Из истории Боспора
Шрифт:
Материал, представляющий продукцию Елисаветовского городища, резко отличается от всего привозного. Если привозный свидетельствует о наличии греческих черт в обиходе населения или части населения городища, то в местном проявляются как раз черты негреческие, черты, свойственные местным поселениям области нижнего Дона. Основная местная группа — грубые, вылепленные от руки сосуды, которые мы сопоставили с местной керамикой, выделывавшейся в данной области и до появления в ней греков. Эта группа является «местной» в обоих смыслах, в которых употребляется данное слово: потому, что она сделана здесь, на месте, и по своему «местному», негреческому характеру, иному, чем стиль и характер вещей, изготовлявшихся, хотя бы и в северном Причерноморье, мастерами-греками. Малочисленность и плохая сохранность найденных в Елисаветовском городище металлических предметов не позволяет сказать с уверенностью, не является ли также и некоторая часть этой группы местной, негреческой продукцией, дальнейшее изучение которой может вскрыть перед нами черты жизни местного населения области нижнего Дона. Обломок ножа «скифской» формы, обломок бронзовой фигурки животного как будто свидетельствуют о существовании производства металлических вещей «скифского»
Одно, что можно считать во всяком случае весьма вероятным, — что Елисаветовское городище собственной большой промышленности не имело; то производство, которое мы находим здесь в развитом виде, является производством местного негреческого населения и никак не обусловлено пребыванием здесь греков. Мы видели, что среди групп, представляющих аналогии греческому материалу, не удается усмотреть местной елисаветовской продукции: отдельные обломки, на которые я указывала (стр. 154), были очень уже немногочисленны и маловыразительны. А в связи с этим, также и вследствие ряда других соображений, о которых речь будет ниже, является предположение, что Елисаветовское городище вообще было центром преимущественно торговым, гораздо более торговым, чем производственным.
Чрезвычайно важно представить себе соотношение между всеми перечисленными группами, т. е. с одной стороны соотношение отдельных групп между собой во всем городище в целом, с другой — то, как это соотношение менялось в разных местах городища и в разные эпохи его существования.
Прежде всего, интересно поставить вопрос о соотношении между группой грубой местной керамики с одной стороны и группами керамики греческих форм и типов с другой; в эту вторую категорию мы отнесем и привозную из метропольной Греции керамику чернолаковую, краснофигурную и чернофигурную, и простую посуду боспорского производства, словом — все группы привозной керамики за исключением простых остродонных амфор, которые, конечно, в особом положении. По данному вопросу мы можем сделать следующее наблюдение: во всех раскопанных участках городища и во всех его слоях (то есть, во все периоды его существования) количество обломков лепной грубой керамики далеко превышает количество обломков всех остальных групп, взятых вместе. Этот факт отличает Елисаветовское городище от крупнейших причерноморских колоний, как, например, Ольвия, Пантикапей, городище у станицы Таманской (Корокондама?), Фанагория: преобладание лепной грубой керамики над другими группами утвари там наблюдалось, по крайней мере, насколько мне приходилось это видеть, лишь как исключение, обычно же мы постоянно имеем там значительное преобладание других групп.
Что касается взаимоотношения между группами привозными, то керамика боспорского производства везде преобладает над керамикой метропольной Греции, но не везде в одинаковой степени. Так, раскоп II дал значительное преобладание боспорской посуды над ионийской и аттической (271 и 39), в других случаях преобладание боспорских изделий оказывалось менее значительным [253] .
По вопросу об изменении во времени соотношения между различными группами сказать можно мало. Резкого изменения в соотношении групп во всяком случае не наблюдается. По-видимому, в более позднее время увеличивается процент боспорской керамики; это и естественно: по данным, которыми мы располагаем для боспорских центров, развитие керамического производства падает там как раз на IV–III века; в V и начале IV в. до н. э. в быту боспорских поселений безусловно преобладают изделия метропольной Греции. Далее, в поздних слоях значительно увеличивается количество амфорных обломков, — по-видимому, потребление греческого вина и масла в Елисаветовском городище заметно растет с течением времени. Наконец, перемены наблюдаются в области строительства. Все остатки, принадлежащие строениям городского типа, как обломки черепиц, части кладок, концентрируются в верхних слоях раскопов I и IV; если это не случайное явление, следует думать, что в V в. и начале IV городское строительство было здесь развито слабо — рост его наблюдается уже в более позднее время. Ко всем этим наблюдениям приходится, впрочем, относиться очень осторожно; напомню еще раз, что непотревоженные слои, соответствующие определенным периодам существования поседения, мы нашли только в двух раскопах, занимающих в общем очень незначительное пространство.
253
В приведенных в таблице на стр. 198–199 цифрах возможна, даже несомненна известная неточность. В таблице перечислены все находки, сделанные в 1928 г., а не только те, которые были отобраны и привезены в Ленинград для дальнейшего исследования; между тем на месте регистрация находок велась не всегда с достаточным расчленением на подгруппы, в частности без разделения по центрам производства группы чернолаковой керамики. Произвести выделение боспорской чернолаковой керамики удалось только по отношению к взятому в Ленинград материалу, остальной весь зачислен в группу чернолаковой керамики ионийской и аттической, поскольку эти подгруппы безусловно преобладают над чернолаковой керамикой боспорской. Возможная при этом ошибка не будет, впрочем, очень велика, так как количество оставленных чернолаковых обломков вообще очень незначительно.
Очень интересен вопрос о том, как распределяется материал по различным участкам городища. Здесь расследования.1928 г. дали нам один в высшей степени интересный и важный факт. Раскоп III, расположенный, в противоположность раскопам I, II и IV, не в центральной, обнесенной внутренней оградой части городища, а за пределами внутренней ограды, в южной части, дал за вычетом амфорных обломков почти исключительно обломки грубой местной керамики: на 702 обломка этой местной утвари приходится всего два обломка чернолаковой керамики и один обломок серого сосуда. Едва ли следует считать случайностью и то, что именно среди материала этого раскопа найдено наибольшее количество разновидностей лепной местной керамики и в смысле форм сосудов, и в отношении орнаментации. Характерны и остальные находки: два экземпляра пряслиц (одно целое, один обломок), два куска точильного камня; осколок кремневого
Интересно, что и в других поселениях мы встречаем явления, в известной мере аналогичные только что описанному. Так, при разведочных работах на территории городища у станицы Таманской мне пришлось наблюдать за расследованием наслоений античного времени в двух местах — в центральной части городища («раскоп у моря») и в окраинной части его («раскоп у старого озера»). Разница в находках этих двух частей городища оказалась значительная. Центральная часть дала заметное преобладание импорта из метропольной Греции, в то время как в окраинной преобладали местные боспорские изделия, частью, по-видимому, привезенные из лежавшего вблизи, по ту сторону пролива, Пантикапея, частью местного производства Таманского городища. Эти боспорские изделия — как раз та группа «тонкостенной керамики», которая в Елисаветовском городище оказалась посудой более состоятельных слоев; здесь ей принадлежит место до известной степени аналогичное тому, которое в Елисаветовском городище занимает грубая лепная керамика. Что касается этой последней группы, то она встречается в сравнительно незначительном количестве даже и в окраинной части Таманского городища.
Итак, самое явление — сосредоточение менее обеспеченного населения в окраинной части поселения — повторяется в обоих городищах; разница, в материале, характеризующем каждый из слоев населения, здесь и там, стоит, несомненно, в связи с общим различием между этими двумя поселениями.
Прежде чем формулировать выводы, вытекающие из рассмотренного нами материала, необходимо коснуться находок, сделанных на территории Елисаветовского городища за годы, предшествующие экспедиции 1928 г. Ограничусь всего лишь немногими словами.
Как я уже указывала, работы на территории Елисаветовского городища велись Леонтьевым в 1853 г., Хицуновым в 1871 г. и А.А. Миллером в 1906, 1908 и 1910 гг., затем в 1923, 1924, 1925 и 1927 гг. При этом небольшие раскопы производились только в 1908, 1909, 1910 и 1927 гг., в остальные же годы, кроме некоторых работ по съемке и нивеллировке городища (1923 г.), производился только сбор на поверхности. Из всех сделанных во время перечисленных работ находок мне удалось просмотреть материал годов 1910 и 1923–1927; материал 1908 и 1909 гг. известен мне только по публикациям А.А. Миллера, находки Леонтьева и Хицунова неизвестны мне совсем.
Насколько могу судить при таком неполном знакомстве, со всем найденным материалом, существенные дополнения к тому, что дают находки 1928 г., могут быть внесены только в. одном отношении — по вопросу о существовании на месте Елисаветовского городища в доантичную эпоху поселения, аналогичного «доскифским» поселениям области нижнего Дона. Эти дополнения состоят, как я уже указывала, в установлении факта существования в данном месте поселения, предшествовавшего проникновению сюда греческого импорта, что доказывается обнаружением слоя, лежащего ниже всех слоев с греческими находками; этот ранний слой содержал обломки керамики, сопоставленные А.А. Миллером с материалом кобяковских культур I и II. В этом — главное достижение работ 1927 г.; но и до того находки «доисторической» керамики встречались неоднократно на территории Елисаветовского городища: в проделанном в 1910 г. раскопе были найдены отдельные, но весьма показательные экземпляры (см. рис. 50a, 1–3), а среди обломков, собранных в 1924 г. на поверхности городища, имеется свыше 20, принадлежащих к группам, аналогичным частью кобяковской культуре II, частью — даже и кобяковской культуре I [254] . Общее количество найденных на территории Елисаветовского городища обломков, аналогичных двум указанным группам, достигает в настоящее время 60.
254
Среди них встречаются экземпляры с типичным веревочным штампом.
По тому же вопросу о раннем местном поселении небезынтересно вспомнить также раскопки Хицунова в 1871 г. Мимоходом, не придавая, по-видимому, особенного значения сделанному наблюдению, Хицунов отмечает в прорытых канавах и ямах «обломки глиняных грузил для сетей и толстых костяных игол, рыбьи кости и толстые слои рыбьей чешуи, заставляющие предполагать, что и древние обитатели этой местности подобно нынешним казакам преимущественно занимались рыболовством» [255] . Для нас это наблюдение в высшей степени ценно. Ведь, эти остатки рыболовных приспособлений и особенно толстые слои рыбьей чешуи — как раз то, что так хорошо знакомо всем тем, кто присутствовал при открытии донских поселений догреческой эпохи; вместе с тем, такая картина не характерна для слоев Елисаветовского городища IV–III вв. до н. э. Весьма вероятно, что Хицунов в своих канавах наткнулся на неповрежденные слои, принадлежащие догреческой эпохе существования Елисаветовского городища.
255
См. ОАК за 1871 г., стр. XLII.