Из чего созданы сны
Шрифт:
— Какие еще друзья! — продолжал я буйствовать в припадке ярости. — Вон, я сказал! Вы что, оглохли?
— А я-то хотел обсудить с вами один очень срочный вопрос, — произнес с улыбочкой Ларжан. — Ну будьте же повежливее. Предложите мне чего-нибудь выпить. Успокойтесь. Вижу-вижу, вы не хотите. Я сам себе сделаю коктейльчик. — Он вразвалочку прошел в салон и действительно налил себе в стакан виски, добавив туда воды и льда. Объявив, что пьет за наше здоровье, он выпил и застонал от наслаждения.
— Вы литературный агент? — спросила Ирина,
— Так точно, прелестная фройляйн. Виктор Ларжан.
Он говорил по-немецки бегло, но с сильным американским акцентом. Я знал его много лет. Он был владельцем большого агентства в Нью-Йорке, имел филиалы в Голливуде, Париже, Лондоне и Риме. Ларжан продвигал писателей, сценаристов, еще и актеров, продавал сериалы, злободневные статьи на фактическом материале и романы, это была легендарная фигура в своем бизнесе. Ему еще не было и пятидесяти, хотя из-за лысины он выглядел старше. На нем всегда были мятые костюмы из второсортных магазинов готовой одежды, нейлоновые рубашки и дешевые галстуки, хотя все знали, что он был сказочно богатым холостяком. Он владел знаменитой огромной коллекцией старых часов и постоянно мотался по свету. Со мной у него пока был лишь опосредованный бизнес. Он продал мои секс-серии во много стран. Но это всегда шло через издательство, и я получал только проценты.
Ларжан уселся в кресло, вздохнул с глубоким удовлетворением, выпил, поглядывая на всех своими свинячьими глазками, и явно чувствовал себя превосходно. Мое бешенство росло с каждой секундой.
— Послушайте, Ларжан, я прикажу вас вышвырнуть, если вы не исчезнете! — заорал я.
Американец довольно хрюкнул.
— Ну разве он не очарователен? — спросил он Ирину. — Всегда норовит головой пробить стену. Такой порывистый. А ведь он меня знает. Вы же меня не знаете, сударыни. Я хочу сделать господину Роланду предложение. Срочное. А я не тот человек, которому можно сказать «нет». — Он положил ноги на столик, снова выпил и обратился к Ирине: — Как вас зовут, дитя мое?
— Ирина Индиго, — ответила потрясенная Ирина.
— Красивое имя. Очень красивое имя. — Ларжан благосклонно кивнул.
Я подумал, что вряд ли смогу сам выкинуть его, для этого он был чересчур здоровый. По радио все еще звучала тихая музыка из бара.
— А вас, сударыня? — Он так и не убрал ног со стола.
Фройляйн Луиза как зачарованная смотрела на американца с первой минуты его появления. Ее лицо было просветленным.
Она встала, подошла ближе и сказала:
— Готтшальк. Фройляйн Луиза Готтшальк. Ты же это знаешь…
Странное обращение нисколько не обескуражило американца. Он широко ухмыльнулся.
— Конечно, конечно, знаю. Фройляйн Луиза Готтшальк. Я столько людей встречаю. Вы уж извините, если я кого-то не сразу узнаю.
Фройляйн Луиза посмотрела на него сияющими глазами.
— Теперь все будет хорошо, — сказала она.
Ларжан обменялся со мной короткими взглядами. Он так часто встречался по роду своей деятельности
— Все будет хорошо. Полный о’кей, фройляйн Луиза, можете не волноваться. Я здесь. Ничего плохого уже не случится.
— Прекрасно, — прошептала фройляйн. — Ах, как хорошо… Все-таки все получается именно так, как я мечтала…
— Ясное дело, — невозмутимо произнес Ларжан. — Зачем грустить, если можно Ларжана спросить.
— Мой американец… — шептала фройляйн.
— К вашим услугам, сударыня. Америка к вашим услугам, — гудел Ларжан.
— Благодарю Тебя, Господи, — еле слышно шептала фройляйн Луиза.
Все очень напоминало сумасшедший дом.
Я сказал агенту:
— Кончайте театр. Вы сейчас исчезнете или я позвоню портье.
— Нет, вы не имеете права! — вскрикнула фройляйн. — Это крайне важно, что господин Ларжан пришел именно сейчас!
— Еще как важно, фройляйн Готтшальк, — произнес этот отвратительный Ларжан. — Или я могу называть вас просто Луиза?
— Ну конечно, можете! — восторженно воскликнула фройляйн.
В этот момент опять открылась входная дверь, и вошел кельнер Жюль с передвижным столиком. Все уже было подготовлено и накрыто. Скатерть из камки. Серебро. Коктейли из омаров. Бочонок с бутылками шампанского…
Жюль оторопел и остановился.
— Пардон… я не хотел мешать… Ужин… — Он внимательно посмотрел на американца. Тот криво улыбнулся в ответ.
— Привет, — сказал Ларжан.
— Месье, — произнес Жюль, потом повернулся ко мне: — Можно завозить стол?
— Да, пожалуйста, — ответил я. — Мы сейчас опять останемся одни.
— Вы так думаете, — произнес Ларжан. Он подмигнул фройляйн Луизе. Та не сводила с него глаз, потом ее взгляд скользнул по Жюлю.
Фройляйн Луиза спросила:
— Француз?
— Да, мадам. — Жюль был занят своим столом.
— Если бы ты знал, как я рада, — сказала фройляйн. — Как же я счастлива. Ты тоже следи, ладно?
Жюль нервно взглянул на фройляйн Луизу.
— Что я должен делать, мадам?
— Следи!
— Я действительно не понимаю, мадам… — начал Жюль. За спиной фройляйн развалившийся в кресле Ларжан делал Жюлю и нам всем знаки. С ухмылочкой он крутил пальцем у виска и пожимал плечами. Жюль наморщил лоб, но легче ему от этого не стало.
— Я могу открыть бутылку, месье? — спросил он меня.
— Да, пожалуйста, Жюль. Мы сейчас поедим. Причем одни. Я сейчас быстро наведу здесь порядок, — сказал я.
Жюль взял белую накрахмаленную салфетку и вынул из бочонка бутылку. Фройляйн Луиза подошла к нему.
— Минутку, — произнесла она.
— Слушаю вас, мадам? — Он снова занервничал.
Фройляйн серьезно посмотрела на него.
— В чем дело, мадам?
— Ты это прекрасно знаешь…
— Пардон, мадам, — сказал Жюль, которому была крайне неприятна эта сцена, — но я не имею понятия…