки, что лежали в кармане Сашкиной ветровки вместе с рацией? Мне Архип показал. Будет у нас машина, тогда и поглядим, кто в этой песочнице главный. А ты, Олег, передай своему дружку, пусть губёнки обратно закатает. Так и передай... странные у него хотелки. Нездоровые. Мы это вылечим, у нас специальное лекарство имеется. "Ба-бах!", и хотелки такие, какие полагаются... нету больше никаких хотелок.

– Погоди, - сказал Степан.
– Это успеется. Вылечишь одного, а с другими что делать? Если они грамотно нас обложат, никуда мы не денемся.

– Только до темноты, - усмехнулся Клыков, - потом разбегутся. А кто не разбежался, я не виноват! Мои ребята поодиночке их отловят.

– Я думаю, им того и надо, до темноты нас задержать, - сказал Белов.
– Скорее всего, эти специально на рожон лезли, дурачков изображали, а мы и рады, стрелять начали, выдали себя. Хотя, мимо бы они не прошли, не для того были посланы. Мимо, вернее всего, другие направились: тайком, в обход и к эшелону. А эти выяснили, что мы здесь, теперь будут отвлекать, и пытаться вернуть в Посёлок знающих нужный маршрут. Или, на худой конец, укокошат их, и домой вернутся. Пасюкову и так и эдак хорошо. Как думаешь, Олег, если Зуб объяснил, как дойти до эшелона, они дойдут?

– Шансы есть, - ответил я.
– Тут ведь что важно? Если Санёк рассказал, где спрятаны костюмы химзащиты, запросто дойдут.

– Точно, - согласился Степан, - иначе бы Пасюк Сашку от себя не отпустил, и уж тем более не позволил бы ему рисковать башкой. А тут он прямо нарывается. Видать, крепко Пасюков прижал Зуба, если тот всё ему выложил. Наверное, и маршруты на карте отметил. Пока мы сидим здесь, они, значит, уже...

– Ох, - помрачнел Клыков, - что-то мне такой расклад совсем не нравится.

Усталое лицо, тусклый и убегающий взор. Утром Сашка держался лучше.

– Ну, что, решился?
– глядя под ноги, спросил Зуб.

– Не собираюсь я с тобой драться.

– Будешь. Я же говорил, будешь. Посмотри.
– Сашка махнул рукой.
– Вон твой приз.

Я посмотрел, и понял - от драки не уйти! Два пасюка выволокли на железку Катю. Она не кричала и не сопротивлялась, лишь иногда переводила затравленный взгляд с меня на пленителей. У девочки связаны руки, подгибаются ноги, она растеряна и покорна. Пропитанная дождём одежда облепила тело. Пряди мокрых волос упали на лицо...

– Ты сам это придумал, урод?
– спросил я оторопело. Во рту сделалось сухо, язык стал шершавым и непослушным. Сашка отступил на пару шагов. И правильно - сейчас мне и нож не нужен. Руками на клочки разорву, зубами вцеплюсь.

– Ничего с ней... пока... не сделали, - сказал Сашка.
– Всё зависит от тебя Я не в силах помочь... а ты и другим передай: у каждого в Посёлке кто-то остался. Ты всем скажи, они поймут...

– Саша?
– выдавил я сквозь зубы.
– Как же я раньше-то не разглядел, какая ты сволочь?