Из чего созданы сны
Шрифт:
У фройляйн Луизы вдруг отчаянно забилось сердце. Андре Гарно — французское имя! Этот человек там, внутри, задыхался! Другой держал спрей у его рта… Астма!
«У моего умершего француза тоже была астма, при жизни… Может быть… Нет, наверняка, это он! — решила фройляйн, уже открывавшая входную дверь. — Нет, я все же не одна!» Фройляйн Луиза остановилась у входа в магазин, сделав мужчинам знак, что она, разумеется, подождет, пока не пройдет приступ. Вскоре он действительно прошел. Мужчины подошли к фройляйн, и они представились
— Вы должны нас простить, мадам, — сказал Андре Гарно. — У меня всегда это бывает в такую погоду…
— Ну так я знаю, — сказала фройляйн. — И быстро добавила: — Хуже не придумаешь погоды для астмы.
— Я как раз помогал господину Гарно распаковывать ящик с китайской бронзой. И тут это случилось. Хорошо, что я был здесь. На этот раз было особенно тяжко, — заметил второй мужчина.
— Но сейчас уже все в порядке, — сказал Гарно. Он, как всегда, был элегантно одет, его речь и движения были исполнены грации и достоинства.
— А вы поляк, — обратилась фройляйн к Кубицкому.
— Да, фройляйн Готтшальк.
— Хотите угадаю, откуда? — почти весело предложила фройляйн, уныние которой каким-то чудом испарилось. — Из Варшавы, верно?
— В самом деле, — ответил пораженный Кубицкий. — Как вы…
— Вот именно, как! — произнесла фройляйн и улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, немного беспомощно и растерянно, но этого фройляйн не заметила. Она заметила лишь улыбку.
— А я из Нойроде. Из местного детского лагеря, — сообщила она.
— Ах вот как, — приветливо произнес Гарно, — вы воспитательница.
Фройляйн блаженно кивнула. Она даже не спрашивала, откуда это известно Гарно. Мы с Ириной рассказывали о лагере и о фройляйн Луизе, когда разговаривали с Кубицким и Гарно.
— Ваше имя — Луиза, — сказал Гарно.
Фройляйн почувствовала себя молодой и вовсе не усталой, ее ноги нисколько больше не болели.
— Разумеется, Луиза, — произнесла она. — Какое счастье. Спасибо. Спасибо вам огромное.
— За что?
— Ну, за то, что вы оба здесь, — сказала фройляйн. — Уж вы-то сможете мне помочь. Я была наверху у Михельсена, но там никто не открывает.
— Никого нет дома. Даже слуги. Он ушел два часа назад, — сообщил Кубицкий. — А что вы хотели?
— Ну вы же знаете, — произнесла фройляйн Луиза и подмигнула. — Я ведь ищу Ирину Индиго и этого репортера, господина Роланда. Очень срочно ищу их.
— Очень срочно? — переспросил Кубицкий.
— Разумеется, очень срочно, после всего, что произошло, — вмешался Гарно, и фройляйн благодарно взглянула на него.
— Да, после всего, что произошло, — повторила она. — Они ведь были здесь, верно?
— Да.
— И они разговаривали с вами, — произнесла фройляйн Луиза, в очередной раз ощущая себя ясновидящей.
— Подробно, — подтвердил Гарно.
— О чем?
— О господине Билке и его невесте и обо всем, что случилось.
— Что же случилось? —
Гарно и Кубицкий по очереди рассказали подробности.
Оба были все еще под сильным впечатлением происшедшего на их глазах несчастного случая, и им казалось естественным посвятить в подробности дела воспитательницу, о которой я им рассказывал. Фройляйн Луизе, в свою очередь, также показалось естественным, что ее умершие друзья ставили ее в известность. Так они и разговаривали, пребывая в заблуждении, и никто из них не заметил этого. А фройляйн Луиза узнала все, что ей было нужно.
— Где же они сейчас, фройляйн Индиго и господин Роланд? — спросила она напоследок. — Мне, действительно, срочно, очень срочно нужно попасть к ним.
— Господин Роланд оставил мне свой адрес, — сказал Гарно, — на случай, если кто-нибудь будет его искать или появятся какие-нибудь новости. Там его можно застать в ближайшие дни.
— И где же он? — поинтересовалась фройляйн Луиза.
— В отеле «Метрополь», — ответил Андре Гарно.
4
— Да, сударыня, — произнес старший портье Ойген Ханслик и, перевесившись через свою стойку, нагнулся к маленькой фройляйн Луизе, стоявшей перед ним. — Да, господин Роланд остановился у нас.
— С молодой девушкой?
— Со своей женой, — сказал Ханслик, разглядывая маленькую, дурно одетую женщину, со смесью любопытства и симпатии.
— Разумеется, со своей женой, — кивнула фройляйн Луиза. — Будьте добры, доложите о моем приходе, если вас не затруднит. Мне надо поговорить с ними.
«Наконец-то они мне попались, — подумала она, — наконец-то!»
— К сожалению, это невозможно, сударыня, — сказал старший портье.
— Почему же?
Ханслик, проинструктированный мною, элегантно вышел из положения. Он показал на доску с ключами.
— Ключ висит на месте.
— То есть их нет?
— Да.
— Что, совсем уехали?
— Нет… только вышли!
— А когда вернутся?
— Этого они не сказали. Thank you, Sir.[101] — Какой-то иностранец отдал Ханслику ключ от своего номера. — Я понятия не имею, когда они вернутся. Это может быть очень не скоро.
— Могу я… могу я подождать? — Фройляйн Луиза была восхищена и одновременно подавлена блеском и роскошью «Метрополя».
— Разумеется, сударыня. Соблаговолите подождать в холле. Как только господин Роланд вернется, я сразу… — Он поправился: — Господин Роланд наверняка подойдет к вам. Вы ведь знакомы?
— Еще как, — ответила фройляйн Луиза. — Благодарю вас, сударь. — Она отправилась в просторный холл. Боже ты мой, сколько же здесь было народу. И сколько иностранцев! Вот это да! Фройляйн Луиза заморгала от удивления. Мимо нее прошли молодая индианка в роскошном сари и ее спутник в чалме.