Из чего созданы сны
Шрифт:
Кремовая дверь с позолоченной ручкой. Фройляйн Луиза набрала в легкие воздуха. «Ну, с Богом», — сказала она себе и нажала на ручку. Дверь отворилась. Из глубины люкса доносилась тихая, нежная музыка…
6
— Как вы попали наверх?
Я стоял рядом с Ириной в салоне люкса и таращился на фройляйн Луизу.
— Из гаража, на лифте. Тайком, — ответила она.
— И что вы хотите?
Фройляйн Луиза решительно произнесла:
— Девочка должна
Ирина схватила меня за руку. Я крепко сжал ее.
— Что? — спросил я. — Что вы не потерпите?
Фройляйн двинулась в сторону Ирины.
— Я весь город обыскала, пока нашла вас. Потом друзья, наконец, указали мне путь. — Она взглянула на меня. — Вы плохой человек, вы злоупотребили моим доверием. — Фройляйн схватила Ирину за руку и потянула к себе. — Поехали со мной!
Ирина вырвалась.
— Нет! — вскрикнула она. — Нет! Я не вернусь в этот грязный лагерь! Никогда!
Я тихо произнес:
— Фройляйн Луиза, это мой номер. Вы без разрешения вторглись в него. Если вы немедленно — немедленно! — не исчезнете, тогда, к сожалению, мне придется вышвырнуть вас!
Фройляйн Луиза сдвинула шляпку на затылок.
— Ах вот так? — с горечью произнесла она. — А знаете, что я тогда сделаю? Я подам на вас жалобу! За похищение! Девочке еще нет двадцати одного года! У нее нет разрешения на жительство! Ей еще не сделали прививки!
— Господин Роланд ручается за меня! — выкрикнула Ирина. — Если у меня есть поручитель, мне больше не надо возвращаться в лагерь! У господина Роланда есть письменное подтверждение! Письменное, слышите?
Очевидно фройляйн об этом не слышала, потому что она воскликнула:
— Дурочки вы все, дуры! Одна глупее другой! Он за нее ручается! Как долго? Пока вы ему не надоедите и он не выгонит вас!
— Минутку, — начал я, но фройляйн перебила меня, обращаясь к Ирине:
— Как вы выглядите! Как… Сами понимаете! Неужели вам совсем не стыдно? Вот что он из вас сделал — за один-единственный день! — И потом ко мне: — А вы не лучше, чем те проходимцы с Реепербан, которые забирают девочек из лагеря! Вам лишь бы свое удовольствие получить, вот и все!
А тем временем все так же сладко и томно звучал «Хоровод»…
Я произнес, направляясь к фройляйн Луизе:
— С меня довольно. Я…
Больше я не успел ничего сказать, потому что в этот момент зазвонил телефон. Я подбежал к аппарату и снял трубку.
— Да?
— Что вы так кричите? — спросил голос, который показался мне знакомым. Я только не мог сообразить, откуда я его знаю.
— Кто вы? Что вам надо? — спросил я уже спокойным голосом.
— Это Виктор Ларжан.[102] — Ах да, конечно, Ларжан, черт бы его побрал. Его мне сейчас только не хватало. — А что мне надо? С вами поговорить. По крайне важному делу.
— Где вы?
— В отеле. Внизу, в холле. Говорю из телефонной будки. Сейчас поднимусь к вам. Номер 423-й. So long.
— Вы
— Завтра утром будет поздно. Это надо сделать немедленно.
— Ничего не надо делать немедленно! У меня нет времени! Вы останетесь внизу! Все! — Я швырнул трубку.
Ирина и даже фройляйн Луиза выглядели напуганными.
— Кто это был? — спросила Ирина.
— Виктор Ларжан, — сказал я. — Агент.
— Кто? — воскликнула Ирина.
— Ах вот что, — я с трудом выдавил улыбку. — Не такой. Литературный. Посреднические услуги. Авторы. Романы. Фильмы. — Мой взгляд опять упал на фройляйн Луизу, и меня охватила новая волна слепой ярости.
— Чтобы вас тут через секунду не было, вы поняли?
Голос фройляйн Луизы вдруг стал тихим, она почти прошептала:
— Ведь Индиго — еще совершенный ребенок! Неужели вы этого не видите, господин Роланд? Неужели вы настолько испорчены и развращены, что не видите, что она еще ребенок?
— Я уже не ребенок! — воскликнула Ирина. — Что вы вообще обо мне знаете? Вы же совершенно не знаете меня, ни капельки!
Маленькая фройляйн произнесла с большим достоинством:
— Я знаю о тебе все. Ты действительно еще ребенок. Я разбираюсь в детях. У меня нет своих детей. Я не была замужем. И тем не менее у меня были дети — больше, чем у любой матери в мире. Сотни! Тысячи! Я их охраняла и оберегала! Всю свою жизнь. Сидела у их постелей ночами, когда они болели. Защищала их и хранила от зла. Так же, как настоящие матери! Да, у меня были тысячи детей… и они любили меня… — Фройляйн вдруг закачалась от слабости и опустилась в кресло. Мне было наплевать на ее состояние. Я подошел к ней и наклонился. Я стал беспощадным:
— Если вы сию минуту не уйдете, мне придется кое с кем поговорить, фройляйн Луиза.
— Поговорить… с кем? — Она подняла на меня свои добрые глаза, в них стояли слезы.
— Я знаю директора управления социального обеспечения в Бремене… — начал я.
Тут меня перебил чей-то громкий игривый голос:
— Всем привет! Я ведь не помешаю. Дверь была открыта, вот я и вошел. Дамы, дорогой друг Роланд… — Порог люкса переступил высокий мужчина крепкого телосложения, без единого волоса на голове. На нем были очки без оправы, и выглядел он отъявленным пройдохой, являя собой живое воплощение нахальства и плохих манер.
Когда я его увидел, меня охватило такое бешенство, что я на миг забыл даже о фройляйн Луизе.
— Я же сказал вам, что не желаю вас видеть!
— А я объяснил портье, что вы меня ждете, — ухмыльнулся лысый. — У вас гости. Прелестно, прелестно. Вы не хотите представить меня?
— Нет, — рявкнул я. — Вон отсюда!
— Ларжан, — представился посетитель сам и поклонился фройляйн Луизе и Ирине. — Виктор Ларжан. Рад познакомиться с вами, сударыни. Мы с господином Роландом старые друзья.