Из истории Боспора
Шрифт:
Последнюю из групп керамики, обнаруженных в Елисаветовском городище расследованиями 1928 т., составляет керамика «лощеная», хорошо известная нам по находкам в местных городищах и курганах последних веков до н. э. и первых веков н. э.; исследователи считали ее обыкновенно характерной принадлежностью «сарматской» культуры. В Елисаветовском городище такая «сарматская керамика» представлена только немногими обломками, из которых только четыре — два обломка венчиков широких горшков №№ 365 и 496 (см. рис. 54, 1–2), обломок горла кувшина № 561 (рис. 54, 3) и обломок ручки № 469 — дают хоть какое-то представление о сосудах, которым они принадлежали. У всех этих обломков поверхность подвергнута лощению и имеет то серый, то почти черный цвет; глина грубая, с многочисленными крупными частицами слюды; следов гончарного круга нет, но выделка довольно тщательная, особенно у № 305 (рис. 54, 1). Останавливаться подробнее на этой группе я пока не буду: опыт ее характеристики я дам в работе о поздних донских поселениях, давших обильный материал этой керамики.
Рис 54.
Рассмотренные группы охватывают все керамические находки, сделанные в Елисаветовском городище во время расследований 1928 г.
Не керамические находки очень немногочисленны. Среди них одно из первых мест по интересу и значению принадлежит форме для отливки какого-то металлического изделия № 764 (см. рис. 55). По-видимому, оно представляло плоскую подвеску с шариками на концах; повторений или хотя бы аналогий этому типу я не знаю нигде — он не похож ни на одно из известных мне украшений, употреблявшихся в Греции или ее причерноморских колониях. Во всяком случае найденная форма важна для нас, как свидетельство о существовании в Елисаветовском городище производства металлических ювелирных изделий. А с этим интересно сопоставить и факт находок в курганах при Елисаветовском городище металлических изделий, резко отличающихся от тех, которые мы встречаем среди продуктов металлического производства крупных колоний северного Причерноморья — Ольвии, Пантикапея и др. [246] Эти елисаветовские изделия характеризуются, прежде всего, своим материалом — сплавом, в котором золото составляет не очень значительную часть, на что указывает очень бледный, чуть желтоватый цвет всех этих изделий; этим особенностям материала постоянно сопутствует и своеобразный стиль. Античные мотивы составляют и здесь основное содержание изображений; но они являются здесь в такой местной «варварской» трактовке, какой мы не встретим у изделий ни одной из крупных причерноморских колоний, во всяком случае в это время. Ярким примером этого своеобразного местного стиля могут служить бляшки с изображениями сирен из раскопанного А.А. Миллером в 1909 г. кургана № 14 [247] или бляшка с головой Медузы из кургана 1908 г. № 4 [248] .
246
Особенности елисаветовских золотых изделий, отличающие их от изделий Пантикапея и других боспорских колоний, были впервые весьма убедительно продемонстрированы Е.О. Прушевской в докладе, читанном ею в отделении причерноморских городов Государственного Эрмитажа. Приходится очень пожалеть, что результаты работы Е.О. Прушевской не опубликованы.
247
См. ИАК, в. 35, стр. 118, рис. 26.
248
Там же, стр. 95, рис. 5, 1.
Рис. 55. Часть формы для отливки металлического изделия.
Металлические предметы, найденные в Елисаветовском городище в 1928 г., дошли до нас за немногими исключениями в настолько измененном виде, что сказать о них что бы то ни было крайне трудно: по большей части это совершенно бесформенные комки окислов меди или железа. Из обломков, сохранивших форму предмета, следует упомянуть: обломок железных удил — № 229 (рис. 56, 1); обломок лезвия ножа обычной «скифской» формы — № 207 (рис. 56, 2); обломок бронзовой фигурки какого-то животного — № 426. Для каких бы то ни было обобщений такого материала, конечно, очень мало — трудно было бы даже решить, представляют ли эти предметы продукты местного производства, или они привезены; в последнем случае естественнее всего предполагать ввоз опять-таки из области Боспора.
Рис. 56. Металлические предметы из Елисаветовского городища.
1 — обломок железных удил; 2 — обломок железного ножа.
Далее следует отметить находки грузил или отвесов различных типов, глиняных и каменных. Из них некоторые, особенно каменные, представляют скорее всего рыболовные грузила, другие естественнее считать пряслицами, отвесами прядильных станков. Выяснение назначения всех этих «грузил» и «пряслиц», в большом количестве находимых при раскопках всех поселений северного Причерноморья, — один из важнейших очередных вопросов; до такой специальной работы, пока еще проделанной только в известной части [249] , было бы преждевременно делать на основании такого рода находок какие бы то ни было заключения о существовании и распространенности на месте этих находок текстильного или еще какого-нибудь производства.
249
Я имею в виду чрезвычайно интересную работу И.П. Красникова, выяснившего, что во всяком случае некоторые из глиняных пирамидальных грузил, прежде считавшихся рыболовными грузилами, являлись на самом доле весовыми гирями. Но как бы ни были важны выводы Красникова, они касаются пока, только небольшой части того материала, о котором идет речь.
Предметов украшения экспедиция 1928 г. нашла мало, и сводится весь материал данной категории к 15 отдельным бусам и подвескам из стекла или стеклянной пасты, найденным в разных местах раскопок, по одной — по две. Большая часть их представляет бусы из одноцветного стекла, синего или белого, различных форм — круглые, пирамидальные, биконические, цилиндрические; встречаются также, синие бусы с «глазками» желтыми и белыми. Все найденные в 1928 г. разновидности находят многочисленные повторения как среди находок в колониях Боспора, так и в материале из курганов при Елисаветовской станице; вероятно, и в этой группе мы имеем импорт из Боспора.
Особого внимания заслуживают обнаруженные в 1928 г. остатки строительных
Наряду со строительным материалом такого рода встречаются во всех раскопанных участках городища остатки-строений совершенно иного типа. Этот второй тип представляют постройки из камыша или прутьев, обмазанные глиной и с глинобитным полом (см. два обломка обмазки от таких жилищ на рис. 57, 1–2). Тип постройки по материалу, найденному в Елисаветовском городище, установить не удалось; но следует отметить, что все попадавшиеся остатки этих строений (многочисленные куски глиняной обмазки со следами камыша и прутьев; части пола; куски полуистлевших жердей) совершенно аналогичны тому материалу, который дали в большом количестве расследовавшиеся А.А. Миллером местные городища области нижнего Дона, особенно Кобяково городище [250] . Остатков жилищ данного типа найдено было в 1928 г. в Елисаветовском городище значительно больше, чем строений типа городского.
250
См. Сообщения ГАИМК, т. I, стр. 120 (А.А. Миллер, Краткий отчет о работах Северо-Кавказской экспедиции ГАИМК в 1924 и 1925 гг.). Существенные дополнения к имеющимся здесь данным о строительстве донских городищ римской эпохи были сделаны А.А. Миллером на основании расследований 1928 г.; эти данные еще не опубликованы.
Рис. 57. Остатки глинобитных построек: куски глиняной обмазки с отверстием для кола (1) и со следами камыша и прутьев (2).
Очень мало можно сказать о находках обломков каменных изделий. Среди них следует отметить куски гранитной зернотерки, аналогичной встречающимся в местных поселениях нижнего Дона, и ряд обломков орудий из кремня, порфира и других камней. Все эти обломки очень мелки и не дают возможности восстановить тип какого-либо из орудий; но все же они дополняют наши наблюдения о существовании в нижних слоях I Елисаветовского городища материала, аналогичного материалу «архаических» поселений нижнего Дона.
В заключение коснусь найденных в 1928 г. костей млекопитающих и рыб. К сожалению, большая их часть была найдена в виде раздробленных, иногда полуистлевших обломков, не поддающихся определению, и передать для определения оказалось возможным очень незначительное их количество. Кости млекопитающих оказались принадлежащими крупному быку, теленку, лошади и овце. Среди костей рыб попалось значительное количество щитков ганоидных (осетровых) рыб, более точному определению, в силу плохой сохранности, не поддающихся; из хорошо сохранившихся костей одна принадлежит севрюге, остальные представляют позвонки каких-то очень крупных рыб, вид которых установить трудно: возможен сом или очень крупный сазан [251] .
251
Считаю долгом выразить мою искреннюю благодарность проф. Л.С. Бергу, просмотревшему кости рыб и сообщившему мне помещенные здесь замечания о них, и В.И. Громовой, определившей все кости млекопитающих.
Мы рассмотрели весь материал, найденный в 1928 г. в Елисаветовском городище; подведем итоги сделанным при этом наблюдениям. Среди рассмотренного материала оказался, прежде всего, целый ряд групп предметов, которые следует считать привозными; две категории, на которые распадается импорт по месту его происхождения: товары, выделывавшиеся в метропольной Греции, и товары, представляющие продукцию мастерских северного Причерноморья. К первой из этих категорий относится ряд групп керамики аттического и ионийского производства — чернолаковой, краснофигурной, чернофигурной и т. д.; о ввозе греческого вина и масла свидетельствуют амфорные обломки с клеймами родосскими и фасосскими. Вторая категория включает главным образом боспорские изделия: простую обиходную посуду, строительные полуфабрикаты, мелкие украшения из стекла; может быть, с Боспора привозилась и часть металлических предметов. Ввозились также и продукты других центров северного Причерноморья; засвидетельствованным это можно считать для Херсонеса (вино). Следует думать, что весь этот импорт направлялся сюда через посредство Боспора: по словам Страбона, в данной области обмен производился между кочевниками и «плывущими с Боспора» [252] ; и действительно — среди всех привозных групп нет ни одной, которая не встречалась бы, при этом в совершенно сходном виде, в главных боспорских колониях. Разница наблюдается только в качестве товаров: среди елисаветовских находок нет, например, ни одного обломка, принадлежащего тем первоклассным аттическим вазам, которыми так богат Пантикапей. Причину надо искать в отсутствии в Елисаветовском городище того слоя, который в городах Боспора был главным потребителем этих товаров; во всяком случае, этот слой был, очевидно, менее богатым.
252
Strabo, XI, 493.